Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения

Увидев Геро и кузину Батильду, он повернулся к Максимусу:

— Ваша светлость?

Максимус поднял голову.

— Оставьте нас, — приказал он слугам.

Крейвен выпроводил всех из комнаты, вышел сам и закрыл дверь.

Максимус встал и приблизился к Геро. Внимательно посмотрев на нее, он дотронулся пальцем до все еще опухшей щеки.

— Он за это ответит.

Она не была уверена, кого имел в виду Максимус, сказав «он», но это уже не важно.

— Нет, не ответит.

Максимус сдвинул брови и отвернулся к столу.

— Я уже послал своих секундантов к Редингу. Дело решенное.

Кузина Батильда ахнула и тихонько застонала.

Геро схватила брата за руку.

— Отзови свой вызов.

Он поднял брови. В конце концов, Максимус — герцог. Никто с ним так не разговаривает. Даже она.

Но это вопрос жизни и смерти.

— Я не хочу дуэли, — сказала она, глядя прямо ему в глаза. — Я не хочу больше никакого насилия, и уж точно смерти.

— Это не твоя забота.

— Моя! И в очень большой степени! — воскликнула она. — Я виновата в том, что Мэндевилл меня ударил. Это я лишилась целомудрия и тем самым стала причиной его ярости.

Он покачал головой.

— Геро…

— Нет, послушай меня, — тихо произнесла она. — Мне стыдно за то, что я сделала, но я не собираюсь укрываться от последствий. Отзови секундантов, Максимус. Эта дуэль погубит тебя. Я не смогу жить с этим грузом.

Он с минуту молча смотрел на нее, потом подошел к двери и приоткрыл. Крейвен, видно, стоял поблизости, потому что Максимус шепотом поговорил с ним, закрыл дверь и вернулся к Геро.

— Я делаю это ради тебя, — сказал он. — Исключительно ради тебя, но я не обещаю, что не перенесу дуэль на другую дату, если пойму, что дело не улажено должным образом.

У Геро пересохло в горле. Это — огромная уступка, пусть и частичная.

— Спасибо.

— Слава богу! — Кузина Батильда шумно опустилась в кресло.

Максимус снова сел за стол.

— А теперь мы должны договориться, как скоро ты сможешь выйти за Мэндевилла. Не сомневаюсь, что слуги уже начали сплетничать по поводу утреннего происшествия.

Холод пробежал у Геро по спине.

— Максимус…

Он хмуро смотрел на документы, лежавшие на письменном столе.

— Маркиз, несомненно, расстроен твоей связью с его братом, но я уверен, что он одумается и придет в себя. Брачный контракт весьма ему выгоден, в конце концов.

— Максимус! — с отчаянием повторила она.

Брат с тем же хмурым видом посмотрел на нее.

Геро вскинула подбородок.

— Я не выйду за Мэндевилла.

— Ты хочешь, чтобы я арестовал лорда Рединга?

— Нет, — с трудом выдавила она.

Он смерил ее твердым взглядом, потом опустил лицо, снова занявшись своими документами, словно ее чувства его не трогали, и заключил:

— В таком случае ты выйдешь за маркиза Мэндевилла.

Это был окончательный приговор. Геро похолодела. Прозвучал голос герцога Уэйкфилда.

А герцог Уэйкфилд, приняв решение, не менял своих намерений.

Глава 15

В тот вечер королева призвала женихов в тронный зал, чтобы услышать их ответы.

Принц Западная Луна вышел вперед и расстелил у ее ног полотнище великолепного флага. На нем были вышиты ее королевский герб и королевский замок.

«Этот замок, — сказал он, — сердце вашего королевства, Ваше Величество».

Затем принц Северный Ветер преподнес серебряный компас, искусно инкрустированный перламутром и кораллом.

«Гавань, Ваше Величество, является сердцем вашего королевства».

Наконец принц Восточное Солнце положил перед ней сверкающий стеклянный шар с крошечным городом внутри.

«Город — это сердце вашего королевства, Ваше Величество»…

Герцог Уэйкфилд был не тем человеком, у которого легко получить аудиенцию.

Гриффин провел полдня сначала в одной гостиной Уэйкфилд-Хауса, затем в другой. Он медленно перемещался все ближе и ближе к важной персоне, но если судить по скорости его передвижения, то он не добрался бы до хозяина дома до Рождества.

Терпение у него лопнуло, и он отправился по длинному, изысканно обставленному коридору искать его светлость. Он не сомневался, что Уэйкфилд не пожелает видеть соблазнителя своей сестры — и перегонщика джина в придачу, — но его будущее и будущее Геро зависели от этой встречи.

Он миновал небольшую библиотеку, затем еще одну гостиную — сколько же гостиных нужно одному человеку? — прежде чем подошел к закрытой двери справа и, не постучав, распахнул.

Особняк Уэйкфилда был огромным, со множеством комнат, а вот кабинет совсем небольшим и, судя по всему, находился в задней части дома, что весьма необычно для хозяина. По стенам и потолку тянулись деревянные панели с замысловатой резьбой, словно в каком-то средневековом монастыре. На полу — дорогой ковер янтарной, красной и изумрудной расцветки. Занимая почти всю ширину комнаты, стоял массивный письменный стол тоже с резьбой на темном дереве. А за столом сидел герцог и грозно смотрел на него.

Гриффин поклонился:

— Ваша светлость, надеюсь, я вас не потревожил.

Он такой неприкрытой наглости и лжи герцог медленно поднял бровь.

— Что вы хотите, Рединг?

— Вашу сестру.

Глаза Уэйкфилда угрожающе сузились.

— По ее словам, вы уже ее получили.

— Да. — Нет смысла изображать свою непричастность. — И поэтому я хочу на ней жениться.

Уэйкфилд откинулся в кресле.

— Если вы думаете, что я позволю моей сестре вступить в вынужденный брак с охотником за приданым…

— Я не охотник за приданым. — Гриффин сжал кулак, который еще саднил после драки с братом. Потерять самообладание сейчас ему ни к чему. — У меня достаточно собственных денег.

Нижняя губа герцога слегка дрогнула.

— Неужели вы думаете, будто я не выяснил, что вы собой представляете и чем занимаетесь?

Гриффин напрягся.

— Вы распутник и повеса, — сказал Уэйкфилд. — Вы пользуетесь расположением многочисленных дам — в основном замужних. У вас лишь незначительное собственное состояние, однако ваш брат по непонятной причине доверяет вам управление и вашим поместьем, и поместьем Мэндевиллов. И в дополнение к этому вы занимаетесь незаконной перегонкой джина в Сент-Джайлзе. Не слишком приятная картина, не так ли?

Гриффин посмотрел прямо ему в глаза.

— Я не играю и не пью. Я увеличил то, что вы называете небольшим состоянием вчетверо с тех пор, как получил его, и намерен продолжать в том же духе. Я известен своими любовными похождениями, но я намерен сохранять верность вашей сестре, когда мы поженимся.