Анна Бартон - Во власти обольстителя
Весело улыбнувшись, Эверил сел на место.
Оуэн помог Аннабелл подняться и повел в гостиную. Проходя мимо сидевших за столом, он сказал:
— Извините нас. — Это был скорее приказ, чем просьба. — Дыши глубже, — шепнул он ей, решительно удерживая за талию. Когда наконец они вышли на террасу, свежий воздух остудил лицо, шею и грудь Аннабелл. Тихое жужжание насекомых успокоило натянутые нервы.
Она оперлась руками о кованые перила, которые огораживали мощенную плиткой террасу, выходившую в сад. Земля под ногами перестала ходить ходуном.
— Мне намного лучше.
— Присядь. — Оуэн указал на каменную скамью.
— Ты не будешь против, если мы немного прогуляемся? Я сидела сиднем весь день. Прогулка пойдет на пользу.
— Как хочешь. — Покрой сюртука подчеркивал ширину его плеч. А густо-черный цвет — зелень глаз. После двух дней скачки на коне его лицо покрывал золотистый загар. Оуэн легко мог бы сойти за удалого пирата, если не замечать его одежду, наверняка сшитую у лучшего лондонского портного.
Аннабелл оперлась на предложенную ей руку, и они двинулись по гравиевой дорожке. Кусты по сторонам были настолько высокими, что превратились в живую ограду. Россыпь звезд на небе и месяц, светившие намного ярче, чем в Лондоне, заливали все вокруг мерцающим светом.
— Как ты себя чувствуешь? — В голосе Оуэна прозвучало беспокойство.
— Немного сконфужена. Извини за сцену.
Он улыбнулся и пожал плечами:
— Это добавило остроты скучному в остальном мероприятию.
Сердце Аннабелл замерло. В течение всего ужина мисс Старлинг ловила каждое произнесенное герцогом слово. И если Оуэн посчитал, что такое общение стало ему докучать, то узнать об этом для Аннабелл стало тайным удовольствием.
— Мне не хочется надолго оставлять Роуз, — сказала она.
— С ней Оливия и Эверил. Сейчас ты официально отставлена. — Оуэн взял ее за руку и переплел их пальцы. У нее засосало под ложечкой. До того как она совсем потеряет голову, им нужно поговорить о его младшей сестре.
— Ты заметил, как Роуз ведет себя в присутствии Уинтропа?
Черные брови Оуэна сошлись на переносице.
— Она разволновалась, когда узнала, что он среди гостей. С чего ей так нервничать? Граф, конечно, не образец добродетелей, но ведь она ничего не знала о нем.
Аннабелл подавила внутреннюю дрожь. Вероятно, именно граф нес ответственность за драматические изменения, которые произошли с Роуз два года назад. Нахождение в такой близости от него вывело болезненные воспоминания на первый план. Начавшееся постепенное выздоровление могло пойти насмарку. Как хотелось Аннабелл рассказать Оуэну все, что ей было известно! Это многое объяснило бы ему — болезнь Роуз, исчезновение матери, самоубийство отца.
Но она не могла.
Граф заплатил ей за то, чтобы его тайна не вышла наружу. Понятие чести победило желание Аннабелл рассказать правду. Когда она и Оуэн зашли за шпалеру, увитую виноградной лозой, он привлек ее к себе.
— Ты не представляешь, как восхитительно выглядишь сегодня!
Аннабелл проглотила ком в горле. Да, у нее не было такого потрясающего шелкового платья, как у мисс Старлинг, и таких драгоценностей, и такой внешности, но у нее был Оуэн. Во всяком случае, пока был.
— Я хочу больше времени проводить с тобой, Белл.
Ей пришлось подавить жгучее желание тут же упасть в его объятия.
— Как это понять? Скажи более определенно.
Он взял ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Его теплое и влажное дыхание вызвало в ней прилив нежности.
— Ты мне небезразлична. Я не хочу, чтобы ты флиртовала с Эверилом. Или с кем-нибудь еще.
— Я не флиртовала с мистером…
— Я знаю. — Оуэн наклонился к ней и поцеловал ей шею.
Когда он кончиком языка провел по ушку Аннабелл и сжал ее ягодицы, глаза у нее закрылись сами собой. Потом он провел руками по платью, нашел ее руки. Желание, жаркое и нестерпимое, овладело Аннабелл. Голова слегка закружилась от удовольствия.
— Пойдем со мной, — тихо сказал он. В этом была просьба и было обещание.
— Куда?
— Я отведу тебя туда, где мы будем одни. И никто нас не найдет.
Сначала она чуть было не сдалась, но последние слова отрезвили ее. Аннабелл отступила на шаг.
— А что случится, если найдут?
— Я не позволю этому случиться. — Оуэн поправил прядь ее волос, выпавшую из прически.
Положив ладонь ему на грудь, она отстранила его, увеличив дистанцию между ними.
— Ну а вдруг? — Неожиданно ей стало безумно важным услышать ответ. Ему хочется быть с ней и не хочется, чтобы она была с другим мужчиной. Это было понятно. Но открыто он за ней не ухаживал. Если их застанут в компрометирующей ситуации, ее репутация погибнет навеки вечные. Если только он не…
Нахмурившись, Оуэн сжал руки Аннабелл.
— Я знаю, чем ты рискуешь. Мы будем очень осторожны. Ни у кого даже подозрения не возникнет, что мы видимся друг с другом. Доверься мне.
Когда Аннабелл глядела в эти прекрасные глаза, было так легко не обращать внимания на тревожные звоночки в голове. Его губы изогнулись в мальчишеской улыбке. Он прижался к ней бедрами, чтобы дать ей почувствовать, как он возбужден. Влага начала накапливаться у нее между ног. Она знала, что Оуэн сможет освободить ее от желания, набиравшего силу, как ураган. Он мог бы трогать ее, чтобы все тело страдало от сладкой муки и чтобы, в конце концов, взорвалось жаркой ослепительной вспышкой. И даже еще лучше — он мог бы заставить ее поверить, что она — единственная женщина, которая ему небезразлична.
— Я не могу быть с тобой. — Аннабелл знала это так же непреложно, как и то, что к воздушному бальному платью не подходят ее полустоптанные туфли. Это была полная и окончательная правда.
— Что? Почему?
«Потому что я слишком люблю тебя. И не собираюсь довольствоваться лишь частью тебя».
Рыдание сдавило горло. Неужели она трусиха?
— Мне трудно объяснить.
Он так ласково взял ее лицо в ладони, что у нее ослабели колени.
— Попытайся, моя любовь.
Это проявление нежности, это слово, так просто произнесенное, заставило ее сердце сжаться. Аннабелл не могла сказать ему правду — что хочет от него большего, чем несколько тайных свиданий. У нее была своя гордость. Как только она вернется в настоящую жизнь, это единственное, что у нее останется.
Ожидать от Оуэна чего-либо еще, помимо секретных любовных отношений, было глупо, но наивное сердце Аннабелл так и не смирилось с безнадежностью ситуации. Поэтому она ухватилась за вполне очевидную причину, которая могла привести его в чувство.
