Валерия Вербинина - Бриллиант Фортуны
Алексей ходил по мосту взад-вперед, время шло, а никто так и не показывался. Женщина, торговавшая цветами, подошла к молодому человеку и протянула ему букетик фиалок.
– Возьмите, сударь… Беру недорого.
Алексей едва удостоил ее взгляда.
– Простите, но я… Мне не надо.
– Жаль, – вздохнула женщина и без всякого перехода спросила: – Надеюсь, камушек при вас?
У молодого человека пересохло во рту. Он ожидал чего угодно, только не этого. Женщина меж тем спокойно смотрела на него своими слегка выпуклыми глазами, ожидая ответа.
– Да, – наконец ответил Алексей.
– Вот и хорошо, – сказала она все тем же тягучим голосом, вложила в его безжизненные пальцы букетик и отошла.
Каверин едва успел сообразить, что этот букетик был условным знаком, как к нему подкатил довольно грязный экипаж.
– Садись, – грубо сказал кучер. – Велено тебя доставить. И без глупостей!
Алексей не колеблясь бросил цветы и поднялся в карету. Кучер хлестнул лошадей, и экипаж загрохотал по камням. Молодой человек хотел высунуться наружу, поглядеть, куда его везут, но тут его шеи коснулось холодное острие кинжала.
– Ц-ц-ц, – укоризненно цокнул языком сидевший в карете человек. – Не стоит этого делать, право же, не стоит. Излишнее любопытство вам, сударь, совершенно ни к чему.
– Эльстон? – угрюмо спросил Алексей.
Эльстон быстро обыскал своего пленника, убедился, что у того нет при себе никакого оружия, и задернул шторку на дверце кареты. Теперь он и Каверин сидели в почти полной темноте.
– Как поживает Видок? – спросил Эльстон светским тоном.
– Хорошо, – ответил Алексей. – Послушайте, Эльстон, – взмолился он, – с княжной все в порядке? Они не обидели ее?
– О, что вы, что вы, – отозвался Эльстон. – Она и Огюстен теперь лучшие друзья, если можно так выразиться. Княжна догадалась дать Мими сахарку, и теперь Огюстен в ней души не чает. – И Эльстон по-змеиному улыбнулся.
– Имейте в виду, милостивый государь, – проговорил Алексей, стиснув челюсти, – вам это так просто с рук не сойдет!
– Разумеется, – сказал Эльстон с невинным видом. – Помнится, как-то вы обещались убить меня при встрече, и что же? С тех пор мы виделись с вами раза четыре, не меньше.
– Два, включая сегодняшний, – поправил его Каверин.
– Хорошо, пусть будет так, – легко согласился Эльстон, и Алексей увидел, как в темноте кареты блеснули его зубы. – Но, по-моему, вы такой же болтун, как и я. Вы мастер грозить, но вот приводить свои угрозы в действие – увы.
– Вряд ли вы можете всерьез быть на меня в обиде, – язвительно заметил Алексей. Эльстон снова улыбнулся.
– Вы неподражаемы, честное слово, – начал он, но тут карета остановилась.
Молодой человек насторожился. Что случилось? Неужели они уже доехали до Санлиса?
– Вылезайте, – велел Эльстон. – И без фокусов.
Алексей вышел из кареты. Теплый ветер дунул ему в лицо, взъерошив волосы. И первое, что увидел Каверин, было старое, жуткое, обшарпанное здание, на котором красовалась побуревшая от времени вывеска.
На вывеске значилось: «Санлис».
Увидев ее, Алексей смог в полной мере ощутить то, что в романах высокопарно именуется крушением надежд. Он понял, что они с Видоком ошиблись и что на самом деле имелся в виду не городок Санлис недалеко от Парижа, а это старое здание, расположенное среди пустырей какого-то парижского предместья. Это означало конец всем планам спасения княжны.
– Что встал, шагай, – буркнул Эльстон.
Но ноги Алексея словно одеревенели, и ему с большим трудом удалось сделать несколько шагов. Из «Санлиса» вышла группа в пять или шесть человек и направилась к ним. Впереди шагал маленький юноша на высоких каблуках, и на его плече примостилась хвостатая мышь. За ним следовал Коко Ювелир, от волнения то и дело приглаживавший прядки, лежащие поперек плеши. Еще двое вели женщину, на лице которой застыло отчаяние, – и, когда Алексей увидел его, ему стало по-настоящему больно.
– Адини! – крикнул он, не владея собой, и бросился к ней.
Эльстон сзади несильно ударил его чем-то тяжелым по затылку. Пленник упал на колени.
– Довольно, Фредо, – сказал Огюстен, морщась. Правая его рука была перевязана выше кисти.
Эльстон пожал плечами и сделал шаг назад.
– А все равно получилось по-моему, – сказал Огюстен Алексею, который все еще стоял на коленях. – Фредо, он не привел за собой хвоста?
– Наши чуть ли не час наблюдали за мостом. Ничего не заметили.
Верхняя губа Огюстена вздернулась, обнажив желтоватые клыки.
– И что, никто из мальчиков Видока поблизости не крутился?
– Никто. Я же их всех наперечет знаю.
– Ну ладно, – сказал Огюстен, передернув плечами. – Камень у тебя?
Алексей медленно поднялся и поглядел на этого недомерка сверху вниз.
– Я спрашиваю: камень у тебя? – повторил Огюстен чуть громче. Левая рука его сжалась в кулак.
– У меня, – угрюмо ответил молодой человек.
– Давай его сюда. – Огюстен протянул открытую ладонь.
Алексей вскинул голову.
– Сначала отпусти девушку, – потребовал он.
Огюстен усмехнулся и кивнул тем, кто держал Александру. Они отошли назад, и великая княжна, спотыкаясь по грязи, побрела к Каверину. Она упала ему на грудь и заплакала.
– Все хорошо, Адини, – промолвил он вполголоса. – Я здесь. Все хорошо.
– Камень, – со скучающей гримасой повторил Огюстен.
Алексей кивнул, сунул руку в карман и извлек оттуда жилетные часы, после чего нажал на скрытую пружину. Задняя крышка откинулась, обнаружив небольшое углубление, в котором лежала сверкающая «Принцесса грез».
Коко Ювелир только головой покачал, увидев столь хитрую механику.
– Занятно, – пробормотал он.
С ненавистью взглянув на Огюстена, Алексей уронил холодный камень в его маленькую ладонь.
– Спасибо, – ответил Мышиный Король почти шепотом и мягко улыбнулся.
Уже при виде этой улыбки Алексея охватило нехорошее предчувствие. Огюстен передал камень Коко, который тотчас вооружился своим моноклем, а сам сложил ладони вместе и отвесил офицеру издевательски вежливый поклон.
Каверин оглянулся. Вокруг были пустыри, какие-то покосившиеся заборы, а впереди маячили стены «Санлиса». Бежать? Куда – на пустыри? На открытом пространстве нет ничего проще, чем заработать пулю в спину.
– Алексей… – прошептала княжна, вцепившись в его руку. – Они не отпустят нас.
Алексей осторожно высвободил руку и стал боком, закрывая собой Александру. «Если они начнут стрелять»… – мелькнуло у него в голове. Огюстен подошел к своим людям, обернулся к Каверину, снял цилиндр и отвесил пленнику еще один поклон, еще более глумливый. Оборванцы, ухмыляясь, достали из-за поясов свои пистолеты.
