Кэролайн Линден - Как обольстить вдову
– Но твое мнение тоже грешит предвзятостью, – возразила Селия. – Впрочем, как и мое.
Когда в комнату вошел Дэвид, Селия поднялась.
– Дэвид, нам нужно знать твое мнение.
– Вот как? О чем же? – ничего не подозревая, спросил Дэвид.
Неожиданно Селия вспомнила, с какой яростью набросился ее брат на Энтони, когда застал их ночью в библиотеке, и ее охватило дурное предчувствие.
– Скорее о ком, а не о чем. Речь идет о мистере Хэмилтоне, – сказала Розалинда.
Дэвид в недоумении переводил взгляд с Селии на Розалинду.
– Что он еще натворил?
– Ничего, – поспешила вмешаться Селия, опередив мать. – Ты же его ведь знаешь. Что он за человек?
Поколебавшись Дэвид ответил:
– Он порядочный парень.
– Ты же знаешь его пятнадцать лет! Неужели это все, что ты можешь о нем сказать? – выпалила Селия.
– Разумеется. Но по-моему, ты тоже можешь о нем кое-что сказать. А если не хочешь, я тоже не буду этого делать.
Селия гневно сверкнула глазами, а ее мать с облегчением вздохнула.
– Он предложил Селии выйти за него замуж.
– Ах вот оно что. – Дэвид кивнул. – И как я предполагаю, Селия намерена принять его предложение, а тебе хочется, чтобы она отвергла Хэмилтона.
– Нам нужно знать твое мнение, – ангельским голоском проговорила Розалинда. – Он честный человек? Добрый? Респектабельный?
Дэвид пристально посмотрел на Селию и ответил:
– Да.
У Селии словно камень с души свалился, однако мать не унималась:
– Что?
– Он честный малый, – повторил Дэвид. – На прямой вопрос он дает прямой ответ. Как это ни странно, он очень уравновешенный. Обычно держит свои мысли при себе, возможно, из-за того, что отец выгнал его из дому, когда ему было пятнадцать лет. У него хорошее финансовое чутье. Заработав приличную сумму, он создает новое прибыльное предприятие. Он сам заработал свое состояние.
– А как насчет азартных игр? – крикнула Розалинда. – У него есть долги?
Дэвид был смущен.
– Он ничем не хуже, чем я, Розалинда. Полагаю, долги являются следствием того, что он делает вложения в новые предприятия. Нужно время, чтобы дело стало процветать. Вот что я вам скажу: если мне понадобится превратить сотню фунтов в пять сотен, я со спокойной душой отдам ему деньги.
– Он не респектабельный. – Розалинда цеплялась за последнюю надежду, словно утопающий за соломинку. – Ты не можешь это отрицать.
Дэвид пожал плечами:
– А что такое «респектабельность»? Он не виноват, что его имя с ранних лет окружено сплетнями.
– Его поступки… – начала Розалинда.
– Розалинда, Хэмилтон – честный человек, – повторил Дэвид. – Не понимаю, почему все к нему цепляются? Он никогда не лгал, не мошенничал, не нарушал данное им слово, не злоупотреблял чьим-либо доверием. И никогда не обманывал женщин. Если он сделал предложение Селии, значит, она свела его с ума.
От слов Дэвида душа у Селии расцвела. Глаза ее сияли.
– Тогда почему ты ударил его на днях? – не унималась Розалинда.
Улыбка исчезла с лица Дэвида. Он смущенно откашлялся.
– Ах это… Меня застали врасплох, и сгоряча я наломал дров.
Розалинда наконец признала свое поражение. Селия с трудом сдерживала радость.
– Дорогая моя, – снова сказала Розалинда, – ты уверена, что поступаешь правильно? Подумай, замужество – серьезный шаг. Тебе предстоит всю жизнь провести с этим человеком.
– Знаю, мама. И уверена, что сделала правильный выбор.
Мать не отрывала от Селии полные тревоги глаза. Затем улыбнулась улыбкой святой мученицы.
– Тогда я начну готовиться к свадьбе.
Селия бросилась матери на шею.
– Спасибо, мамочка.
Розалинда крепко обняла дочь, тяжело вздохнула и поджала губы.
– Единственное, чего я хочу, чтобы ты была счастлива, милая.
Селия кивнула:
– Я буду счастлива, мама.
Розалинда извинилась и с обреченным видом вышла из комнаты. Когда дверь за ней закрылась, Селия повернулась к брату.
– Спасибо, Дэвид.
Он откинулся в кресле и скрестил руки на груди.
– Если он хоть чем-то тебя обидит, я сотру его в порошок.
Селия возмутилась:
– Ты же только что сказал, что он честный малый!
– Да, честный, – сказал Дэвид. – В основном. Но я знаю о нем такое, о чем ты и не подозреваешь.
– Догадываюсь. За тобой тоже водится немало грешков, которые ты предпочитаешь от всех скрывать. – Она улыбнулась, когда Дэвид нахмурился. – А если ты вздумаешь вмешиваться в мою семейную жизнь, я выведу тебя на чистую воду и расскажу обо всем Вивиан.
– Вивиан мне доверяет.
– А я доверяю Энтони. В таком случае нам обоим не о чем беспокоиться. – Селия понизила голос. – Не дуйся. Я узнала, почему Энтони постоянно выигрывает в карты.
Брат заметно оживился:
– Почему?
– Мошенничество тут ни при чем. Он выигрывает благодаря своему природному дару. Дэвид снова помрачнел, а Селия выразительно вздохнула. – Которым ты, видимо, не одарен.
– Теперь это уже не важно. Я редко играю в карты. – Дэвид направился к двери, но, прежде чем выйти, спросил: – А этому можно научиться? Я много лет ломал над этим голову, – пробормотал он. – Это что-то сверхъестественное.
Селия широко улыбнулась:
– Спасибо, что повлиял на маму, Дэвид.
Он вздохнул и обнял сестру.
– Это самое малое, чем я могу тебе помочь, потому что в данный момент твой жених находится в кабинете у герцога Эксетера: его светлость проводит дознание.
Селия ахнула:
– Что? Маркус не посмеет…
Дэвид рассмеялся, когда Селия бросилась к двери:
– Ты плохо знаешь Маркуса: еще как посмеет!
Герцог Эксетер засыпал Энтони вопросами. До этого утра Энтони был уверен, что герцог не станет препятствовать их браку. Селия вдова, но она младшая сестра герцога, а Эксетер никогда не давал в обиду своих близких. Энтони не хотелось погубить все дело из-за безрассудства или по глупости. Было бы в высшей степени неразумно не отдать дань уважения герцогу.
Эксетер ждал его: Селия уже сообщила ему новость. Энтони вглядывался в лицо герцога, пытаясь угадать, каков его ответ, однако лицо Эксетера было непроницаемым – словно высеченным из камня.
«Мужайся», – мысленно сказал себе Энтони.
К удивлению Энтони, герцог знал о нем больше, чем можно было себе представить. Его вопросы касались вещей, о которых сам Энтони не распространялся. Однако это не поколебало его решимости, и он отвечал герцогу с искренностью и прямотой. Ведь наградой была женитьба на Селии, и игра стоила свеч. Время от времени Эксетер едва заметно наклонял голову, но это было единственным выражением поддержки, которое Энтони получил от герцога.
Когда Энтони начал приходить к выводу, что не утаил ни единой детали своей биографии, в комнату громко постучали, а уже в следующее мгновение дверь распахнулась настежь.
