Филиппа Грегори - Любовник королевы
Уильям Сесил дважды внимательно перечитал письмо, затем легким движением бросил его на ярко тлеющие угли камина. Он обхватил голову руками и долгое время сидел неподвижно. Сесилу казалось, что будущее Англии сейчас зависит от лекарей французского короля, пытавшихся не дать угаснуть жизни Генриха II. Этот король, подписавший договор в Като-Камбрези, по сути дела, был гарантом безопасности Англии. Если он умрет, то ситуация переменится коренным образом. Тогда алчное семейство Гизов пошлет свою беспощадную кавалерию в Шотландию, после чего начнет завоевание Англии.
В дверь постучали.
– Кто там? – По ровному голосу Уильяма никто не догадался бы, насколько он испуган.
– Посланец к вам, – ответил слуга.
– Впусти.
В кабинет вошел человек в пыльном дорожном костюме, двигавшийся на негнущихся ногах. Чувствовалось, что он привык целыми днями не вылезать из седла. Сесил сразу узнал самого верного слугу и шпиона сэра Джеймса Крофта.
– Уильям! – радостно воскликнул Сесил, пожимая тезке руку. – Рад тебя видеть. Садись.
Тот кивком поблагодарил за любезность, очень медленно сел и объяснил свою осторожность:
– Мозоли. Полопались все разом и кровоточат. Но мой господин сказал, чтобы я нигде не задерживался.
Сесил кивнул и молча стал ждать.
– Сэр Джеймс просил вам передать, что в Перте прямо ад кромешный для французской регентши. Ей ни за что не сломить дух лордов-протестантов. Сэр Джеймс считает, что она не посмеет двинуть против них свои войска. Те на чужой земле, и боевой дух у них не ахти какой. Шотландские протестанты у себя дома и готовы сражаться как львы.
Сесил снова кивнул.
– На всей дороге к Эдинбургу протестанты громят католические монастыри. Ходят слухи, что начальник стражи Эдинбургского замка не стал принимать ничью сторону, а запер крепостные ворота до тех пор, пока не восстановится спокойствие. Мой господин считает, что регентша будет вынуждена вернуться в Лейтский замок. Еще он просил передать, что на свои средства вооружит людей Нокса, если вы готовы вступить в эту рискованную игру. Они непобедимы и сражаются до последней капли крови.
Сесил молча ждал, не будет ли еще каких-либо новостей.
– Это все, сэр Уильям.
– Спасибо тебе за сообщения. Скажи, а сам-то ты что думаешь по этому поводу? Тебе довелось видеть сражения или хотя бы стычки?
– Бойцов Нокса я видел. Могу сказать, что это дикие звери, – искренне ответил посланец Джеймса Крофта. – Не хотел бы я иметь таких врагов. Да и союзников тоже.
Сесил улыбнулся и убежденно произнес:
– Люди Нокса – наши благородные союзники. Мы должны каждый день молиться за успех их благородной битвы.
– Крушат все без разбору. После них ничего не остается. Нашествие саранчи, да и только, – продолжал твердить посланец.
– Не забывай, что эта саранча способна пожрать французов, – напомнил ему Сесил. – Нам не всегда нравятся союзники. Но главное в том, что они стоят на нашей стороне. А свое суждение о них лучше держи при себе. Если тебя спросят о людях Нокса, отвечай, что они сражаются на стороне ангелов. Не забудешь?
Сесил не стал подслащивать пилюлю и приуменьшать опасности, грозящие Англии и Елизавете. У королевы застучало в висках. Она по-настоящему испугалась. Угрозы, которые весной казались далекими и туманными, внезапно обрели жестокую ясность. В тот вечер она не пожелала танцевать ни с сэром Уильямом Пикерингом, ни с сэром Робертом Дадли. Те поглядывали друг на друга, как два соперничающих кота, оказавшиеся на одной крыше. Королеве было сейчас не до ухаживаний и комплиментов. Что толку от Уильяма Пикеринга или Роберта Дадли, если французский король при смерти, а его наследницы уже замышляют вторжение в Англию под предлогом войны с шотландцами? Какая польза от любого англичанина, каким бы обаятельным и желанным он ни был?
Роберт Дадли улыбался ей, стараясь привлечь внимание, но Елизавета едва видела его сквозь пелену боли, сдавившей затылок. Она покачала головой, отвернулась и подозвала к себе австрийского посла. Тот поставил стул возле ее трона. Их разговор, естественно, касался эрцгерцога Фердинанда. Вместе с ним сюда пришла бы вся мощь Испании. Он был единственным человеком, способным защитить Англию и власть Елизаветы, потому как привел бы с собой довольно большую и хорошо обученную армию.
– Знаете, я вовсе не любительница одиночества, – говорила послу Елизавета, игнорируя вытаращенные глаза сэра Уильяма Пикеринга, пожиравшие ее. – Как всякая разумная девушка, я просто жду подходящей для меня партии.
Роберт обдумывал грандиозный рыцарский турнир, который он намеревался устроить в Гринвичском дворце, – последнее празднество перед летним затишьем, когда многие придворные разъезжались по своим поместьям и усадьбам. Его знаменитый длинный стол теперь стоял не в дворцовых покоях, а в уютном Молочном домике. На столе лежал свиток бумаги, пока еще не развернутый. Писарь Роберта в это время составлял пары из претендентов, которые будут состязаться друг с другом. Замысел этого празднества созрел у Дадли уже давно. Он решил устроить турнир роз. Королева будет восседать в увитой розами беседке. Красная роза Ланкастеров, белая – Йорков и, конечно же, галицийская, соединившая в себе оба цвета и положившая конец старинной вражде между знатнейшими английскими семьями. Галицийских роз будет больше всего, дабы подчеркнуть заслугу Тюдоров, прекративших эту междоусобицу. На всем пешем пути из Гринвичского дворца до арены дети, наряженные в одежды соответствующего цвета, будут разбрасывать перед королевой лепестки роз. Арену тоже предполагалось украсить штандартами с изображением роз. Участников предупредили, что они обязательно должны упомянуть розу в приветственных стихах либо прикрепить цветок к оружию и доспехам.
Художникам было заказано большое полотно, приветствующее Елизавету – королеву роз. Перед началом празднества ей поднесут корону – венок из розовых бутонов. Основным угощением станут засахаренные лепестки роз. Перед ареной будет бить фонтан с розовой водой. Сам воздух будет густо напоен ароматом роз, а все пространство арены усеяно их лепестками.
По замыслу Роберта, турнир должен был стать главным событием дня. Но в отличие от прежнего состязания, где слава победителя щедро изливалась на него, у Дадли появился сильный соперник – сэр Уильям Пикеринг. Тот не менее самого Роберта рассчитывал на внимание королевы. Блондин с прекрасной мужской фигурой, богатый холостяк, начитанный, много путешествовавший, хорошо образованный. Синие глаза Пикеринга обладали особым, поистине магнетическим воздействием на женщин. Те просто таяли, не в силах противостоять его чарам. Королева всегда трепетала перед сильными и властными мужчинами. Таких, как сэр Уильям, называли баловнями судьбы. Он родился в богатой и знатной семье, с детства был окружен вниманием, доходившим до обожания. В отличие от Роберта судьба уберегла его от впадения в немилость. Едва ли этот самоуверенный и самовлюбленный аристократ задумывался о том, насколько низко может пасть человек и как тяжело подниматься. В его жизни солнце не заходило, вечное лето не сменялось внезапными ледяными ветрами. Жизнь благоволила к сэру Уильяму, и он искренне считал, что его будущее окажется столь же прекрасным, как и прошлое.
