Сюзанна Симмонс - Роза пустыни
К Элизабет вдруг вернулась серьезность. Она поменяла тему разговора.
– Ты должен все мне рассказать, Джек. – Она стиснула его плечо. – Где мой брат? Он здоров? Ему ничто не угрожает?
Он поспешил ее успокоить:
– Не бойся. Али здоров и в безопасности. Он решил погостить у родителей своей матери, пока вся эта история не закончится.
– Я очень рада это слышать, – призналась Элизабет, отпуская его плечо. – Али как-то сказал мне, что его мать умерла во время родов. Теперь, когда папы тоже не стало, я испугалась, как бы он не начал думать, что остался совершенно один.
– Об Али прекрасно позаботятся. Кроме бабушки и дедушки, у него еще масса родственников: дяди, тетки и двоюродные братья и сестры.
Элизабет начала нервно теребить бахрому подушки.
– Но я его единственная сестра.
Джек решительно кивнул, продолжая смотреть ей прямо в глаза:
– Ты – его единственная сестра.
– Конечно, если не считать остальных в Англии.
– Если не считать остальных в Англии.
Ему показалось, что Элизабет приняла для себя какое-то важное решение.
– Я должна буду повидаться с братом, когда эта история закончится.
– Я сам тебя к нему отвезу.
– Спасибо. – Она посмотрела на Джека с искренней благодарностью и пододвинула ему тарелку сладкого печенья, пропитанного медом. – Не хотите ли еще откушать, милорд?
Черный Джек вежливо отказался.
– Теперь я вымоюсь и расскажу тебе о миссис Уинтерз и графе Полонски. – Уже начав раздеваться, он добавил: – Если, конечно, тебя это интересует.
Элизабет нетерпеливо подалась к нему:
– Конечно, интересует! Ты не должен пропускать ничего, даже самой мелкой и маловажной детали! Я хочу услышать все.
Джек прикусил щеку, чтобы сдержать улыбку. Какое она любознательное существо, его женушка! Он вздохнул. Жена. Надо полагать, это будет следующим вопросом, который она пожелает ему задать.
– Я постараюсь вспомнить все подробности, какими бы незначительными они ни казались, – пообещал он, продолжая раздеваться.
– Милорд, вы вот-вот снимете с себя всю одежду, – напомнила ему Элизабет.
«Что это за женские глупости?» – подумал Джек, а вслух произнес:
– Мадам, я это прекрасно сознаю.
– Но ты будешь… совершенно… неодет!
– Да, конечно. А по-твоему, следует мыться в одежде?
– Но…
– Ты уже видела меня обнаженным. Если уж зашла об этом, мы не должны стесняться друг друга.
У Элизабет перехватило дыхание. Джек заметил, что она старается на него не смотреть. Однако любопытство вскоре оказалось сильнее смущения. Он поймал на себе, на своем обнаженном теле, ее пристальный взгляд, и его мужское естество мгновенно на это отреагировало. Джек почувствовал, как его плоть наливается страстью: всего несколько секунд, и его возбуждение стало невозможно скрыть.
– Проклятый недуг! – негромко выругался он и с изумлением услышал, что Элизабет робко засмеялась.
– Даже против самого серьезного недуга должно существовать лекарство! – с неожиданной смелостью заявила она.
Джек встал в небольшую медную лохань и снял с ближайшего шеста мешочек из козьей шкуры. Из него он вылил себе на голову немного драгоценной воды, и она потекла по его телу тоненькими ручейками. После этого он зачерпнул из чашки горсть чистейшего белого песка и начал легко тереть им свое тело.
– Расскажи мне, что происходило, когда я потеряла сознание, Джек! – попросила Элизабет.
– А в какой момент ты потеряла сознание?
Элизабет немного помолчала, а потом почти шепотом ответила ему:
– Это было вечером того дня, когда погиб отец. Я готовилась ко сну, а Амелия Уинтерз пришла ко мне со стаканом подогретого козьего молока. – Ее голос стал громче, даже послышались гневные ноты. – Она уверяла, что молоко поможет мне уснуть. Конечно! Эта ведьма что-то подмешала мне в молоко, чтобы я не смогла проснуться.
– Какая подлость!
Элизабет энергично кивнула.
– Я помню, она смеялась и говорила, что они собираются завладеть моим дневником и картами. А я не смогу им помешать, потому что не проснусь и не побегу за ней.
Джек секунду стоял неподвижно, прекратив тереть песком покрытую темными завитками грудь.
– Так, значит, это Амелия Уинтерз рылась в твоих вещах, когда ты ночевала в гробнице леди Исиды?
– Она сама призналась мне в этом. – Элизабет тяжело вздохнула. – И еще, что граф Полонски был с ней заодно.
Продолжая мыться, Джек рассказывал:
– Первым неладное заметил Али. Он хотел поговорить с тобой, и его встревожило, что ты не отозвалась ни на его стук, ни на оклики. Он сразу же сообщил об этом мне: разбудил меня рано утром.
Джек принялся мыть спину, но под левой лопаткой оказалось место, до которого ему никак не удавалось дотянуться.
– Дорогая, оказывается, я должен просить тебя о помощи.
Элизабет подняла голову:
– Да, милорд?
– Вот тут есть одно место, – он показал ей, какое именно место имел в виду, – до которого я не могу дотянуться. Ты не возражаешь?
С этими словами он протянул ей горсть белого песка.
– Конечно, – не без смущения откликнулась Элизабет, вставая на ноги. Взяв у него песок, она попыталась тереть им его спину под левой лопаткой. – К сожалению, мытье песком требует умения, которое я пока не освоила. У меня весь песок просыпался.
– Это ничего, – сказал он, напомнив себе, что необходимо продолжать делать глубокие вдохи и выдохи. Робкое прикосновение ее пальцев заставило его забыть обо всем.
– Я потерла то место, которое надо тереть?
Джеку отчаянно хотелось сказать «нет», громко крикнуть «нет» и объяснить Элизабет, какому месту требуется ее прикосновение.
Джек никогда не назвал бы себя человеком скромным, но в этот момент он был настолько близок к тому, чтобы пролить свое семя прямо в воздух, что вынужден был повернуться к ней спиной и поспешно закончить мытье.
– Так вот, – проговорил он, немного овладев собой, – мы заглянули во все остальные дома для гостей и обнаружили, что они опустели. Исчезли не только Амелия Уинтерз и Андре Полонски, но и полковник тоже, Это известие было для нее полной неожиданностью.
– Полковник Уинтерз тоже исчез?
Джек кивнул:
– Как сквозь землю провалился.
– Господи, а что, если с беднягой сделали что-то дурное?
– Нисколько, – отозвался Джек с сардонической улыбкой.
Он смыл песок с тела и выпрямился. В черных волосах на его голове, на груди, на стреле вдоль живота и в треугольнике вокруг гордой плоти блестели капли воды, напоминавшие росу. Он взял чистое одеяние и набросил его себе на плечи.
– А куда деть эту воду? – спросила Элизабет.
– Здесь, в пустыне, мы воду зря не тратим, особенно ту, которую берем в оазисе, чтобы мыться. Песок быстро осядет на дно лохани, и воду можно будет использовать – постирать одежду или напоить животных.
