Анна Бартон - Во власти обольстителя
— Благодарю вас, мистер Эверил. Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением.
Смирив себя последним усилием, Оуэн продолжил путь вкруг гостиной. Сначала он остановился, чтобы поприветствовать леди Дэншир, — пожилую вдову, известную своей любовью ко всему фиолетовому и к своим безответственным сыновьям Дэнширу и Сэндли. Оба джентльмена отличались налитыми кровью глазами и мятыми галстуками. От них разило бренди. Обменявшись парой любезностей, Оуэн подвел сестер к миссис Старлинг и ее дочери.
В компании мисс Старлинг девушки чувствовали себя свободно, а Оуэн — нет. Во время короткой беседы мать умудрилась упомянуть не менее чем о пяти добродетелях, которыми обладала дочь. Та большей частью молчала, но смотрела на Оуэна глазами, в которых сдержанность сочеталась с ожиданием. Ему сразу захотелось оседлать своего мерина и ускакать отсюда куда подальше.
Однако он удовольствовался лишь тем, что перешел на другую сторону зала, где возле холодного камина группкой сидели граф Уинтроп, его жена и дочь. Когда они приблизились к графу, Роуз еще крепче вцепилась в руку брата. Странно! Ничего устрашающего Оуэн в нем не увидел. Несколько прядей жирных волос прикрывали лысый череп. Он был худ, только брюшко торчало вперед, как будто под жилетом у него прятался кот.
Старик встал и осклабился, продемонстрировав прокуренные зубы.
— Приятно увидеться с вами, Хантфорд. И с вашими очаровательными сестрами.
— Взаимно, Уинтроп, — поклонился Оуэн. — Леди Уинтроп и леди Маргарет, прекрасно выглядите.
Графиня заработала веером, а дочь густо покраснела.
Откашлявшись, граф проглотил слюну.
— Маргарет исполнилось семнадцать. Полагаю, она ровесница вашей старшей сестре.
Оливия коротко кивнула:
— Мне девятнадцать, а Роуз семнадцать.
Уинтроп задумчиво пригладил жидкие прядки, прилипшие к голове.
— Роуз. Скромное имя для скромной девушки. Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что у вас глаза матери.
Рука Роуз задрожала на локте Оуэна. Он посмотрел на графа вопросительно и одновременно предупреждающе. Джентльмен должен был бы знать, что с ними нельзя заговаривать о матери даже по самому невинному поводу. Впрочем, Оуэн не смог уловить в словах графа ни намека на злой умысел. И каким-то непостижимым образом до него вдруг дошло, что мать никуда не сбегала, ни с Уинтропом, ни с кем другим.
Когда дворецкий объявил, что ужин подан, Оуэн с облегчением повел сестер в столовую. Через минуту туда вошел Эверил под руку с Белл. Она внимательно слушала его, а он рассказывал ей всякие небылицы. Оуэну стоило больших усилий, чтобы удержаться и не сломать ножку винного бокала, который он стиснул в своей руке.
Эверил уселся рядом с Аннабелл, Оуэн же оказался между леди Дэншир и леди Харсби. И хотя ни у той, ни у другой не было дочерей на выданье, ему показалось, что у их многочисленных подруг и родственниц таковые имелись. В течение всего ужина с пятью переменами блюд обе дамы щебетали и щебетали, не испытывая недостатка в темах. А он мог думать только о том, как обнимал и целовал Аннабелл прошлой ночью. Часы, проведенные в ее уютной комнате, стоили и удара по голове, и недосыпа, и неудобств от короткой кровати. Уже очень долго Оуэн не чувствовал себя таким счастливым.
Надо было каким-то образом исхитриться, чтобы снова остаться с Аннабелл наедине. И поскорее.
Аннабелл осталась недовольна рассадкой за ужином. Роуз удобнее всего было бы сидеть между нею и Оливией, но в соответствии с протоколом, от которого нельзя было отступить, и из-за того, что по своему положению Аннабелл находилась в самом низу социальной лестницы, ей нашлось место только на дальнем конце стола.
К счастью, статус мистера Эверила был ненамного выше ее, и он устроил небольшую перестановку, благодаря которой мисс Старлинг пересела ближе к Оуэну, а Аннабелл оказалась рядом с Роуз.
Ей еще ни разу не доводилось присутствовать на подобных трапезах. Она всегда ела по необходимости, чтобы поддержать телесные силы. Этот же ужин был событием сам по себе, включающим какое-то ошеломительное количество блюд и парад слуг. Трое из них вообще ничего не делали, только заботились о наполнении бокалов гостей. Мамочка, конечно, учила ее светским нормам поведения и манерам. Это было довольно сложно, и сейчас Аннабелл едва могла припомнить, какими приборами нужно пользоваться, принимаясь за очередное блюдо.
Она ловила на себе любопытные взгляды кое-кого из присутствующих. Мистер Эверил задавал немного каверзные вопросы, от которых все же удавалось уклоняться. Мисс Старлинг разглядывала Аннабелл с таким выражением, словно та пролила себе суп на платье. Оуэн смотрел так, словно хотел поцеловать ее.
Она должна поговорить с ним на эту тему.
Ей, в течение долгих лет фактически остававшейся незаметной, было чрезвычайно трудно выносить внимание сидевших вокруг. От их взглядов хотелось спрятаться под стол. Тем не менее Аннабелл продолжала оставаться на своем месте, едва прикасаясь к еде, и пила вина больше, чем следовало.
К десерту все пространство столовой наполнилось запахами обильной еды, стало душно от многочисленных свечей и разгоряченных тел. Заметив, что салфетка соскользнула с колен, Аннабелл нагнулась за ней, потом выпрямилась, и перед глазами заплясали огненные точки. Комната закачалась, как корабль на волнах.
Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть, и часто заморгала, отметив краем глаза, что Роуз замахала рукой Оливии. Та нахмурилась.
— Выйдешь на свежий воздух, Аннабелл? Мы с Роуз проводим тебя в сад.
Что она за компаньонка, если ей требуется помощь подопечных? Аннабелл сделала глубокий вдох.
— Ах, я…
Мистер Эверил встал и осторожно взял ее за локоть.
— Оставайтесь за столом, леди Оливия и леди Роуз, закачивайте десерт. Я отведу мисс Ханикоут на террасу.
— Не утруждайте себя. — Аннабелл потянулась за бокалом с водой и чуть не сбила его на пол. Подхватив его в последний момент, мистер Эверил поднес бокал к ее губам, словно она была ребенком. Разговоры за столом прекратились, и все взгляды обратились к ней, как будто она упала лицом в тарелку.
Оуэн вскочил и, обойдя стол, остановился у Аннабелл за спиной.
— Сядь, Эверил. Я сам об этом позабочусь.
Аннабелл нахмурилась, услышав слово «это». Как будто она была какой-нибудь кучкой мусора, которую надо замести под ковер, а сверху поставить горшок с пальмой. Однако излишней чувствительности она себе не могла позволить. Нужно было покинуть комнату, и чем скорее, тем лучше.
Весело улыбнувшись, Эверил сел на место.
