Патриция Грассо - Во власти соблазна
– Думай о счастье, милая. – Герцогиня взмахнула рукой, как крестная из сказки: – Счастье, счастье, счастье…
Полчаса спустя Фэнси стояла рядом с отцом у входа в церковь на Гросвенор-сквер. Две сотни ближайших родственников и друзей семейства Инверари заняли все скамейки. Церковь освещалась сотнями свечей, на стенах плясали тени.
– Если эта свадьба считается «скромной», – прошептала Фэнси, – я съем свою фату.
– Рокси обожает устраивать грандиозные мероприятия, – ответил ей герцог. – Посмотри, как она ведет твоих сестер к переднему ряду.
– Они напоминают мне утят, идущих за мамой-уткой.
Отец приподнял ее подбородок и заглянул в фиалковые глаза, так похожие на глаза ее матери.
– Как бы мне хотелось, чтобы Габриэль тебя сегодня видела!
Он и в самом деле любил ее мать. Теперь никто не убедит ее в обратном.
– Я люблю тебя, папа. – Голос Фэнси дрогнул.
– Я всегда тебя любил и всегда буду любить, – ответил отец. – И не важно, как сложатся обстоятельства, но для тебя всегда есть место в моем доме.
– Спасибо, папа.
– Проводить тебя к князю – честь для меня.
– Не так-то много времени нам удалось побыть вместе.
Отец поднес ее руку к губам.
– Я сожалею об этом.
Все гости встали и повернулись лицом к центральному проходу.
– Ты готова?
Вместо ответа Фэнси вложила свою руку в его. Не обращая внимания на незнакомые лица, она устремила взгляд на князя, ждавшего ее в конце прохода и не отводившего от нее глаз.
Фэнси с отцом дошли до алтаря. Герцог вложил ее руку в руку князя и отошел.
Степан поднес руку Фэнси к губам.
– Спасибо, любовь моя, за этот самый счастливый день в моей жизни.
Сестры Фламбо, сидевшие в первом ряду, хором вздохнули. С другой стороны прохода так же громко вздохнули племянницы Казанова. Когда Фэнси услышала это, ее губы изогнулись в улыбке.
– Ты так и не нашел работу?
– Увы, любовь моя, у князя не так много пользующихся спросом умений.
Фэнси подмигнула ему.
– Я с радостью дам тебе рекомендацию.
– Но сначала выйдешь за меня замуж?
– Да.
Они вместе повернулись к епископу. Церемония длилась меньше тридцати минут, что очень устраивало Фэнси, редко посещавшую воскресные службы.
В конце церемонии Степан повернулся к ней и легко поцеловал в губы. В глубине этих фиалковых глаз сияла любовь, и князь не сомневался – все будет хорошо.
Она прекрасна. Она принадлежит ему. Она носит его ребенка.
Его манило счастливое будущее.
– Ты готова начать новую жизнь, принцесса?
– Ты воплотил в жизнь все мои девичьи мечты.
– А мне казалось, ты не любишь аристократов, – прошептал Степан, увлекая ее к выходу из церкви.
– Ты убедил меня в обратном. – Фэнси игриво улыбнулась и опустила смущенный взгляд. – Ты был очень убедителен.
Через некоторое время Степан и Фэнси стояли в бальном зале особняка Инверари и под звуки арфы встречали гостей. Рядом с ними находились герцог и герцогиня Инверари, а также князь Рудольф – формальные главы семейств Кемпбеллов и Казановых.
– Ты уже встречалась с кузиной Эмбер и ее мужем, графом Стратфордом, – напомнил Степан Фэнси.
– Вы так и не спели моим розам, – попеняла леди Эмбер.
– Я спою им, – ответила Фэнси, – когда выкрою время в моем оперном расписании.
Леди Эмбер растерялась и посмотрела на Степана. Он не предполагал, что кузина будет высказываться по поводу певческой карьеры его жены.
– От имени моих роз, – сказала леди Эмбер, взяв себя в руки, – благодарю вас за великодушие.
К ним подошла леди Олтроп, давняя приятельница герцогини.
– Так, значит, – с улыбкой припомнила пожилая дама, – из-за этой красотки вы и вели себя в опере столь безобразно в день открытия сезона?
Степан услышал, как фыркнул Рудольф, и покраснел, когда невеста на него взглянула.
– Восторг вашего супруга едва не привел к скандалу в ложах, – обратилась леди Олтроп к Фэнси. – Я почти не слышала пения.
– Возмутительно, – в тон ей ответила Фэнси. – Обещаю, что с этого дня мой муж будет вести себя прилично.
– Не сомневаюсь, раз уж вы всегда будете рядом с ним, – произнесла леди Олтроп и удалилась.
Степан с трудом удержался от того, чтобы не задушить старую каргу. Все же не подобает князю бить старых леди.
Герцог Эссекс и его внук, маркиз Базилдон, тоже высказали свои самые наилучшие пожелания. Александр Боулд поднес к губам руку своей давней подруги.
– А я думала, тебе не нужно наследство, – сказала Фэнси, но Александр только ухмыльнулся:
– А я думал, ты не любишь аристократов.
– Я сумел ее переубедить, – вмешался Степан. – Во всяком случае, так говорит моя жена.
– Оказалось, что я в вас ошибался. – Александр протянул князю руку в знак дружбы. – Очень рад, что так получилось.
Степан пожал его руку.
– Я тоже рад.
Когда дед с внуком отошли, чтобы найти свои места, Рудольф прошептал:
– А вот идут самые строгие гости.
Степан улыбнулся племянницам.
– Ты познакомилась не со всеми моими дамами, – обратился он к Фэнси. – Княжна Зара в самом ранимом возрасте. Ей двенадцать лет, она старшая дочь Рудольфа. А эти две леди, которые держатся за руки, – Салли и Элизабет, дочери Виктора и Михаила.
– Очень приятно с вами познакомиться, – сказала Фэнси. – Теперь, когда мы с вашим дядей поженились, мы тоже устроим чаепитие.
Степан присел на корточки, чтобы оказаться вровень с племянницами.
– Ну, что произошло, пока меня не было?
– Граф Добродушие погубил принцессу Солнечную, – сообщила ему Наташа.
Степан изобразил ужас:
– Да как он посмел!
– Но она убежала, – успокоила его Элизабет. Салли кивнула.
– В Гретна-Грин.
– Дядя, милый, – протянула Роксанна в точности, как герцогиня, – Солнечной был нужен муж, если ты понимаешь, о чем я.
Степан расхохотался и повернулся к самой младшей.
– А ты что об этом скажешь?
– Леди Сплетница слишком много болтала и потеряла голос. – Лили обвила руками его шею. – Я люблю тебя, дядя.
– И я люблю тебя, солнышко.
– А как насчет нас? – возмутилась Роксанна.
– Я люблю тебя, и тебя, и тебя… – Степан по очереди показал на каждую из племянниц, поднялся и обнял невесту. – Но тебя я люблю больше всех.
– Я тебя тоже люблю. – Фэнси поцеловала его в губы под сладкую мелодию – хихиканье маленьких девочек.
Поздоровавшись со всеми гостями, Степан и Фэнси сели за накрытый стол. Их – главный – стол поставили вдоль короткой стены прямоугольного зала. Два длинных стола на сто гостей каждый стояли перпендикулярно к главному.
Встал князь Рудольф и поднял бокал с шампанским.
