Тайные желания короля - Эмерсон Кейт

– Лучше мне умереть, чем продолжать терпеть то, как мною помыкают в последнее время. Почему я должен пускаться в путь для встречи с королем Франции? Он же наш враг! А все эти бессмысленные расходы? Когда я стану королем, подобного расточительства не будет.

Когда они снова принялись расхаживать взад-вперед, Мадж выскользнула из своего укрытия. Она каждую ночь молилась, чтобы Эдвард отказался от своих претензий. Того, что он уже сказал и сделал, было достаточно, чтобы подвергнуть себя опасности, но до сих пор о предсказаниях монаха знали только она, Гилберт и Делакурт. Духовник и канцлер герцога были людьми, пользующимися его полным доверием. Они, как и Мадж, никогда бы его не предали. Но теперь все стало известно и Чарльзу Найветту…

«Я обязана, – решила Мадж, – найти возможность заставить Эдварда прислушаться к голосу разума». Он не должен больше никому доверять. И ему следует оставить идею о том, что он когда-либо станет преемником короля Генриха. Юная принцесса Мария живет и здравствует, когда-нибудь она унаследует корону. Или же король узаконит своего внебрачного сына от Бэсс Блаунт, Генри Фитцроя, и Фитцрой взойдет на престол. Более того, не исключено, что королева родит еще одного ребенка, и это наконец будет долгожданный наследник мужского пола.

Спустившись до половины лестницы, Мадж застыла, держась одной рукой за перила. С чего она взяла, будто Эдвард вообще станет слушать ее советы? Сейчас, думая об этом, она осознала, что прошло уже несколько недель с тех пор, как он говорил с ней о чем-нибудь более значительном, чем простые домашние заботы. Он уже не был с ней так близок, как раньше. Все чаще и чаще они просто спали рядом в большой герцогской кровати.

Если она хочет убедить его быть более осмотрительным, ей понадобится чья-то помощь. Мадж тут же подумала о леди Анне. Хотя сестра герцога тоже женщина и в прошлом у них были разногласия, Эдвард относился к ней с гораздо бо́льшим уважением, чем к любой другой даме, возможно, потому что только она отваживалась ему перечить.

Однако сейчас леди Анна находилась при дворе, поэтому Мадж не могла с ней поговорить, а изложить свои тревоги в письме она не решалась. Но скоро, меньше чем через месяц, обе они, и Мадж, и леди Анна, отправятся во Францию на встречу двух королей. Несомненно, что за две недели торжеств у них будет возможность поговорить с глазу на глаз. Тогда Мадж сможет довериться сестре герцога и спросить у нее совета. Это не снимет с ее плеч бремени, но оно станет немного легче, если его с кем-нибудь разделить.

Несколько успокоившись, Мадж подхватила корзину и удалилась в свои покои ждать, когда герцог соизволит ее посетить.

60

Как и все остальные благородные дамы, которые пересекли Па-де-Кале в свите короля и королевы, леди Анна была одета в свои лучшие наряды и собиралась подбадривать английских рыцарей, когда те сойдутся в поединке со своими французскими соперниками. Но на этот раз между двумя королевствами не было войны. Это была мирная встреча, которую готовили заблаговременно в течение нескольких месяцев, и теперь все шло без запинок, как в хорошо отрепетированном спектакле.

Более пяти тысяч человек переправились через Ла-Манш в последний день мая, в их числе две герцогини, шесть графинь, леди Анна и десять баронесс, а также множество жен рыцарей и других благородных дам. У каждой дамы из свиты королевы были свои придворные. Баронессам и тем, кого к ним приравнивали по знатности, было позволено иметь двух фрейлин, троих слуг мужского пола и шесть лошадей каждой.

Джордж Гастингс находился в свите короля и, как и любой другой барон, привез с собой двух духовников, двух джентльменов, восемнадцать человек прислуги и двенадцать лошадей. Однако это не шло ни в какое сравнение со свитой герцога Букингема. Брату Анны и второму герцогу, присутствующему в делегации, герцогу Суффолку – герцог Норфолк остался в Англии защищать страну во время отъезда короля, – было дозволено взять с собой по пять духовников, десять джентльменов, сорок слуг и тридцать лошадей.

Вся английская делегация разместилась на территории Пейл Кале, как назывались земли, включающие в себя города Кале и Гин. Неподалеку от замка Гин для размещения двора был возведен гигантский «дворец» – огромное временное строение на каменном фундаменте с кирпичным первым этажом и деревянными стенами, выкрашенными «под кирпич», на втором. Крыша была сделана из полотна, но имитировала сланец. Все сооружение было создано в Англии и заново собрано в Пейл Кале. Стекла огромных окон сияли на солнце, а по углам возвышались четыре высокие башни. «Дворец» окружал ров, а на въезде стояли ворота.

Внутри этого импровизированного дворца, на земляном полу слуги короля выполняли свои обязанности так же, как делали бы это в настоящем дворце. На втором этаже располагались покои королевской четы, герцогини Суффолк и кардинала Уолси – каждому по три комнаты. Были здесь лестничные клетки и галереи, большой холл, часовня и пиршественный зал. Но как бы роскошен ни был этот временный дворец, король здесь не ночевал. Его величеству были отведены более безопасные апартаменты в замке.

В день первой официальной встречи королев Англии и Франции Екатерину Арагонскую вынесли в багряном атласном паланкине, расшитом золотом. Герцогиня Суффолк также ехала в паланкине, но сделанном из золотой парчи с изображениями лилий. Буквы «Л» и «М», соединенные вместе, и изображение дикобраза – эмблема умершего мужа Марии, короля Людовика, – говорили о том, что эта собственность осталась ей от непродолжительного периода замужества за пожилым отцом нынешней королевы Франции.

Все придворные леди следовали за паланкинами, одни в фургонах из золотой парчи, другие верхом. Элеонор, герцогиня Букингем, и две ее старшие дочери, графини Сюррей и Вестморленд, занимали фургон вместе с сестрой Джорджа, графиней Дерби. Леди Анна ехала верхом между своей сестрой, леди Фитцуолтер, и младшей дочерью Букингема, леди Бергавенни, которая была беременна первенцем.

Анна была довольна тем, что едет верхом. Из седла ей было лучше видно, и иногда ее обдувал приятный ветерок. Скопление народа и суматоха увеличивались по мере того, как их процессия приближалась к кортежу французской королевы. Стоял оглушительный шум. Богато убранная лошадь Анны шарахнулась, когда затрубили в фанфары, и женщине пришлось применить все свое искусство наездницы, чтобы вновь совладать с животным.

Леди Анна прикрыла глаза от солнца ладонью, чтобы лучше разглядеть королеву Клод. Паланкин из серебряной парчи, украшенный золотыми вензелями, несли два могучих боевых коня, точно таких же, каких используют в турнирах. Ее величество королева Франции сидела на покрытом золотой тканью троне, одетая в мантию из серебряной парчи, под которой было облачение из золотой парчи. Драгоценные каменья в ее ожерелье сверкали на солнце. Но самое примечательное в ее внешности было то, что она, как и племянница Анны, ожидала ребенка.

Анна слышала, что роды королевы должны были состояться менее чем через два месяца. Ее состояние явилось причиной того, что король Франции настаивал на проведении встречи не позже середины июня. Король Франциск не принял шутливого совета короля Генриха, чтобы королева Клод родила во время их встречи, и они с королевой Екатериной, таким образом, могли бы оказать честь принцу или принцессе своим присутствием на крестинах.

Фрейлины королевы Франции ехали в трех фургонах, крытых серебряной парчой. Особый интерес Анны вызывала темноволосая молодая женщина, ослепительно улыбнувшаяся кавалькаде английских придворных дам. Бэсс Болейн послала ей в ответ такую же улыбку. В ее глазах сияла материнская гордость.

Появление еще одного паланкина, крытого черным бархатом, отвлекло внимание Анны от семейства Болейн. В нем прибыла самая важная дама во французской делегации, которой была не королева, а королева-мать. Всем было известно, что Луиза Савойская имеет огромное влияние на своего сына, даже теперь, когда он стал королем. Это была женщина с прямой спиной и строгим взглядом, одетая с головы до ног в черное, как и подобает вдове. Ее фрейлины, однако, были в малиновых платьях, с рукавами в золотую полоску. Их фасон отличался особой изысканностью.