Элен Бронтэ - Пансион Святой Маргарет
Наутро эта идея все еще не казалась Эмили неосуществимой. Надо было только придумать, как известить о своем предложении Энид и при этом не показаться ее отцу, а главное, самой себе, охотницей за мужем. Ведь благодарность мистера Рикмана к верному другу его дочери может быть весьма велика…
– Опять я думаю о том, что сейчас неважно! Кажется, Маргарет не напрасно обвиняла меня в эгоизме, – бормотала Эмили, спускаясь по лестнице к завтраку. – Какая разница, что подумает мистер Рикман? Главное – это счастье Энид.
Эмили не задавалась вопросом, отчего ее так волнует судьба именно этой девушки, лишь одной из многочисленных учениц. Они с Энид не были даже подругами, и все же теперь она готова оставить вполне приличное место, чтобы устремиться в неизвестность вместе с молодой женщиной, совершившей два ужасных проступка – побег с возлюбленным и уход от мужа. Все-таки без сердечной склонности к мистеру Рикману тут не обошлось, пусть мисс Барнс и не способна была признаться в этом даже самой себе.
В свободное от уроков время после обеда Эмили написала миссис Кронбери. Они с Джулией не стали близкими подругами, но из всех немногочисленных брайтонских знакомых именно миссис Кронбери вызывала наибольшие симпатии Эмили. В письме Эмили просила миссис Кронбери узнать больше подробностей о дочери мистера Рикмана – как именно она известила отца о своих намерениях, когда она приедет в Брайтон, если вообще собирается сделать это, и тому подобное.
На следующий же день Эмили получила ответ, в котором миссис Кронбери приглашала мисс Барнс на обед в ближайшую субботу. Мистер Рикман также был в числе приглашенных, хотя Джулия не была уверена, что он приедет. Новых подробностей миссис Кронбери почти не сообщала. Энид Келбраттер прислала отцу письмо, в котором жаловалась на поведение своего супруга и упомянула о том, что, как только ей удастся продать свои драгоценности, она заплатит горничной причитающееся той жалованье, наймет карету и отправится обратно домой.
Миссис Аллингем передала через миссис Фирман свое пожелание всем преподавателям – не обсуждать судьбу дочери мистера Рикмана в присутствии учениц. Мера эта казалась совершенно бесполезной – уже в воскресенье те из девушек, кого забирают домой родные, вернутся в пансион с поразительной новостью.
Замужество каждой из бывших учениц, о котором становилось известно, вызывало толки в спальнях девушек, особенно старших, ведь им вскоре предстояло выйти в свет и составить себе партию, но Энид превзошла всех. И говорили о ней больше, чем о ком бы то ни было.
Сама Эмили не могла дождаться субботы, ей хотелось знать, будет ли мистер Рикман в гостях у супругов Кронбери и сможет ли она сама поговорить с ним.
К радости девушки, ее ожидания вполне оправдались. Мистер Рикман не был очень дружен с мистером Кронбери, но приехал на обед, возможно, чтобы хоть ненадолго отвлечься от горьких мыслей о будущем дочери, да и о своем собственном.
Его радость при виде Эмили казалась неподдельной. Сама она с болью заметила, как постарел этот человек, еще недавно выглядевший элегантным и моложавым. За столом Эмили сидела далеко от Рикмана – по обыкновению, гостей в доме миссис Кронбери было не меньше дюжины. После обеда миссис Кронбери предлагала своим гостям поиграть в карты, но Эмили отказалась. Она сидела на диване и рассматривала альбом с французскими гравюрами, присланный сестре мистером Мэйлендом, когда мистер Рикман попросил разрешения присоединиться к ней. Позволение было охотно дано, и Эмили даже не попыталась завязать светскую беседу, решив сразу перейти к волнующей ее теме.
– Не сочтите меня бестактной, мистер Рикман, но я хочу поговорить с вами об Энид, – начала она и тут же наклонила смущенное лицо к лежащему на ее коленях альбому.
– Без сомнения, вы уже знаете, мисс Барнс, о новом горе, постигшем мою семью, – мистер Рикман мрачно сдвинул брови. В его отливающих медью волосах стало больше седины, лоб прорезали две глубокие морщины.
– Именно поэтому я и хотела увидеться с вами сегодня, – Эмили водила пальцем по странице, набираясь решимости. – Поверьте, дело не в праздном любопытстве!
– Я никогда бы так не подумал, мисс Барнс, – присущая этому джентльмену галантность не покинула его и теперь. – Я знаю, как вы отзывчивы и добры, и ваше сочувствие ценно для меня и Энид, ведь я сознаю, что вы можете навредить себе даже тем, что сейчас беседуете со мной.
– Пусть сплетницы болтают, если им больше нечем заняться, – довольно резко ответила Эмили. – Это все пустяки по сравнению с главным – как Энид собирается жить дальше? Вряд ли ее станут принимать в Брайтоне, по крайней мере, в ближайшие два-три года.
– Я собираюсь увезти ее на материк и уже оттуда заниматься бракоразводными делами, – мистер Рикман поморщился. – Я убил бы Келбраттера, если б это помогло моей девочке обрести спокойствие! Как он мог так обойтись с ней! Мы все предупреждали ее, но она все равно выбрала его себе в мужья и теперь должна заплатить за это.
– Наверное, ей необходимо было убедиться самой, – мягко сказала Эмили. – Мистер Рикман, последние два месяца в пансионе показались мне едва ли не самыми длинными в моей жизни. Я уже давно начала подумывать о том, чтобы сменить место своего проживания и род занятий.
Легкий интерес отразился на лице джентльмена, и Эмили осмелилась продолжить:
– Мне хотелось бы продолжать преподавать живопись, но не быть зависимой от школьного распорядка и оставаться в стороне от всякого рода сплетен и интриг. Я была бы рада снять небольшой дом и давать уроки детям своих соседей.
– Вы полагаете, этого хватит, чтобы вы смогли избежать нищеты? – Мистер Рикман был готов забыть о собственных переживаниях, чтобы помочь своему другу добрым советом. – Мне кажется, вам следует еще раз все обдумать.
– Одна я, возможно, и не справлюсь, но если у меня будет компаньонка, подруга…
Только теперь Рикман начал догадываться, куда клонит Эмили.
– И вы согласились бы взять в компаньонки мою дочь? После того, как она погубила свою честь и репутацию? Неужели вы святая, мисс Барнс?
– Я очень тепло отношусь к Энид, мистер Рикман. Она совершила ошибку, но нашла в себе мужество исправить ее, и я завидую этому мужеству. Какая разница, где будет находиться наш маленький коттедж, в Брайтоне или во Франции? Может быть, мое общество не покажется Энид скучным или навязчивым? Я хочу, чтобы вы передали ей мои слова. Тогда вам не придется покидать свой дом…
– Неужели вы думаете, что я останусь в Англии, когда моя дочь уедет? – Мужчина откинулся на спинку дивана и с изумлением смотрел на эту молоденькую девушку, предлагавшую ему принять на себя заботы о его падшей дочери. – Ваше благородство восхищает меня, но я не приму этой жертвы и не позволю Энид принять ее. Вы еще так молоды и должны следовать своим путем, а общество моей заблудшей девочки закроет перед вами все двери, лишит возможности составить свое счастье.
