София Нэш - Всего один поцелуй
— Останови лошадей, пожалуйста, — наконец попросила Ата несчастным голосом.
Браун подчинился, направив лошадей в сторону от дороги, в манящую тень деревьев, и посмотрел на Ату.
— Да?
— Поговори со мной. Если хочешь, выругай меня. Только, пожалуйста… поговори со мной. Я не могу вынести твоего молчания.
Он погладил ее по морщинистой щеке.
— Правда? Мне приходилось терпеть твое молчание последние пятьдесят лет, и я уже начал думать…
— Джон, я прошу прощения. Я больше не буду ездить на лошади или в карете одна. — Она закусила нижнюю губу. — Но можно мне править экипажем, если кто-нибудь будет сопровождать меня?
Она почти разбила его сердце. Сквозь все эти морщины, складки и тонкие седые локоны он все еще мог видеть ту шестнадцатилетнюю девушку, в которую влюбился пятьдесят лет назад.
Он откинул волосы с ее лица.
— Ты всегда пыталась доказать, что все ошибаются относительно тебя. Но в этом не было никакой необходимости.
— Конечно, была, — ответила она.
— И почему же?
— Потому, что никто никогда не воспринимал меня всерьез, — произнесла Ата. — Да, все эти льстецы и подхалимы снисходят до меня, пытаясь укрепить свое положение в обществе. Но все прочие всегда относятся ко мне, как к ребенку — только потому, что я маленькая и я женщина. Просто нелепо. Господи, ведь рассчитываешь же на серьезное отношение в моем возрасте, но нет, все по-прежнему.
— Нет, — печально ответил Джон, — твои попытки доказать что-то окружающим начались гораздо раньше. Начались тем самым летом, когда ты приехала в Шотландию со своей семьей, и мы встретились в первый раз.
— Нет, — взмолилась она, — давай не будем об этом говорить.
Он взял ее за острый подбородок и повернул лицом к себе:
— Мы будем говорить об этом. Я устал ждать, когда ты подойдешь ко мне. И я не уверен в том, что еще долго буду способен гоняться за тобой.
Ее глаза были полны слез, но он знал — гордость не позволит ей расплакаться.
— Простишь ли ты меня когда-нибудь? — тихо спросил он. — Признаешь ли ты когда-нибудь, что, возможно — только возможно, — ты и сама была не права, милая?
— Не права? — Ее глаза загорелись. — Не права? Ты смеешь предполагать, что я была не права? Я готова была все бросить ради тебя. Я все это организовала. Ты не любил меня достаточно сильно, чтобы пройти через все испытания. И я пострадала от последствий, не ты. — Она опустила взгляд на свою отсохшую руку и вздрогнула, вспоминая о таинственном событии, о котором она отказывалась рассказывать кому-либо, включая и его.
Он вытер лицо рукой:
— Ох, милая… Если бы ты только знала… Я страдал каждый день своей жизни с тех пор, как ты вышла замуж за этого страшного человека. Я знал, что ты поступила так назло мне. Если бы ты только подождала… Подождала, пока я буду в состоянии содержать тебя.
— Ты предлагал ждать слишком долго, — ответила она.
— Я не мог так поступить с тобой. — Он знал, шотландский говор проскальзывал в его речи, когда его одолевали страсти. — Я слишком мало мог предложить тебе. Твои родители отреклись бы от тебя. Кроме того, тебе было всего шестнадцать, и я не был уверен, что ты не будешь сожалеть о браке с пареньком, у которого ничего нет за душой.
— О, — сказала она в ярости, — ты такой же, как и все остальные, ты тоже считал меня наивной дурочкой, ничего не понимающей в жизни. Виноват ты, не я. Ты всегда был малодушен, а я ненавижу трусов.
Он уронил ее руки, заметив, как дрожат его собственные.
— Ох, до чего же ты все-таки беспощадна, милая. Я надеялся годы, минувшие с тех пор, смягчат тебя.
— Я не прощу тебя. Ты подвел меня у алтаря…
— Это была чертова наковальня в кузнице…
— Я два часа ждала, пока ты придешь…
— Я же сказал тебе — я не пришел, потому что знал — ты, с твоими большими темными кошачьими глазами, уговоришь меня разрушить твою жизнь.
— Я терплю тебя только потому, что ты присматривал за Люком в море.
— Я защищал твоего внука во всех битвах, в каких он сражался полтора десятилетия, и я делал это для тебя. Но ты, похоже, только ожесточила свое сердце против меня.
Знакомый обиженный изгиб ее рта не сулил ему ничего хорошего.
— Мерседитас… пожалуйста. Возможно, это наш последний шанс. Выйди за меня, дорогая. Я увезу тебя в Шотландию, туда, где мы впервые увиделись. К той самой наковальне.
— Я уже говорила тебе прежде, Джон Браун, и готова повторить — у тебя был шанс. И после десятилетий отнюдь не счастливого брака я не желаю больше выслушивать приказы мужчин. Мне повезло — я не обязана снова оказываться под чьей-то пятой. — Она отодвинулась от него. — Теперь, если ты не возражаешь, я хотела бы вернуться в Пенроуз. Через несколько дней я уезжаю в Трихэллоу помогать Джорджиане, и мне нужно завершить несколько дел, прежде чем я отправлюсь туда.
Воцарилось долгое молчание. Наконец Браун снова заговорил:
— Наша стариковская беда в том, что мы становимся негибкими… и склонными отдавать приказы. Но с другой стороны, милая, тебе всегда нравилось распоряжаться.
Она снова резко обернулась к нему; в глазах ее пылал гнев:
— Полагаю, я заслужила право распоряжаться после двадцати четырех лет, трех месяцев, двух недель и одного дня супружеской жизни, полных приказов.
Браун с грустью посмотрел на нее, ослабил поводья и подстегнул лошадей. Они ехали дальше по своим следам.
— И именно поэтому я следую твоим приказам уже сорок девять лет и не знаю уж сколько там месяцев, недель и дней. Но теперь, зная, что ты не изменишь своего решения, я не побеспокою тебя снова. — Теперь его акцент пропал. — Я возвращаюсь в Шотландию, как только найду преемника на свою должность в Пенроузе.
Увы, Джон Браун в тот момент не заглянул в глаза Аты. Иначе он увидел бы, как она несчастна.
Но, как позднее говорила себе Ата, так было даже лучше.
Забавная вещь — совпадения. Так думал Куинн, сидя за своим письменным столом в Пенроузе несколько дней спустя. Мистер Браун сидел напротив, держа шляпу в руках. Совпадения бывали либо поразительно удачными, либо поразительно неудачными, но никакой золотой середины между удачей и неудачей себе не позволяли. К несчастью, в этом конкретном случае, как и в большинстве других в жизни Куинна, совпадение было поразительно неудачным. Его отъезд нельзя было отложить, но кого в короткие сроки Куинн мог найти для присмотра за Пенроузом?
— Все будет в порядке, мистер Браун, — заверил он пожилого джентльмена. — Мы уже договорились ранее, когда обсуждали мое предложение, что это назначение будет, скорее всего, временным. Конечно, я предпочел бы, чтобы вы остались — тем более теперь, когда я в полной мере оценил ваши способности. Не могу ли я убедить вас изменить свое решение и все-таки остаться? Возможно, если бы я предложил вам больше…
