Дженнифер Блейк - Вкус страсти
Его мужское могущество окружило ее, неумолимо давило на нее. Маргарита осознала это, когда ощутила на себе его могучие мускулы, тугую поверхность живота, раздувшийся орган, лежавший у ее бедра. Его самоконтроль был абсолютным, но он мог отказаться от него в любое мгновение, мог использовать его, чтобы забрать у нее то, что пожелает, и так, как пожелает.
Это было захватывающе, но и пугающе. Маргарита тихо пискнула, а мышцы ее живота вздрогнули, и дрожь прошла по всему ее телу, до кончиков пальцев. Он замер, затем поднял голову и снова встретился с ней взглядом.
— Чего бы вам хотелось, миледи? — напряженно и требовательно спросил он. — Неужели вам ничего не хочется у меня попросить?
Она понятия не имела, на что он намекает, и не могла думать из-за чувственного тумана, заполонившего ее разум.
— Всего, — ответила она, найдя в себе силы лишь на одно слово.
— Всего? — Дэвид опустил голову, словно намереваясь впиться поцелуем в ее губы, но неожиданно отстранился.
Она наблюдала за ним сквозь дрожащие ресницы.
— Я хочу вас… хочу всего того, что вы попросите у меня.
— Я ничего не могу просить у вас, — резко рассмеявшись, возразил он, — в то время как вы…
О чем он сейчас думал: о королевствах, или титулах, или о чем-то материальном?
— Я ничего не стану просить, никогда.
Ответ, похоже, ему не понравился. Его хватка усилилась — он высвободил свою мощь.
Дэвид соединился с ней губами, ворвался в ее рот и стал беззастенчиво грабить его, забирая каждый вздох. Он похитил ее мысли, ее ответы, и ее захватил водоворот его желания. Она принимала его, пила его, тихо бормоча какие-то глупости, а ее суть поднималась на волнах потопа, наливалась теплом и тяжестью быстрин ее тоски, ломалась о скалы его воли и стремилась выше, все выше.
Руки Дэвида на ее теле сжались, впились в ее бедра и раздвинули их, а его нога поднялась с ее колен и ввинтилась между ними. Он нашел ее влажный, жаркий центр, обхватил его рукой, сжал и стал тереть его нижней частью ладони. Раскрыл нежные, чрезвычайно чувствительные складки, сунул в нее один палец, затем другой, усилил атаку и резко отступил, в потом вошел глубже.
Когда он коснулся ее девственной плевы, в нее словно вонзилось раскаленное жало, и она протестующе застонала.
Он успокоил ее, но руку не убрал. Вместо этого он стал ласкать ее, проникая не так глубоко, сосредоточившись на единственной, удивительно чувствительной точке. Волны чувственности нахлынули на нее, вырастая с каждым мгновением.
Маргарита хотела коснуться Дэвида, обнять его и привлечь к себе, но он ей этого не позволил. Она хотела возмутиться, но ей не хватало слов, она даже не могла как следует вдохнуть из-за сладострастного напряжения, пленившего ее. Она жаждала получить больше его жара, больше его силы, всю его мощь, но при этом чувствовала себя странно одинокой и покинутой.
Буря внутри нее неожиданно излилась мощным потоком. Она закричала, осознав эту потерю, но Дэвид проглотил ее крик, выпил весь звук. Маргарита билась под ним в конвульсиях, отчаянно желая ощутить прикосновение его кожи, почувствовать на себе его тяжесть, а в себе — его твердую плоть. Но в то же мгновение, когда все ее существо сжималось и ритмично пульсировало, отчего ее затопило жаром и блаженством, она почувствовала, как на глаза опять наворачиваются слезы.
Его воля осталась несломленной.
Она потерпела неудачу.
Она не могла спасти его, не могла спасти даже себя.
Ее дыхание замедлилось. Холод стал обволакивать ее тело. Ее руки дернулись, и Дэвид отпустил ее. Она ощущала на себе тяжесть его тела. Он все еще пылал. Она осторожно выползла из-под него, повернулась на бок, свернулась клубочком и потянула на себя одеяло.
Дэвид протянул руку, вытащил из-под плеча Маргариты ее локон и положил его вдоль спины. Она не двигалась, не дала знать, что почувствовала это. Услышала, как он вздохнул и перевернулся на спину. Вскоре фитиль догорел до конца, огонек мигнул и потух. Со временем — возможно час спустя, а может, и два, — дыхание Дэвида успокоилось, и он уснул.
Маргарита лежала и смотрела в темноту. Наконец, когда пальцы рассвета стали просовываться в щели между ставнями, она закрыла глаза.
* * *— Вам придется выйти за меня замуж, — сказал Дэвид.
Он заявил это сразу после того, как Астрид вышла из комнаты, поставив принесенный поднос хозяйке на колени. Именно с этой целью Дэвид и проследовал за миниатюрной служанкой. Он уже позавтракал, уже показался в большом зале, чтобы поприветствовать мужчин, которые теперь стали ядром его кампании. Но у него осталась еще одна задача, и его переполняла решимость выполнить ее прежде, чем уехать на целый день.
Маргарита набросила на плечи короткую накидку, чтобы защититься от утренней прохлады. Дэвид, конечно, предпочел бы, чтобы ее прикрывали только волосы, но не имел никакого права настаивать — пока еще не имел. Однако скоро у него такое право появится, даже если другими правами он не воспользуется.
Его мысли вернулись к прошедшей ночи, нарисовав ему яркую картину того, как Маргарита выглядела, когда он коснулся ее, как осела в его руках, спрятала лицо у него на груди. Ее губы были красными, как розы, и опухшими от его поцелуев, и ее груди — тоже. Хотя он и не взял ее, она все же принадлежала ему, пусть и несколько кратких мгновений.
Этого было почти достаточно. Почти.
— Что вы говорите? — В ее глазах цвета золотистого бренди появилась настороженность. — Я думала, что брак между нами невозможен.
— Настоящий брак невозможен. А то, что предлагаю я, — формальный союз, необходимый для вашей защиты. Я не Генрих, я не могу пресечь любое поползновение королевским приказом и заявлением о своих правах опекуна. Любой мужчина может оскорбить вас или и того хуже, пока я буду отсутствовать по делам его величества. Я хочу предотвратить это.
— Брак с вами мало что мне даст, если я все равно останусь одна. — Она подняла бокал с вином и отхлебнула из него, не прикасаясь к хлебу.
— Это даст мне право преследовать и убить любого, кто обидит вас.
Уголки ее губ дрогнули.
— Сильное средство устрашения, полагаю.
— И веский аргумент.
— Но это не был бы нормальный брак. — В ее напряженном голосе звучало что-то, весьма похожее на отчаяние.
— Это будет обмен клятвами перед дверьми церкви. Не стоит переживать из-за формальной стороны дела.
Она поставила кубок обратно на поднос.
— Но что тогда делает его менее настоящим?
Именно в этом и была загвоздка, именно этот момент он хотел бы обойти. Как только он все озвучит, ходу назад не будет.
