Кара Эллиот - Не в силах устоять
Лит уже просто рыдал. Слезы катились по его мокрому лицу, смешиваясь с кровью из разбитого носа.
— Я не понимаю, я не понимаю, — твердил он.
— А я сейчас объясню. Так что слушай меня внимательно, потому что я не намерен повторять.
Опустив плечи, Лит упал на колени. Один глаз у него совсем заплыл и был красно-фиолетового цвета.
— Сначала повторяй за мной: обязанностью джентльмена является защита его семьи.
— Об-бязанностью д-джентльмена… яв-вляется з-защита его с-с-семьи.
— Еще раз.
Перемежая слова стонами, Лит повторил.
— Заруби себе это на носу, Лит. — Гриф снял с вешалки пальто и достал из кармана пачку бумаг. — Я купил твои долговые расписки, и у меня состоялся небольшой разговор с Брайтоном относительно одной вашей устной договоренности. Этой договоренности больше не существует.
Теперь у виконта это были слезы облегчения.
— О Боже милостивый! Благодарю вас, сэр.
— Не благодари меня, — отрезал Гриф. — Я это сделал не ради тебя, а ради твоей сестры, которая заслуживает лучшего, чем иметь братом такого отвратительного слизняка, как ты.
— Я… я клянусь, — заикаясь сказал Лит. — Я теперь буду осторожнее в «Логове».
— Оно тебе уже не пригодится. — Из пачки бумаг Гриф достал запечатанный пакет и швырнул его на пол. — Ты в скором времени начнешь новую жизнь. Детали прописаны в этом пакете, и у тебя будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с ними в дороге.
— В дороге? — в испуге повторил Лит.
— Да. Один из здешних ассистентов отвезет тебя на твою квартиру, где камердинер уже уложил в чемодан твои вещи. Сегодня вечером ты отплывешь на пароходе в Бомбей, где по моей просьбе тебе предоставят должность в Вест-Индской компании.
— В Индии? — закричал Лит. — Я не хочу уезжать в Индию.
— Да, полагаю, у тебя намерения иные. Но будь уверен, ты окажешься на этом пароходе в любом случае. — Гриф убрал в карман все бумаги, кроме одного листка. — И ты не вернешься в Англию до тех пор, пока я не буду уверен, что ты стал человеком, а не хлюпающим, эгоистичным куском дерьма.
Лит снова зарыдал.
— И знай, что если ты попытаешься снова запугивать свою сестру или ступишь на землю Англии без моего разрешения, я вызову тебя на дуэль и прострелю твои никчемные мозги. Ты меня понял?
Лит кивнул.
— Хорошо. Осталось одно дело, которое ты должен сделать для меня. Дома тебя ожидает нотариус.
Он официально засвидетельствует твою подпись на этом документе.
— Ч-что это?
— Эта бумага передает законное право принимать решения, касающиеся вашей фамильной собственности и финансов, твоей сестре, пока тебя не будет в стране. Она гораздо более умелый управляющий вашим имуществом и угодьями, чем ты.
Лит открыл рот и закрыл, не сказав ни слова.
— Вижу, что ты прямо на глазах становишься умнее. А теперь одевайся. Я пришлю Джорджа, чтобы он помог тебе без помех добраться до доков.
В ответ Лит упал и скрючился.
Презрительно усмехнувшись, Гриф повернулся и вышел. Он уже не мог дышать воздухом, пропитанным потом и страхом.
Брайтон. Пирс. Лит. Три преграды были устранены на пути леди Брентфорд к счастью. Сможет ли он сгладить все ухабы и выбоины на этом пути, он пока не знал.
Но начало по крайней мере было положено.
— Что это за шум? — Августина опустила секатор и посмотрела сквозь листву кустов. — Если это вы, лорд Брайтон, пришли надоедать леди Брентфорд, предупреждаю, что вам здесь делать нечего.
Мышка свирепо зашипел.
— Мои намерения исключительно благородны, мисс Хэверстик. — Гриф вышел из-за куста шиповника и стряхнул с рукава розовые лепестки. — Простите, что снова явился незваным. Надеюсь, что вы меня выслушаете, прежде чем отсечете вашим секатором какую-либо часть моей анатомии.
— Хмм. Некоторые части нужно было бы отсечь. Например, ваши мозги и ваш язык. Вы позволили себе высказать в адрес Элизы очень несправедливые обвинения.
— Вопреки слабости своего ума я это уже понял. Постараюсь исправиться.
— В таком случае для вас еще не все потеряно.
— Хотелось бы думать. — Он переложил большой бумажный пакет в другую руку и улыбнулся. — Будет ли мне разрешено поговорить с леди Брентфорд?
— Боюсь, вы опоздали на несколько часов, лорд Хадден. Она уехала сегодня рано утром.
У Грифа упало сердце.
— Как уехала? Куда?
— На север.
— Север — слишком большая территория. Не могли бы вы немного ее сократить?
— Могу я спросить зачем? — возразила она. — Она уехала от беспринципного хама, сковавшего ее ножными кандалами. Что касается наручников…
Надеясь, что его лицо не стало свекольного цвета, Гриф прервал ее:
— Я повторяю, мисс Хэверстик, что мои намерения благородны.
— Хмм. — Она взглянула на него искоса.
— Спросите у ее кота. — Он заметил Эльфа, растянувшегося под кустом. — Он подтвердит мои благие намерения. Это честный зверь и мой большой друг.
Она еле заметно улыбнулась:
— Животные, кажется, вас любят. Это определенно говорит в вашу пользу.
— Вот видите. Просто от котов мне необходимо постепенно перейти к женщинам.
Августина уже просто расплылась в улыбке.
— Да, вы явно прогрессируете, сэр. И если вы повернете прямо в конце Хай-стрит, а затем поедете по направлению к Бирмингему, это сократит путь и…
Гриф поднес ее руку к губам.
— Спасибо.
— Постарайтесь не разочаровать меня. Я не хочу сожалеть о том, что сделала.
— Приложу для этого все силы! — Он собрался уйти.
— Между прочим, что это за сверток у вас под мышкой?
— Кое-какое послание на тот случай, если мои слова окажутся недостаточными.
Задернув занавеской маленькое окошко, Элиза откинулась на спинку сиденья и помассировала виски в надежде, что голова перестанет болеть.
Не всегда полезно иметь время на размышления, думала она, стараясь не прокручивать в голове снова и снова свои последние две встречи с Хадденом. С каждым разом они почему-то казались ей все хуже и хуже.
Сейчас ей совершенно необходимо отвлечься…
Что-то тяжелое с грохотом упало на крышу кареты, и она остановилась.
Сдвинув шляпку с глаз и выпутавшись из неизящного положения на досках пола, Элиза села на место.
— Баркер! — позвала она наемного кучера. — Что случилось?
Она не могла разобрать ответ.
— Черт. Не хватало еще, чтобы упала большая ветка или сломалась ось. — Вся ее жизнь, казалось, ломается, как грецкий орех под каблуком сапога.
Что-то стучало по крыше кареты, да так, что от движений сам собой открылся крючок дверцы, и в карету впрыгнул мужчина в развевающемся плаще.
