Юджиния Райли - Речной дурман
— Не слишком ли ты нервничаешь, сучка. Взгляни на оружие, — дерзко сказал он ей. Ткнув револьвером прямо ей в грудь, он добавил: — Только посмей прикоснуться ко мне, дорогая женушка, и я обещаю, что не буду защищаться голыми руками.
— Не называй меня своей женой, мерзкий негодяй! — сжав зубы, проговорила она в ответ. Грудь ее вздымалась.
Он с сожалением покачал головой:
— Если я не сошел с ума и не ошибаюсь, в тот роковой день три месяца назад мы поженились. — С угрожающей холодной усмешкой он продолжал: — Ты знаешь, что-то мне подсказывало, что следовало прострелить тебе голову той ночью прежде, чем бросать в Миссисипи.
— В чем же дело? — спросила Жасмина, ее зеленые глаза сверкнули ненавистью.
Он ухмыльнулся.
— В самом деле, Жасмина, я никогда не думал, что ты выживешь после того, как я бросил тебя в реку. Твои жизненные силы и находчивость удивляют меня.
— Я не сомневаюсь, — сказала она и плюнула в него.
Жасмина закусила губу и сжала кулаки, ее воротило от одного его вида. Как она могла позволить этому злому мошеннику обмануть ее? И почему этот подлец должен снова появиться в ее жизни, когда у нее все так благополучно складывается? Бросив взгляд на его тощую фигуру, она спросила с нескрываемой злостью:
— Кажется, ты один из тех, кто собирался подстрелить нас на прошлой неделе?
Он ухмыльнулся:
— Это когда ты каталась на воздушном шаре со своим блестящим женихом господином Хэмптоном?
— Так это был ты!
Он не ответил. Указав оружием на стул с прямой спинкой недалеко от того места, где она стояла на коленях, он сказал:
— Садись, Жасмина. Нам надо с тобой поговорить.
Она смотрела на него с убийственным блеском в глазах. Он подвинулся ближе и приставил пистолет к ее лбу. У него были безжалостные и черные, как бездонная яма, глаза.
— Я сказал: садись, сука.
Жасмина с трудом поднялась, морщась от боли в ушибленных коленях. Она прошла к стулу, села и поправила капор, растирая рубец на шее, где узел от ленты врезался глубоко в кожу. Ей хотелось потереть разбитый подбородок, но она не могла доставить Клоду удовольствия этим своим жестом. Жасмина не сводила с него глаз, пока он садился на край кровати и устраивал пистолет поперек колен.
— Что случилось с твоим французским акцентом, Клод? — нелюбезно спросила она.
Он пожал плечами, но не ответил.
— Есть ли в тебе хоть что-нибудь человеческое? — с горечью продолжала она.
Он удивился:
— Жасмина, мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня. Мы здесь для того, чтобы поговорить о тебе, моя милая неверная жена.
Жасмина открыла рот от изумления и тут же прикрыла его рукой.
— О да, моя дорогая, — сказал он с циничным триумфом. — Я все знаю о тебе и о твоем благородном господине Хэмптоне.
— Он спас мне жизнь той ночью на реке — больше я тебе ничего не скажу! — плюнула она в его сторону.
— А! Ага! Вот как ты уцелела на Миссисипи — явился господин Хэмптон и спас тебя?
Жасмина не произнесла ни слова.
— Итак, ты хочешь скрыть наш с тобой брак, тихонько аннулировать его и развлекаться со своим Хэмптоном на стороне?
Жасмина почувствовала, как запылало ее лицо от грубых слов Клода. Она с ужасом поняла, что он следил за ней и Джэардом ночью. Ей стало тошно от одной мысли, что Клод шпионил за ними в темноте, прятался в кустах, как скользкая змея, возможно, даже подползал к окну летнего домика, чтобы заглянуть внутрь. Однако она смогла сохранить спокойствие и сказала ему:
— В глазах закона, Клод, наш так называемый брак уже не имеет силы.
— А как насчет церкви, дорогая Жасмина? — усмехнулся он. — Насколько я помню, ты ведь благочестивая католичка, и я знаю, что потребуются века, чтобы получить разрешение на расторжение брака.
Жасмина хотела спросить Клода, откуда ему это известно, но удержалась. Черт с ним, если он такой умный!
— Что ты хочешь, Клод? — отпарировала она.
Он усмехнулся, показав блестящие зубы хищника.
— Немного — двадцать пять тысяч долларов.
— Ты с ума сошел! — крикнула она.
— Нет. Ничуть, Жасмина.
— Боже мой!
Нет, не может быть… Она не верила.
— Твоя наглость удивляет меня! Подумать только, после всего того, что ты сделал мне, ты еще смеешь что-то требовать. А куда делись мои деньги, которые ты украл, с ними-то что?
— Не твое собачье дело. Разумеется, я уже потратил их. — Издевательски ухмыляясь, он добавил: — Не думаешь же ты, что человек с моими аппетитами проживет на такую ничтожную сумму?
Гнев Жасмины нарастал с каждым словом, которое произносил Клод:
— Ты!.. Ты сидишь здесь и спокойно требуешь с меня денег, украв все, что у меня было. И даже если бы я достала эту сумму, чего я сделать не смогу, почему я должна давать тебе еще что-то?
— Почему?
Самодовольная улыбка жестокого наслаждения появилась на его худом лице.
— Для того чтобы я не разоблачил тебя, дорогая Жасмина.
— Что? — закричала она, вскочив. — Ты сошел с ума? Ты совершил преступление, Клод! Не заблуждайся — я собираюсь сдать тебя шерифу за кражу моих денег и попытку убийства!
Вдруг следы веселья исчезли с лица Клода, и Жасмина видела, как кровь сначала отхлынула с его лица, а затем оно вновь побагровело. Она с удовлетворением заметила его растерянность, но ее триумф был недолгим, он снова поднял оружие и нацелил его на нее.
— Так вот каковы твои планы, моя любезная женушка? Ты пожалеешь о своей показной храбрости.
Она пристально смотрела на него, чувствуя, как бледнеет ее лицо при виде смертоносного ствола, наставленного на нее.
— Сядь, сука, — приказал Клод таким безжалостным холодным голосом, что Жасмине пришлось сделать усилие, чтобы побороть в себе дрожь.
Она подчинилась.
— Вот так-то лучше, — сказал он, опустив пистолет. Обманчиво ленивым голосом он продолжал: — Итак, ты, кажется, собираешься сдать меня властям, моя дорогая? Позволь мне объяснить тебе кое-что. Ты потеряешь больше, чем я, если попытаешься разоблачить меня. Видишь ли, это будут твои показания против моих. Но если ты пойдешь к властям, я просто скажу им, что после исполнения супружеских обязанностей той ночью на судне ты бросилась в Миссисипи в страхе, что не удовлетворила меня, и что я чуть не сошел с ума, пытаясь найти тебя.
Когда она попыталась возразить, он поднял руку в знак предупреждения.
— И подумай о скандале, если это позорное дело станет достоянием гласности! Особенно теперь, когда ты публично объявлена невестой Джэарда Хэмптона! — И с садистским наслаждением Клод заключил: — Кроме того, если ты разоблачишь меня, я позабочусь, чтобы церковь никогда не расторгла наш брак.
