Элизабет Хойт - Скандальные желания

Во рту Мика вдруг пересохло, и он отхлебнул вина. Это было очень дорогое вино из Франции, но сейчас оно казалось ему кислым, как уксус.

– Я был мальчиком, – начал Мик. И остановился. Как он мог рассказать ей такое? Ведь это была самая ужасная, самая темная история его жизни, самая гадкая часть его самого. Как он мог настолько открыться перед другим человеком?

Сайленс ждала. Она спокойно сидела, выпрямив спину, ее глаза были чистыми и невинными. И Мик беспомощно смотрел в них, чувствуя, что не может продолжать.

– Майкл? – наконец прошептала Сайленс. – Ты расскажешь мне?

Ее нежный искренний голос был для него словно глоток родниковой воды. Боль в горле прошла, сердце перестало тревожно биться.

– Я был мальчиком, – опять сказал Майкл. Он ни на секунду не отводил от нее взгляда – только так у него были силы продолжать. – И мы с мамой жили вместе с Викарием из Уайтчепела, хотя тогда его звали Чарли Грейди. Это его я называл монстром. Он делал джин в Сент-Джайлзе. И он же заставлял маму торговать собой на улице.

Сайленс ничего не говорила. Но ее взгляд светился жалостью. Она жалела того маленького невинного мальчика, который уже давным-давно умер.

– Иногда мама приводила мужчин домой, но в основном обслуживала их по всяким подворотням. Она никогда не разговаривала со мной об этом, но я не раз слышал, как она плачет… – Мик замолк и опустил взгляд на свою руку, сжимавшую ножку бокала.

Он ненавидел вспоминать детство. Чаще всего ему удавалось заглушить боль, но полностью забыть о том, что ему пришлось пережить, у него не получалось. Честно говоря, Мик и сейчас ни за что не стал бы об этом говорить. Но он смотрел на Сайленс и чувствовал, что эта юная женщина с искренним взглядом и ласковым сердцем может помочь ему. Ради нее он должен сделать попытку избавиться от монстров прошлого.

Мик глотнул вина и продолжил:

– Мама часто пела мне, перед тем как идти на улицу. У нее был низкий приятный голос. Она изо всех сил старалась защитить меня от Чарли. Ведь у того порой бывали такие приступы ярости, что он избивал меня до полусмерти. – Мик пожал плечами. Такие истории были не редкостью в Сент-Джайлзе. – И вот однажды, когда мне исполнилось лет тринадцать или четырнадцать, мама заболела. Стояла зима, зерна для джина было не достать, а остатки продавали за огромную цену. В общем, для винокурен Чарли настали тяжелые времена. А тут еще моя мама не могла выходить на улицу.

Мик опять остановился и опустил голову. В столовой воцарилась тишина. Откуда-то издалека – наверное, из кухни – доносился приглушенный смех.

Но потом Мик опять посмотрел в глаза Сайленс. Он не был трусом и не хотел, чтобы его жалели за то, о чем ему сейчас предстояло рассказать.

– Я был красивым мальчиком, с длинными, как у девочки, волосами. А есть люди, которым это нравится. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Ее лицо стало белым как мрамор. Но она не отвела взгляда и лишь коротко кивнула в ответ. Да, Сайленс тоже нельзя было назвать трусихой.

– Чарли сказал, что у него есть на меня клиент. Он приказал мне делать все, что потребует от меня тот мужчина, иначе смерти от побоев мне не миновать. Что ж… – Майкл перевел дыхание, не отрываясь от милых ореховых глаз. – …Я был невинным мальчиком, который еще не познал женщину, но мне стало понятно, чего именно от меня ожидали. И я понял, что это только начало. Если сейчас у меня не хватит сил взбунтоваться, то Чарли так и будет подкладывать меня под богатых мужчин, а я стану презираемым всеми мальчиком-проституткой. Я не мог такого позволить. В тот момент мы находились в винокурне и рядом со мной в тазу плескался купорос. Я знал, что это за жидкость, как она могла прожечь дерево. И вот я схватил таз и вылил его на лицо Чарли. А потом повернулся и бросился бежать со всех ног.

Сайленс шумно судорожно вздохнула. А потом сказала:

– У тебя не было другого выхода. Он требовал от тебя отвратительной вещи.

– Может быть, – пожал плечами Мик. – Но мама так и не простила меня за это. После нападения она только раз говорила со мной.

– Но почему? – воскликнула Сайленс. Ее искренний гнев бальзамом пролился на сердечные раны Мика. – Почему она выступила против тебя?

– Потому что, – тихо проговорил Мик, – Чарли Грейди – мой отец.

Глава 14

«Теперь королевство Умника Джона было в безопасности, ведь его охраняла невидимая армия. Жители скоро привыкли к миру и процветанию. А когда Умнику Джону опять становилось скучно, он развлекался тем, что лез на гору и с высоты осматривал все земли, которые ему принадлежат. Но воинов надо кормить, и однажды Умник Джон обнаружил, что сундуки королевского хранилища опустели. И тогда он тихо пробрался в сад и крикнул: «Селена!»…»

Значит, самый главный враг Майкла – его отец.

Наступила ночь, и Сайленс лежала в постели. Однако сон не шел к ней, и она размышляла о том, что ей рассказал хозяин дома. В тот момент, когда Сайленс услышала страшную, отвратительную историю о том, что сделал отец с ним и его любимой мамой, она была настолько ошеломлена и раздавлена, что у нее не хватило сил расспрашивать дальше. Остаток ужина прошел практически в полном молчании. А теперь, когда она лежала на кровати и смотрела невидящим взглядом на темный балдахин кровати, эти вопросы роем носились у нее в голове.

Почему мать Майкла с самого начала не встала на его защиту? И когда ребенку пришлось самому расправиться с обидчиком, почему не приняла его сторону? И не важно, что этим обидчиком был ее собственный муж, ведь долг каждой матери – защищать детей от любых врагов.

Сайленс не могла сдержать дрожи. Эта история полностью объясняла поведение Майкла. Раньше она с удивлением спрашивала себя, как человек мог стать таким жестоким и циничным. Теперь Сайленс знала ответ. Все ростки добра, сочувствия и любви были вырваны из его сердца монстром-отцом. Да, у Чарли Грейди остались шрамы на лице, но они были не такими страшными, как те шрамы, которые по его вине искалечили душу маленького мальчика.

У Сайленс была еще куча вопросов, ответить на которые мог только Майкл. Что он сделал, оставшись один в тринадцать лет? Как выжил? И что случилось с его матерью?

Сайленс заворочалась в постели. Нет, сегодня ей долго не удастся заснуть. Она повернула голову и глянула на дверь, ведущую в спальню Майкла. Оттуда сквозь щели проникали слабые лучи света.

Не раздумывая, Сайленс встала и на цыпочках подошла к входу. Она тихо открыла дверь, думая, что если Майкл уже спит, то…

Но он не спал, а сидел на огромной кровати из светлого дерева. На ней были разложены бумаги, на столике рядом стояла зажженная свеча. Майкл был без рубашки.