Джуд Деверо - Лёд и Пламя
Хьюстон попробовала поговорить с Кейном, но он только заявил, что она ничего не понимает. Она ответила, что хотела бы его понять, если бы он ей все объяснил.
И именно тогда он пообещал, что расскажет ей все перед самым обедом.
Теперь, осматривая себя перед зеркалом, она обнаружила, что ее трясет.
Увидев Кейна у себя за спиной, она судорожно вздохнула.
— Повернись, — сказал он, — у меня для тебя кое-что есть.
Она повернулась обратно к зеркалу, и в этот момент Кейн опустил ей на шею каскад бриллиантов. Они лежали у нее на плечах, как высокий воротник, спадая с ключиц замысловатыми петлями.
Он отступил на шаг и посмотрел на нее.
— Хорошо, — сказал он и, взяв ее за руку, повел в свою спальню.
Не говоря ни слова и ощущая тяжесть бриллиантов вокруг горла, она села в синее парчовое кресло перед инкрустированным круглым столиком.
Кейн подошел к панели в стене, сдвинул вбок часть декоративной лепки и нащупал маленький рычаг. Панель въехала внутрь, открывая сейф, вделанный в стену.
— Очень немногие знают полностью историю, которую я хочу тебе рассказать. Некоторые знают ее частично и додумывают ее сами, но додумывают не правильно. Мне удалось собрать ее по кусочкам только после многих лет работы.
Из сейфа он достал кожаный портфель, открыл его и протянул Хьюстон маленькую фотографию.
— Это моя мать.
— Чарити Фентон, — прошептала она, разглядывая красивую женщину на снимке: очень молодую, темноволосую, с черными глазами.
Она заметила удивление на лице Кейна.
— Эден рассказал мне, кто она такая.
— Он рассказал тебе все, что знал.
Он дал ей фотографию четырех молодых людей — все четверо выглядели, как будто чувствовали себе не в своей тарелке в студии фотографа. Двое из них были похожи на Кейна.
— Это четверо братьев Таггертов. Самый младший — Лайл — отец Яна, следующий — Рейф, затем Шервин, а потом мой отец, Фрэнк.
— Ты похож на своего отца, — сказал она. Кейн не ответил, а выложил все оставшееся содержимое портфеля на столик.
— Это оригиналы или копии всех тех документов, которые я смог разыскать. Все они относятся либо к моим родителям, либо к моему рождению.
Она пробежала глазами по бумагам, отметив только копию родословного древа, из которого становилось ясно, что Натаниель Таггерт женился на двенадцатилетней французской графине. Но вскоре Хьюстон снова подняла глаза в ожидании продолжения истории, которая стояла за бумагами и могла бы пролить свет на причины ненависти, питаемой Кейном к семье своей матери.
Он подошел к окну и окинул взглядом сад.
— Я не думаю, что ты что-нибудь знаешь о Горасе Фентоне, ввиду того, что он умер задолго до твоего рождения. Он был отцом Джекоба. Или по меньшей мере Джекоб думал, что Горас был его отцом. Правда заключается в том, что Горас уже отчаялся иметь своих детей и усыновил новорожденного одних людей, ехавших в Калифорнию, но трагически погибших под копытами взбесившихся лошадей. Но всего через несколько лет после этого у Гораса родилась-таки дочь, и они назвали ее Чарити потому, что были безумно счастливы.
— Из того, что мне удалось разузнать, не было ребенка, более избалованного, чем мисс Чарити Фентон. Мать брала ее в "путешествия по всему миру, а отец покупал ей все, о чем она могла только подумать.
— А как же обращались с Джекобом? — спросила Хьюстон.
— Неплохо. Старик Горас избаловал свою дочь, зато он научил своего сына, как выжить в этом мире, — может быть, для того, чтобы он мог помочь Чарити после его смерти. Джекоба научили управлять империей, которую создал Горас.
..Я точно знаю, как они встретились. Я думаю, Фрэнка Таггерта уполномочили подать Фентону очередные жалобы по поводу лесопилки — это было еще до того, как открылись угольные шахты, — и он встретил Чарити. Как бы то ни было, они сошлись очень быстро, и она решила, что хочет выйти замуж за Фрэнка. Я не думаю, что когда-нибудь приходила в ее маленькую испорченную головку мысль, что ее отец посмеет ей в чем-либо отказать.
Но Горас не только запретил ей выходить замуж за Таггерта, но и запер ее в комнате. Каким-то образом ей удалось бежать, и она провела с Фрэнком два дня. Когда люди ее отца нашли их, она как раз была с ним в постели и заявила своему отцу, что не расстанется с Фрэнком, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.
— Как это ужасно, — прошептала Хьюстон. Кейн достал сигару из тумбочки около кровати и закурил.
— Она-таки его получила: через два месяца она сообщила родителям, что беременна.
— Тобой, — мягко сказала Хьюстон.
— Мной. Горас выкинул дочь из дома и сказал ей, что она ему больше не дочь. Его жена слегла в постель и оставалась там до тех пор, пока не умерла четырьмя месяцами позже.
— И ты ненавидишь Фентонов, потому что ты по закону такой же наследник, как и Джекоб, но тебя сослали в конюшни.
— Такой же, черт побери! — взорвался Кейн. — Ты еще и половины истории не слышала. Чарити переехала в трущобы, где жили Таггерты — единственное жилье, которое они могли себе позволить на ту зарплату, — что платил им Фентон, и возненавидела их. Конечно, никто не хотел с ней говорить: ведь она была одна из Фентонов, да и из того, что я слышал, никто и не собирался сбивать с нее спесь. Через два месяца после того, как она вышла замуж за Фрэнка Таггерта — у меня тут есть свидетельство о браке, — он погиб под рухнувшими штабелями.
— И Чарити вынуждена была вернуться в дом отца.
— Он был сволочью, каких свет не видывал. Чарити попыталась обойтись без него, но чуть не умерла с голода. Я разговаривал со служанкой, которая работала тогда у Фентонов, и она рассказала, что, когда Чарити вернулась, она была грязной, исхудавшей и на последнем месяце беременности. Горас только бросил на нее взгляд и сказал, что она убьет свою мать, и что она сможет остаться только в качестве служанки. Он послал ее мыть посуду на кухню.
Хьюстон поднялась и встала около мужа, положив руку на его плечо. Она чувствовала, как он дрожал от переполнявших его чувств. Голос Кейна сделался тише.
— После того как моя мать четырнадцать часов скребла тарелки Фентона, она поднялась наверх, родила меня и после этого хладнокровно повесилась.
Хьюстон в изумлении смотрела на него.
— Никто не спас ее?
— Никто. Фентон поместил ее в самую дальнюю комнату на чердаке, и, даже если она и кричала, никто не мог ее услышать.
— И что сделал Горас Фентон?
— Он ее и нашел. Кто знает, может быть, его заела совесть, и он шел, чтобы исправить дело, но было поздно. Она уже умерла.
Немногие могли рассказать мне, что случилось потом, так что мне пришлось все собирать по кусочкам. Горас нанял для меня кормилицу, потом провел день, заперевшись с целой армией адвокатов, и через двадцать четыре часа после того, как Чарити повесилась, он приставил пистолет к виску и выстрелил.
