Карен Монинг - За горным туманом
******
И Ястреб рухнул на кровать. Потрясённый он оглядывался вокруг себя в пустой комнате.
Эдриен упала со стуком на пол своей современной кухни.
******
Ты видел то же, что и я?», задохнулся Король Фибн’эара.
Адам застыл, ошеломлённый. «Она была обнажённой. Она дышала с трудом. Она…дерьмо!»
Король решительно кивнул, и они оба сделали жест рукой. «Она остаётся».
Это было одним из золотых правил. Некоторые вещи не могут быть прерваны.
******
«Ты на самом деле из будущего?», охрипшим голосом прошептал Хоук, когда Эдриен снова появилась через каких-то пару мгновений, в нескольких футах от него на кровати. Когда Эдриен пила в его комнате, Лидия рассказала ему об её исчезновениях в саду. Ястреб попытался убедить себя, что Лидия ошибалась, но его охранники подтвердили, что видели, как его жена исчезала и появлялась несколько раз в быстрой последовательности.
Значит, она всё ещё могла вернуться в своё собственное время, даже без шахматной фигурки. Чёрная королева не то, чем кажется. Предсказательница сказала правду.
Эдриен кивнула, всё ещё оглушённая своим внезапным перелётом сквозь время. «И я не могу контролировать это! Я не знаю, когда это случится снова!» Её пальцы судорожно вцепились в шерстяное одеяло, словно эта крепкая хватка могла предотвратить оттого, что её могло забрать обратно.
«Святые угодники», он медленно дышал. «Будущее. Другое время. Время, которого ещё не было».
Они пристально смотрели друг на друга, онемевшие на затянувшееся мгновение. Его глаза цвета воронова крыла стали глубокими от теней, а золотистые прожилки полностью погасли.
Неожиданно Эдриен поняла даже слишком ясно, что никогда не хотела возвращаться в двадцатое столетие. Она не хотела быть без него всю оставшуюся жизнь! Отчаяние вцепилось ледяными пальцами в её сердце.
Было уже слишком поздно. Как она любила его! Внезапность с которой она вспомнила, что она не контролировала то, как долго она могла оставаться; осознание того, что она могла быть заброшенной обратно, никогда не вернуться; тот факт, что она не имела ни малейшего понятия как, или если бы она могла снова заглянуть к себе, ужасали её.
Быть переданной, нет, приговорённой, вернуться в холодный и пустой мир двадцатого столетия, зная, что мужчина которого она будет любить вечно, умер почти за пять сотен лет до того, как она родилась, о господи, всё, что угодно, только не это.
Охваченная страхом от осознания этого, она пристально смотрела на него, приоткрыв губы, такая ранимая.
Хоук почувствовал перемену в ней; какое-то безмолвное принятие только что совершилось в той части Эдриен, к которой он так долго тянулся. Она смотрела на него с тем же освобождённым от оков выражением, которое он видел на её лице в ту ночь на скалах Далкейта, когда она загадывала на звезду.
Это всё, что надо было видеть Хоуку. Через мгновение он был уже на ней. Осознание того, что она могла быть оторвана от него в любой миг, делали время бесконечно драгоценным. Настоящее было всем, что они имели, и не было гарантий на завтра.
Он предъявлял права на её тело, обрушившись на неё ураганом высвободившейся страсти. Он целовал и вкушал, доведённый до отчаяния страхом, что в любое мгновенье её губы могут быть оторваны от его собственных. Эдриен целовала его в ответ с безудержным самоотречением. Огонь горел ярким пламенем между ними, как и следовало тому быть, как и было бы с самого начала, позволь она себе осмелиться поверить, что такая страсть, такая любовь была возможна.
Откидываясь на постель, она таяла под ним. Она обернула руками его шею и жадно тянула его голову ближе.
«Люби меня…о, люби меня», шептала она.
«Всегда», пообещал он в её широко раскрытые глаза. Он взял в ладони её груди и расточал по ним поцелуи, наслаждаясь тем, как бурно она отвечала ему. Этот раз был другим. Она действительно видела его, Сидхи, не какого-то другого мужчину, который у неё был до него, и надежда разлилась в его сердце. Неужели она начинает жаждать его так же, как он жаждал её? Могло такое быть, что в его жене рос тот же голод по нём, что соответствовал его собственной потребности в ней.
«О, пожалуйста…» её голова откинулась на подушки. «Пожалуйста…», выдыхала она.
«Ты хочешь меня Эдриен?»
«Да. Каждой частичкой моего тела…» и души собиралась она добавить, но он требовательно закрыл ей рот глубокими, горячими поцелуями.
Она хотела его, глаза открытые и видящие его. Он мог сказать, в этот раз всё было настоящим.
Когда её рука накрыла его налившийся фаллос, стон вырвался из его горла.
«Я видела тебя, ты знаешь», прошептала она, с глазами, расширенными и потемневшими от страсти. «В Зелёной комнате. Ты лежал, растянувшись на спине».
Он смотрел на неё в немой зачарованности, мускулы на его шее бешено напрягались от усилий, когда он пытался сказать хоть что-нибудь вразумительное, ничего, выходило только хриплое урчание, пока её рука сжималась на нём. Значит она тоже смотрела на него? Как он следил за ней каждый раз, когда ему выпадал шанс?
«Ты лежал там и спал, подобно какому-то богу викингов, и это был первый раз, когда я увидела это».Она нежно сжала руку для убедительности. Он зарычал. Подбодренная его откликом, Эдриен толкнула его на спину и покрыла поцелуями его скульптурную грудь. Она пробежалась своим жадным язычком вниз к животу, наслаждаясь рябью ответной дрожи. Она исследовала его мощные бёдра и пульсирующую мужественность, остановившись, чтобы коснуться дразнящим поцелуем бархатистого кончика его плоти, которой и жеребец бы позавидовал.
«Ты посчитала его весьма…спокойным?», прохрипел он, «то, что видела тогда, а что видишь сейчас?»
«Мммм….» Она сделала вид, что обдумывает его вопрос, потом лизнула долгой, бархатистой лаской его фаллос от основания до верха. «Сгодится в трудную минуту».
Он откинул свою тёмную голову с улыбкой и зарычал. «Сгодиться…сгодиться? Я покажу тебе…» Его слова оборвались, когда он резко потянул её в свои объятия. Его рот накрыл требовательно её губы, и он перекатил её на спину.
Слишком поздно отступать или волноваться о семени или детях, далекий от каких-либо разумных мыслей и дрейфующий на волнах мускусного безумия под именем Эдриен, соблазнительной колдуньи, которая владела им, он вдвинулся между её ног и разместил себя над ней.
Прямо перед тем, как отдаться её манящему жару, он сказал, «Я всегда любил тебя, милая». Тихо и величественно.
Слёзы засверкали в её глазах и покатились по щекам. Он коснулся искрящейся капельки пальцем и изумился на мгновенье тому, как хорошо ощущалось то, что она наконец приняла его. Потом, минув выжидание, он погрузился в неё. Ещё большие слёзы затуманили её глаза от внезапной боли. На ней, почти в ней, Ястреб сжал челюсти и застыл. Он смотрел на неё безмолвные мгновения с благоговением и потрясением в глазах.
