Виктория Холт - Обет молчания
— Понимаю. Важные бумаги обычно заперты в твоем бюро.
— Да, я слежу за этим.
— И ключ от бюро у тебя?
— Конечно, я не расстаюсь с ним. Раньше я хранил в ящике стола запасной ключ. Но уже, несколько месяцев оба ключа постоянно у меня.
Мой кабинет будет заперт снаружи. Ключ есть только у меня и у миссис Черри. В мое отсутствие в доме будешь находиться ты. Не оставляй без внимания ничего, что сочтешь подозрительным.
— Звучит весьма мелодраматично.
— Мы живем в драматическое время.
— Я надеюсь быть тебе полезной.
— Твоя мать уверена в этом. Я расскажу тебе больше позднее… когда мы приедем в столицу.
Я готовилась к поездке в Лондон с большим волнением.
ДОМ НА ПЛОЩАДИ
Из Марчлендза в Лондон я уехала вместе с отцом. На следующий же день, туда должны были прибыть Андрэ с Эдвардом. Когда я подъехала к дому, в котором жила всю жизнь, мне почудилось в нем что-то зловещее. Там укрывался шпион.
Я сразу направилась в свою комнату. Все казалось таким знакомым, и, однако… Но, конечно, ничего не изменилось. Вот перила, через которые я наблюдала за прибытием гостей на приемах, вот лестница, на верхней площадке которой их встречали мои родители, вот милое «укромное местечко», где мы секретничали с Аннабелиндой, а Чарльз пытался нас подслушать. Но что-то неуловимо изменилось в старых знакомых комнатах. Дом служил убежищем для шпиона.
Немецкого шпиона, думала я ломая себе голову, как он мог выглядеть.
Но отец не считал, что враг живет в доме. Это казалось невероятным. Число слуг теперь сократилось.
— Во время войны все иначе, — говорила мама. — Мы нуждаемся только в необходимом минимуме прислуги.
Я перебрала всех. У нас жили супруги Черри, лакей и экономка, которые в действительности превратились в хранителей дома, поддерживающих в нем порядок и заботящихся о моем отце, когда он бывал здесь. Они работали у нас много лет. Ни при каких обстоятельствах я не могла представить их превращение в шпионов. Миссис Черри была рьяной патриоткой и схватила бы любого, осмелившегося сказать хоть слово против нашей древней страны.
Мистер Черри являлся верным сторонником Ллойда Джорджа и со знанием дела рассуждал об Уэльском Волшебнике. Миссис Черри, преданная жена, обожала своего мужа, признавала его превосходство во всех вопросах, касающихся войны, заправляя при этом всем в доме.
Кроме них, оставалась еще горничная, убиравшая комнаты, горничная, прислуживающая за столом, и служанка, помогающая на кухне: Элис, Мэг и Кэрри. Сорокалетняя Элис работала у нас с двадцатилетнего возраста. Девятнадцатилетняя Мэг была серьезно увлечена неким молодым человеком, находящимся сейчас где-то во Франции. Кэрри была пятнадцатилетней простушкой.
— Во время войны довольствуешься тем, что можешь найти, — говорила про нее мама.
Представить хотя бы одну их них снимающей копии с документов для передачи немцам было выше моих сил. Я знала, что Кэрри не умеет писать, а для Элис переписка с ее сестрой из Девона всегда являлась делом очень нелегким. Обычно она сидела за столом с пером в руках, посматривая на него как на опасное оружие, кончик языка высовывался изо рта, и весь вид ее свидетельствовал о предельной сосредоточенности. Мэг, возможно, больше подходила на эту роль, но ее интересовало только одно: когда вернется Джим и состоится их помолвка.
Были, разумеется люди на конюшне. Мистер и миссис Ментон работали у нас много лет. Помогал там юный Эдди, занявший место призванного в армию Джеймса Мэнселла.
Приезд на следующий день Андрэ с Эдвардом доставил большую радость миссис Черри и остальной прислуге.
При виде Эдварда все заохали от изумления.
— Боже мой, как он вырос! — воскликнула миссис Черри.
— Сколько тебе лет, душка? — спросила Элис.
— Четыре с небольшим, — ответил ей Эдвард. — В следующем году мне будет пять.
— Вы бы поверили в это? — промолвила миссис Черри. — Кое-кто здесь очень умен.
— В этом нет ничего умного, — презрительно сказал ей Эдвард. — Всем исполняется пять, после того как было четыре.
— Ну и ну, кто-то здесь весьма сметлив.
Эдвард принял величественный вид. Я видела его твердое намерение заставить их понять, что он больше не ребенок и с ним нельзя обращаться как с таковым. Миссис Черри допустила ошибку, назвав его «Эдди-Педди», от чего он пришел в негодование.
— Я Эдвард, — сказал он ей. — Не Эдди-Педди.
Всех рассмешили его «взрослые манеры».
— Он действительно необыкновенный ребенок, — сказала Мэг.
Они наслаждались его присутствием в доме, как я и предвидела.
Вечером я обедала с отцом. Я сказала ему, что с приездом домой все стало для меня еще загадочнее, потому, что я не сомневалась, что никто из прислуги не имеет отношения к утечке информации.
— Мне все больше и больше кажется, что это какой-нибудь приходящий рабочий. Но он весьма последователен в своих действиях, поэтому будь начеку.
Я уверила его, что буду.
Через три дня после моего приезда появилась Аннабелинда, выглядевшая очень жизнерадостной и счастливой.
— Люсинда! — воскликнула она. — Я рада видеть тебя! Чудесно, что ты будешь некоторое время в Лондоне! Мы сможем встречаться. Как ты живешь?
— Очень хорошо. Спрашивать, как живешь ты, нет необходимости.
— Все просто превосходно. Я так счастлива, Люсинда! Маркус просто чудо! К тому же я встречаюсь со множеством людей… интересных людей.
Военные и все такое. К сожалению, мы не можем устраивать такие приемы, какие бы нам хотелось.
То место, где мы сейчас обитаем… ну, только временно оно подходило Маркусу, пока он жил совсем один. Но теперь все по-другому.
— Теперь у него есть жена, которая должна предстать перед его друзьями в самом выгодном для себя свете.
Аннабелинда улыбнулась.
— Я заставлю Маркуса приобрести дом.
— Как, сейчас? Когда все настолько неопределенно?
— Должно же у нас быть хоть какое-то жилище в Лондоне!
— А дом его родителей, о котором мы столько слышали?
— Очень величественный… о да, действительно очень величественный. Но, говоря по правде, для меня это слишком близко.
— Слишком близко к чему?
— К моим феодалам-родственникам по мужу.
— Они так плохи?
— Даже хуже, чем я думала. — Аннабелинда скорчила гримасу. — Такие зануды. Моя свекровь твердо решила превратить меня в образцовую Мерривэл… члена семьи. Я уверена, что задача невыполнимая, и это больше, чем я могу вынести.
— Значит ты хочешь жить в Лондоне постоянно?
— Да, и я добьюсь, чтобы визиты в дом предков Маркуса были как можно реже.
