Энн Стюарт - Танцующая при луне
Это всего лишь небольшой урок, напомнил он себе, остро ощущая прикосновение ее груди — Лиззи продолжала биться в его объятиях, стараясь вырваться. Он лишь пытается пробудить в ней отвращение к себе, вынудить ее поскорее отправиться домой. Что делать, если он успел сильно возбудиться, — она всегда действовала на него подобным образом. И когда прикасалась к нему своим телом, и когда осыпала проклятиями.
Он наконец оторвался от ее губ, глядя на нее сверху вниз. В глазах у Лиззи стояли слезы бессилия, а рот был влажным и припухшим от его грубых поцелуев. Она не заслуживает такого обращения, подумал Габриэль. Ей нужны нежные, исполненные любви поцелуи… другого мужчины.
— Пожалуйста… — сказала она, еще не отдышавшись. — Не надо.
Он поцеловал ее вновь, прижав на этот раз к спинке кресла, пригвоздив ее всем телом. Лиззи попыталась пнуть его, но поскольку она была босиком, Габриэль не ощутил этого. Он прильнул к ней с жадной настойчивостью, и Лиззи задрожала — от отвращения, хотелось ему надеяться, хотя сам он уже с трудом сдерживал желание. Ничего, он переживет это. Главное — пробудить в ней ненависть.
Он положил руку ей на грудь. Ткань старенького платья была тонкой, и Габриэль решительно рванул ее вниз. Лиззи вновь забилась в его объятиях, но ему было уже все равно. Он жаждал прикоснуться к ее груди, покрыть все тело Лиззи горячими поцелуями, припасть ртом к потаенному местечку между ног, хотел овладеть ею всеми известными ему способами.
Из груди Лиззи вырвался приглушенный гортанный возглас, и Габриэль замер. Он вновь взглянул ей в лицо. Слезы ручьем текли по ее щекам, и он понял, что справился со своей задачей. Отныне она его ненавидела.
Оставалось лишь шагнуть назад, ухмыльнуться и произнести какое-нибудь оскорбительное замечание. Это станет достойным завершением вечера. Лиззи проникнется к нему отвращением, в спешке покинет этот дом и отправится к любящему отцу.
Лиззи как завороженная смотрела ему в глаза. А затем, к величайшему изумлению Габриэля, обвила руками его шею и поцеловала. С любовью и нежностью поцеловала своими истерзанными губами, от всего своего истерзанного сердца. Это был поцелуй, которого он не заслуживал.
Габриэль оттолкнул ее, как будто на губах у нее был яд.
— Возвращайся домой, Лиззи, — почти прошептал он. — Здесь для тебя все равно ничего нет.
— Ты здесь, — просто ответила она.
Он мог овладеть ею сейчас. Достаточно было протянуть руки, и она бы сама отдалась ему. Сама бы разделась и сделала все, что он захочет. Сделала бы из любви к нему. Мысль эта повергла Габриэля в ужас.
Где-то в глубинах своего темного прошлого он отыскал холодную снисходительную улыбку.
— Мне это без надобности, детка, — произнес он и поспешно покинул комнату, надеясь только, что силы не покинут его на полпути.
Он выскочил из дома прямо под дождь и устремился в лес. Габриэль бежал все быстрее и быстрее, как будто по пятам за ним мчались дикие псы из Арундела. Те самые псы, которых Лиззи укротила нежным прикосновением и добрым словом. Вокруг него высился лес, такой темный и такой гостеприимный. Запах дождя мешался с густым ароматом елей, рядом с которыми высились дубы, ясени и ольха. Это было единственное место, где он чувствовал себя как дома. Тепло и смех под крышей Роузклиффа были не более чем фантазией. В реальности за его стенами скрывались холодные, бездушные комнаты, в которых он провел всю свою жизнь. Нет, его место было в лесу, под дождем. В полном одиночестве, без тепла и любви.
К тому моменту, когда он успел добраться до башни, дождь лил как из ведра. Габриэль знал каждый поворот своей лестницы наизусть и взбежал наверх в полной тьме, ни разу не оступившись. Оказавшись внутри, он не стал запирать за собой дверь — призраков бы это не остановило, а других гостей он тут и не ждал. Он насквозь промок под проливным дождем и первым делом поспешил стянуть с себя рубашку. Габриэль прекрасно помнил о том, кто был с ним в башне в прошлый раз, когда он вот так же попал под ливень.
Ладно, теперь она ему не страшна — это ему-то, который никогда ничего не боялся! В очаге еще теплилась кучка углей, и он поспешил подбросить туда дров. Зажигать свечи Габриэль не стал, он мог ориентироваться в хорошо знакомой комнате и с завязанными глазами. Больше всего она напоминала келью безумного монаха, полную света, красок и тепла и заставленную роскошной мебелью. Кровать значительно уступала в размерах той чудовищной громадине, что стояла в Роузклифф-холле. Поверх нее были набросаны бархатные и меховые покрывала. Габриэль растянулся на кровати и рассеянно уставился в огонь. Вот здесь он и проведет остаток жизни, и никакая сила не сможет заставить его вернуться домой, в Роузклифф.
— Что ты тут делаешь? — Разумеется, это был брат Септимус, смотревший на него, как всегда, с явным неодобрением.
— Я тут вообще-то живу, — напомнил ему Габриэль.
Старый монах покачал головой.
— Уже нет. Возвращайся домой, мой мальчик. Там ты найдешь ответ.
— Мне не нужны ответы, мне нужен покой. Идите донимайте Лиззи, раз уж она вам так понравилась, — раздраженно заявил он и зажмурился, стараясь избавиться от докучливого видения.
— Она больше не увидит нас. Разве что ты сумеешь еще больше запутать ситуацию.
Он вновь открыл глаза.
— Убирайтесь, а то мне придется изгнать вас.
— Мы не демоны, Габриэль, — заметил с укоризной в голосе брат Павел. — Мы бы и сами рады уйти в иной мир, вот только не знаем, как это можно осуществить.
— Братья, проявите ко мне хоть каплю милосердия, — застонал Габриэль. — Я не спал уже несколько дней, в моем доме распоряжается эта чокнутая особа, а моя сестра, судя по всему, обречена умереть старой девой. Хотя и это ей, похоже, не удастся, если вспомнить, что замышляют Чилтоны. Оставьте меня в покое на несколько блаженных часов.
— Я не одобряю… — начал, было брат Септимус, но Габриэль, не дождавшись конца фразы, перекатился на живот и спрятал голову в подушках. Наступила полная тишина. Выждав несколько секунд, он осторожно огляделся. Никого, никаких призраков. Только дождь стучал по стенам башни, а это значило, что никаких гостей сегодня ждать уже не приходится.
С блаженным вздохом Габриэль вновь закрыл глаза и погрузился в сладкий эротический сон.
Глава 22
Лиззи, онемев от ярости, стояла посреди библиотеки. Губы ее горели. В груди жгло. А сердце пылало гневом, который едва не испепелил ее саму.
Откуда-то издалека донесся стук захлопнувшейся двери. Она знала, что это Габриэль — он устремился прямо под дождь, пытаясь сбежать от нее… и от себя тоже.
