Милая Элинор (СИ) - Ксения Чапин
Мозолистые подушечки коснулись мокрого лица, и растерли влагу, смешивая ее с румянами и пудрой.
Артур не проронил ни слова.
Темно синие глаза, казалось, стали больше, скулы разрезали лицо резкими линиями, на щеках виднелись порезы от бритвы, будто он брился на ходу, или очень торопился в этот момент.
Его смуглая кожа, почерневшая от палящего солнца, была покрыта дорожной пылью. Имперский мундир напротив казался новым. Наврятли он возвращался из Афганистана в нем.
Грубая ткань не скрывала его тяжелого дыхания и суматошного биения мужского сердца. Глядя прямо Элинор в глаза он наклонился к ней, замер… а потом с силой впился в соленые от слез губы. Он целовал ее дико, жестко, местами причиняя боль, царапая раненой кожей, и привлекая руками ближе к себе.
Он зарывался в шелковистые волосы, втягивая носом уже почти позабытый аромат, и сам был готов разрыдаться, если бы вспомнил, как это делается.
Артур видел много крови и боли, видел, как умирают сотнями люди, корчась в предсмертной агонии. Он был в эпицентре сомой настоящей войны! Но рвала его на части, и в то же время поддерживала на плаву только боль этой маленькой женщины. Он не мог оставить ее. Он был обязан вернуться ради нее, и забрать ее боль себе.
Сколько раз он представлял, что именно скажет, когда они встретятся? Десятки? Сотни? Тысячи раз? Где сейчас затерялись эти красивые слова?
Поцелуй стал замедляться. Элинор обняла лицо Артура руками, и нежно, будто ветерок, ласкала его. Она вдыхала в него тепло прежней жизни. Не упрекала, не кляла его, и не прогоняла.
Элинор была его Элинор. Принимающей и прощающей. Теплой и нежной. Родной и любимой.
Самым волшебным существом, которое когда-либо доводилось встречать Артуру Идену, за всю его жизнь.
— Помнишь, ты обещала убить меня, как только я вернусь домой живым? — Прошептал мужчина прямо ей в губы. — Подождешь совсем немного? Потом я готов принять любое наказание.
Подбородок зафиксировали большой и указательный пальцы. Элинор перевела взгляд на руку мужа и не смогла сдержать испуганного вскрика. На правой руке Артура не было двух пальцев. — Не бойся… — он не прерывал зрительного контакта, гипнотизировал, успокаивал. — Тшшш… — только этот бархатный, немного с хрипотцой баритон имел власть над разумом Элли. Синие глаза хитро заблестели, губы изогнула улыбка.
— Поверь мне, милая моя… драгоценная… родная… — он ласкал ее губами после каждого сказанного слова. — Это досадное недоразумение нисколечко не помешает мне «любить» тебя, как раньше… и доставлять ни с чем не сравнимое удовольствие. Дразнить… Баловать… Баюкать в своих руках.
Над пустынной дорогой, усыпанной мелким гравием, словно музыка, разлился громкий смех двух молодых людей. Над их головами мерцали яркие мартовские звезды, готовые в любую секунду посыпаться на их головы и окатить волшебной пыльцой. Деревья на обочине мерно покачивались из стороны в сторону, шелестели листвой, беззлобно сплетничали.
Артур и Элинор вернулись в свой дом, держась друг за друга, каждое мгновение встречаясь взглядами, проверяя, не сон ли это?
Артур отбросил в сторону заплечный мешок. Элли стерла с лица и шеи мужа дорожную пыль, и поцеловала каждый оставшийся палец на его руках, и каждый шрам…
— Нужно поздороваться с гостями? — ласково спросил мужчина. — Думаю, мы произведем фурор! — Ты не изменился! — Улыбнулась Элинор, и щеки ее запылали от яркого румянца так сильно, что никакая пудра не смогла бы его скрыть.
— Как же я мог? — Обнял Элли за талию муж.
Артур никогда не расскажет, как сильно он изменился, возмужал и повзрослел. Элинор сама почувствует это.
Сотни маленьких садовых фонариков подсвечивали игристое шампанское в бокалах гостей. Громкие и тихие разговоры, перья в шляпах. Попугаи, признавшие в оперении дам — своих сородичей, и не желающие улетать с их голов.
Общество было именно таким, каким его покинул Артур почти полгода назад.
Оркестр заиграл польку.
— Наш выход, любовь моя.
Под оглушительные возгласы толпы, звон разбитых бокалов и всхлипы лишающихся чувств дам, Артур и Элинор закружились в самом центре танцевальной поляны.
Они смотрели лишь друг на друга.
Лорд Нортингер смотрел на них.
Генри сжал в руке початый бокал, сжал челюсти. Глаза его повлажнели, и картинка начала расплываться.
Холодная женская рука легко разжала его пальцы и спасла ни в чем не повинный бокал с виски. Рядом стояла Сара Лефортен.
— Вы любите ее? — она сделала глоток горячительного напитка и поморщилась. — Кто же пьет виски на балу?
Последний вопрос был явно к провидению, не к самому лорду, так что она не ждала ответа.
— Я хочу, чтобы она стала моей женой. — Ответил Генри, не отрываясь от пары, кружащей на танцплощадке. Он не мог поверить своим глазам.
— О, лорд Нортингер, согласны ли вы быть вторым и далеко не самым любимым мужем? — Она снова глотнула виски, и снова поморщилась.
— Не пейте, если не нравится! — Генри со злостью вырвал бокал и осушил его до дна, бросая его на поднос мимо проходящего слуги.
— Я не говорила, что не нравится.
— У вас все было написано на лице.
— Вы даже не посмотрели в мою сторону. — Абсолютно спокойно заметила Сара, в то время как Генри уже пылал от нескрываемого гнева.
— Мисс Сара! Не окажете ли вы мне честь, потанцевать со мной! — Он опустил свой взгляд на девушку. Темно-синее простое платье, собранные в тугой пучок золотые волосы, и холодные глаза.
— Не окажу. Видите ли, нет настроения, танцевать. — С сарказмом выгнула она одну бровь и переступила с ноги на ногу. Тело ее качнулось вверх-вниз, обозначая, на какую именно ногу она хромает. — Но могу развлечь вас беседой. Элинор слишком долго ждала Идена, чтобы вы снова вызвали его на дуэль.
— Ну что же… Мисс Лефортен. Развлекайте! — Милостиво согласился лорд Нортингер.
— На вашем лице столько скорби… Ну же. Постарайтесь хотя бы выдавить подобие улыбки на своем благородном лице! Так встречают гроб с останками, а не живого офицера!
— Для незамужней дамы, вы слишком много обсуждаете мужчин.
— Я хромая старая дева, лорд Нортингер. Мне уже можно говорить что угодно и о ком угодно.
— А вот это занятно…
И два, абсолютно не похожих друг на друга человека скрылись в глубине сада.
Глава 55
Музыка стихла, разъехались гости.
Супруги Иден стояли на парадном крыльце. Выслушивали очередные поздравления, пожелания долгих лет жизни, и восхваления высших сил, вернувших единственного наследника семейства домой живым. Элинор прижалась к твердому боку мужа.
Украшенные позолотой и серебром экипажи, один за одним, тонули в черноте ночи. Маячками были
