Виктория Холт - Единственная любовь королевы
Она написала о своем дне рождения лорду Мельбурну.
«Королева была опечалена, — заключила она, — что лорд Мельбурн не мог на нем присутствовать».
Было прекрасное июньское воскресенье, и королева с Альбертом возвращались в Букингемский дворец из королевской часовни в Сент-Джеймсском дворце. Вдоль всего Мэлла выстроились толпы людей, чтобы посмотреть на них. К королеве относились с симпатией. Симпатию вызывали и дети. И хотя Альберта продолжали называть Немцем, но большинство людей соглашались с тем, что любовь королевской пары друг к другу — пример для всех. Уже не злословили насчет королевы и лорда Мельбурна, был позабыт скандал с Флорой Гастингс.
Альберт, такой красивый в мундире, сидел в карете рядом с королевой и кивал в ответ на приветствия.
— Народ сегодня, кажется, нами доволен, — заметил он.
— Да, доволен, — ответила Виктория, поворачиваясь направо для легкого поклона.
— Виктория, вы заметили? — вдруг сказал Альберт.
— Что именно? — повернулась она к нему.
— Возможно, я и ошибся, — продолжал Альберт, — но, по-моему, я видел, как в нас кто-то прицелился, я даже слышал, как щелкнул курок.
— Да ну!
— Наверно, я ошибся. Никто, похоже, ничего не заметил.
Она прильнула к нему и крепко сжала его руку.
— А сейчас вы ничего не видите, Альберт? — спросила она.
— Нет, ничего. Должно быть, мне показалось.
Добравшись до дворца, они с облегчением вздохнули.
Пополудни во дворец заглянул сэр Роберт Пиль в сопровождении начальника полиции.
— У нас весьма тревожная новость, — сказал сэр Роберт. — Мальчишка по фамилии Пирс сообщил в полицию, что, находясь в толпе на Мэлле, он увидел, как какой-то мужчина, стоявший рядом с ним, поднял пистолет и прицелился в карету. Однако пистолет дал осечку.
Побледнев, Виктория посмотрела на мужа.
— Должен вам сказать, сэр Роберт, — сказал Альберт, — я видел этого человека. И сразу же сообщил о нем королеве. Но потом подумал, что ошибся.
— Это не ошибка, — ответил сэр Роберт, — и я полагаю, что надо прекратить публичные выезды королевы, ибо эта попытка может повториться.
Виктория возмутилась. Да, на нее покушаются не первый раз. Но ведь не могут же они сидеть во дворце безвылазно.
Последовал долгий спор.
Наконец все согласились на том, что Виктория и Альберт будут совершать выезды, как обычно, но охрану следует усилить. Позвали королевских конюших, полковника Арбатнота и полковника Уайлда, и сообщили им, что произошло; им вменили в обязанность сопровождать карету, при этом один должен был смотреть за правой стороной дороги, другой — за левой; сами поездки решено было совершать в более быстром темпе, чем прежде.
Королева провела бессонную ночь, а наутро пожаловалась, что ей страшно.
— Альберт, а вдруг это вас собирались убить?
Альберт ответил, что пусть бы лучше его, чем ее, но он полагается на меры предосторожности, предпринятые сэром Робертом; полиция будет начеку, а при первом признаке опасности он заслонит королеву своим телом.
— Но именно этого-то я и боюсь, Альберт! — вскричала она.
На другой день выезжали, нервничая, волнуясь, тревожась. Королева держала зонт от солнца с кольчужной подкладкой, а карета была окружена охраной; с обеих сторон ехали полковники, и темп был довольно резвый.
Ярко светило солнце. Пока они катили к Хэмпстеду, кругом стояли толпы людей, отчего они ни на минуту не могли расслабиться. Только при виде деревьев Грин-парка Виктория испытала облегчение: они почти приехали.
— Но представьте себе, — сказала она Альберту, — что так будет продолжаться несколько месяцев, пока он решится предпринять вторую попытку.
Они приближались ко дворцу — с одной стороны от них находился парк, с другой стена сада, — когда прогремел выстрел. Пуля прошла под каретой. Они услышали крики: «Хватайте, держите его!», лошадей стегнули, и кареты — королевская и сопровождения — с грохотом въехали в ворота Букингемского дворца.
Альберт помог королеве выйти и, обхватив ее рукой за талию, ввел во дворец.
Почти тут же появился сэр Роберт Пиль. Стрелявшего арестовали. Им оказался некий Джон Фрэнсис, двадцати двух лет, столяр по профессии. При аресте он яростно отбивался и во время следствия вел себя высокомерно, но после того, как его приговорили к смертной казни, он сразу сник.
Виктория была в безутешном горе.
— Только подумайте, Альберт, — возмущалась она, — меня так ненавидят, что готовы убить.
— Он сумасшедший.
— Возможно, но он отважился на убийство, и я порой задумываюсь: неужели всегда будут находиться люди, которые жаждут моей смерти? Мне невыносима сама эта мысль. И тем не менее мне неприятно думать, что он из-за меня умрет.
— Он заслуживает казни.
— В любом случае я собираюсь просить, чтобы ему сохранили жизнь.
— У вас доброе сердце, — сказал Альберт, — я это знаю, но без острастки тут не обойтись.
— Совершенно верно. И все равно я собираюсь спросить у сэра Роберта, каким образом можно сохранить ему жизнь.
Сэр Роберт ответил, что королевская прерогатива о помиловании может быть применена только с согласия правительства, и, поскольку королева так настаивает, ее просьба будет обязательно рассмотрена.
В результате смертный приговор Джону Фрэнсису был заменен пожизненной каторгой.
Альберт впоследствии заметил, что, будь Джон Фрэнсис повешен, как он того вполне заслуживал, Джону Уильяму Бину и в голову бы не пришло последовать его примеру. Всего четырех футов росту, горбун Бин был легко опознаваем.
С тех пор как Фрэнсис пытался убить ее, королева приобрела еще большую популярность, и, когда бы она ни выезжала, собирались толпы, чтобы ее поприветствовать.
И вот когда она с Альбертом направлялась в часовню в Сент-Джеймсском дворце, упомянутый горбун направил вдруг на них пистолет. Шестнадцатилетний паренек по фамилии Дэссетт с помощью своего брата схватил горбуна и позвал полицейского. Полагая, что маленький Бин всего лишь ребенок, а схватившие его ненамного старше, полицейский решил, что мальчишки играют, и велел братьям отпустить уродца. Однако братья Дэссетт оставили пистолет Бина у себя и показали его другому полицейскому. Ни на минуту не усомнившись в том, что он держит в руках опасное оружие, и под предлогом того, что люди видели, как братья Дэссетт из него стреляли, а теперь только притворяются, что ни в чем не виноваты, полицейский уже собирался их арестовать, когда их дядя, приведший их посмотреть, как будет проезжать королева, поспешил к ним на выручку, и к тому времени нашлись свидетели, рассказавшие, что произошло на самом деле. В пистолете был обнаружен порох, и мальчишек Дэссетт похвалили, а на розыск горбуна, оказавшегося продавцом в аптеке, ушло не так уж много времени, и его живо арестовали.
