Дженнифер Хеймор - Соблазнительное предложение

Может быть, в одну из ночей, слишком много выпив, он совершил что-то ужасное?

Люк покачал головой.

– Не знаю. – Отвернувшись, он провел рукой по волосам и пошел за скамеечкой для ног.

Эмма приподняла ногу, Люк ловко подставил под нее скамеечку и осторожно уложил ее ногу на мягкую поверхность.

– Думаешь, это произошло… недавно?

Он снова покачал головой.

– Не может быть. Я не совершил ничего предосудительного с тех пор, как встретил тебя в Бристоле. Черт, я даже ни одного пари не заключил!

– А как насчет тех ночей, когда ты был… нетрезв?

– Нет.

– Значит, это случилось раньше. Неужели ты ничего не припоминаешь?

Все еще стоя перед ней на одном колене, он поднял голову и уверенно посмотрел на нее.

– Я бы предпочел вообще не вспоминать ни о чем, что было до тебя, Эм.

Она протянула к нему руку, он накрыл ее ладонь своей.

– Поверь, – негромко произнес он, – я даже придумать не могу, чего бы я такого сумел натворить – хоть когда-нибудь! – чтобы в мой дом с обыском явились сыщики с Боу-стрит.

– Я тебе верю, – глядя ему прямо в глаза, ответила Эмма. И мягко добавила: – И всегда буду тебе верить.

Уголки его губ приподнялись, он поцеловал ее руку и встал.

Вошла Делейни и принесла полный поднос, уставленный пирожными и прочими свежеиспеченными деликатесами от кухарки. Кроме того, на подносе стояли исходящий паром чайник и две чашки.

Но ни Люк, ни Эмма даже не притронулись к еде. Остро ощущая, как два незнакомца обыскивают сейчас дом, Эмма не сомневалась, что ее желудок взбунтуется, если она съест хоть крошку. Похоже, Люк чувствовал то же самое.

Долго им ждать не пришлось. Прошло не более пяти минут, как дверь с грохотом распахнулась.

– Милорд, мы арестовываем вас за кражу шестисот фунтов у лорда Уинчелла. Вы пойдете с нами.

У Эммы округлились глаза.

– Что?!

Люк покачал головой.

– Это какая-то ошибка. Я не знаю никакого лорда Уинчелла.

– Тем не менее у вас находится фальшивый счет за продажу чистокровной лошади. Лорд Уинчелл понял, что вы его обманули, когда ваш агент забрал у него ассигнации и не вернул вместе с животным, как обещал, – заявил один из сыщиков, темноволосый гигант. – Вы пойдете с нами, сэр, причем пойдете добровольно, или же вас поведут силой. Выбор за вами.

– Что за абсурд? – воскликнул Люк. – Я об этом ровно ничего не знаю!

– Мы нашли счет за продажу в вашем саквояже.

И тут все встало на свои места. Счет за продажу лошадей в Ньюмаркете находился среди прочих бумаг, которые Эмма с Люком забрали в конторе Роджера Мортона. Эмма смутно припомнила, что один из покупателей, кого они с Люком собирались отыскать, подписал счет просто «Уинчелл».

Мортон за это в ответе.

Эмма поднялась на ноги. Одновременно вскочил и Люк. Сыщики шагнули вперед и схватили его за руки.

Он посмотрел Эмме в глаза и воскликнул:

– Я ничего не крал!

– Я знаю, – ответила она.

– Бьюсь об заклад, это будет решать жюри присяжных, – безжалостно произнес один из сыщиков.

Она сильная. Люк тоже. А это всего лишь еще одна из подлых схем Мортона. Но его мошенничеству конец. Финиш. На этот раз она не позволит ему уйти безнаказанным.

Сыщики повели Люка прочь. Он был так ошеломлен, что даже не сопротивлялся, но, дойдя до двери, обернулся:

– Оставайся здесь!

– Что? Я не могу…

– Доверься мне, – сказал Люк голосом ровным и уверенным. – Я быстро разберусь с этим нелепым обвинением и скоро вернусь к тебе.

Сыщики вытолкнули его, и дверь за ними с грохотом захлопнулась.

Эмма осталась одна в пронзительной тишине гостиной.

Сыщики с Боу-стрит забрали с собой все бумаги, которые Люк вынес из конторы Мортона в Вапинге. Эмма была просто в бешенстве на саму себя из-за того, что не сделала копий, но у нее и возможности такой не было.

По комнате поползли сумеречные тени. Она сидела в гостиной и гадала, куда же отвезли Люка. В Ньюгейт? Проведет ли он ночь в сырой тюремной камере в обществе опасных преступников? Будут ли ему сниться кошмары? Ее пугала мысль о том, что он проснется от кошмарного сна среди чужих людей.

Вошел Болдуин, зажег лампы и развел огонь в камине. Он спросил, принести ли ей наверх обед, а когда она отказалась, спокойно произнес:

– Я принесу вам что-нибудь легкое, миссис Кертис. Вам нужно поддерживать силы.

Чуть позже он вошел с подносом, на котором стояли тарелки с едой и лежало письмо, полученное, пока Люк с Эммой ездили в Вустер.

– Это вам, мэм, – сказал он. – Пришло сегодня утром.

– Спасибо, Болдуин, – пробормотала Эмма.

Она рассеянно распечатала письмо. Господи, сейчас ей хотелось только одного – помчаться в Ньюгейт и потребовать, чтобы Люка освободили немедленно. Но из этого ничего не получится. А что получится? Что она может сделать?

Начать нужно с этого лорда Уинчелла и рынка лошадей в Ньюмаркете. Пока это все, что у нее есть. Завтра она прямо туда и отправится.

Моя дорогая сестра!

Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии. И еще надеюсь, ты далеко продвинулась в поисках того, что ищешь.

Не хочу тебя беспокоить, но врач отказался лечить нашего отца, пока не получит дополнительную компенсацию, поскольку мы ему так и не заплатили.

А платить нам нечем. На прошлой неделе я продала письменный стол из кабинета, но эти деньги пришлось отдать за работу и материалы, чтобы устранить протечку в крыше, о которой я писала тебе в прошлый раз.

Наверное, теперь нам придется отказаться от чаепитий. Конечно, я сделаю это, чтобы не продавать мамины драгоценности, но мы с папой пили вместе чай каждый день, как раньше с тобой, и кажется, это единственное время, когда он слегка оживает. А в остальном он все такой же, хотя, пожалуй, стал еще более апатичным и вялым, чем прежде. И отеки все сильнее, потому что доктор перестал давать ему лекарство.

Я знаю, что ты занята делом, дорогая сестра, но ты нам очень нужна. Я боюсь за папу. Боюсь наших кредиторов. Вчера пришел еще один человек, сказал, что папа должен ему много денег, и предупредил, что может отнять у нас дом. Дом – это все, что у нас осталось, Эм. Куда мы пойдем, если потеряем его?

Прости. Боюсь, я слишком разоткровенничалась в своей печали. Мне ужасно хочется, чтобы у тебя все получилось, но я чувствую себя такой беспомощной, сидя в этом одиноком доме и дожидаясь известий о твоем успехе.

Я буду и дальше молиться за тебя… и за всех нас.

Твоя любящая сестра,

Эмма уставилась на письмо, чувствуя, как ее охватывает отчаяние. Она знала человека, о котором писала Джейн, – мистер Чилдресс. Пустив в ход льстивое красноречие, Генри убедил Чилдресса и их отца вложить деньги в угольную шахту, а меньше чем через месяц исчез, прихватив денежки и отца, и Чилдресса. Никакой угольной шахты не существовало.