Ребекка Пейсли - C первого взгляда
Во время одной такой прогулки Сафиро набралась смелости и задала Сойеру вопрос, который долго таила в своем сердце:
– Ты меня любишь, Сойер?
Он молчал.
– Сойер?
Сафиро легла на него.
– Сафиро... – Сойер обнял девушку, нежно погладил ее по спине. – Я... ты же знаешь, что я не могу остаться с тобой, – начал объяснять он, – мне придется уехать...
– Я знаю, – тихо отозвалась она, – но ты любишь меня?
– Я не могу позволить себе любить тебя.
Сойер вздохнул. Ну вот он и сказал ей все напрямик! Может, его слова обидели девушку, но он не знал, как по-другому объясниться.
– Мне надо уехать. Я должен вернуться в Синнер. Если бы я любил тебя, Сафиро...
Если бы он ее любил, то уехать от нее было бы ох как не просто! Вот почему он не давал волю чувствам.
– Нет, – мягко произнес он, – я должен уехать.
– Знаешь, я подумала... ты мог бы привезти сюда своих братьев и сестру...
– Я уже думал об этом.
– Да?
– Да, но я не могу этого сделать.
– Почему?
– Подумай сама, Сафиро, – ласково сказал он, – подумай, каково им будет уехать из Синнера.
Сафиро задумалась.
– Город, – прошептала она, – все то, чего у меня никогда не было, но о чем я всегда мечтала... Школа, друзья, магазин. Место, где знаешь каждого и каждый знает тебя...
– Где можно запустить руку в банку с конфетами, смотреть, как качается на качелях влюбленная парочка, и слушать сплетни о том, кто с кем тайно обвенчался.
Сойер внимательно смотрел на девушку. Она, как никто другой, должна его понять, должна согласиться с его решением. Он рассчитывал на ее доброту, па ее любящее сердце.
И Сафиро его не разочаровала.
– Ты прав, Сойер. Здесь, в Ла-Эскондиде, твоим братьям и сестре нечего делать. Дети будут скучать по городу. Было бы нехорошо привезти их сюда.
Сойер зачерпнул горсть песка и стал смотреть, как он сыплется сквозь пальцы. – Да.
– А я... даже если бы ты меня пригласил, я не смогла бы поехать в Синнер. Моих стариков до сих пор разыскивает полиция. Мы не можем жить у всех на виду, это опасно.
В глазах девушки появилось смирение. Сойер жалел ее. Ему так хотелось открыть свое сердце для любви, но он не мог дать волю своим чувствам.
Чтобы покончить с этим неприятным разговором, Сойер начал ласкать девушку. Сафиро лежала на нем. Он раздвинул ее ноги и легко скользнул в нее пальцами.
Сафиро еще никогда не занималась любовью таким способом и растерялась. Но Сойер помог девушке. Он ухватил ее за ягодицы и начал слегка вращать ими и двигать вверх-вниз. Сафиро поняла, что от нее требуется, подхватила ритм, и вскоре ее захлестнула первая волна наслаждения.
– Ох, Сойер! – выдохнула она. – Это самый-самый лучший способ!
Сойер невольно улыбнулся. На самом деле любая поза, которой он учил девушку, казалась ей самой-самой лучшей. Она говорила эти слова каждый раз, когда он показывал ей что-то новое.
Вчера она лежала на животе, а он вошел в нее сзади, дополнительно возбуждая рукой. Она сказала, что это самый-самый лучший способ.
Несколько ночей назад она сидела у него на коленях, лицом к нему. Это тоже был самый-самый лучший способ.
Однажды они лежали на боку. Этот способ тоже оказался самым-самым лучшим.
Для девушки не имело значения, в какой позе они занимались любовью. Просто ей нравилось чувствовать его внутри себя, так же как и ему нравилось ощущать ее.
Любовь... Господи, как было бы легко полюбить эту чудесную девушку!
– Сойер!
Он сразу понял, что с ней происходит. Ритмичные движения, которыми она сжимала его возбужденную плоть, доказывали ее экстаз.
Но Сойер пока сдерживал собственное желание. Ему хотелось подарить Сафиро удовольствие во второй раз и только тогда разделить его вместе с ней.
Он опять начал двигать ее ягодицами, погружаясь в нее уверенными и сильными толчками. Он знал, что это возбудит ее так же, как и его.
И его ожидания оправдались: девушка задрожала, застонала, а сердце ее забилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Сойер перестал сдерживаться. Пронзенный огненным копьем восторга, он погрузился в Сафиро...
Девушка почувствовала, как в нее вливается его теплое семя, и подумала о ребенке. Может быть, у нее останется частичка Сойера – его сын или дочка...
И все же Сафиро надеялась, что этого не случится. Ребенку не место в Ла-Эскондиде, и именно поэтому Сойер отказался привезти сюда своих ребят. Горное убежище хоть и красивое место, но совсем не годится для детей.
Удовольствие, подаренное Сойером, уступило место всепоглощающей тоске.
Ей нельзя жить вместе с Сойером, и даже нельзя иметь от него ребенка.
После его отъезда у нее останутся одни воспоминания.
Печаль не покидала сердце Сафиро. Прошел месяц. Ничто не могло смягчить ее боль, вызванную предстоящим отъездом Сойера. Она не отходила от него ни на шаг – ни днем, ни ночью.
Когда он уедет, она будет жить только воспоминаниями. Девушке хотелось накопить их как можно больше, чтобы хватило до самой смерти. Она вслушивалась в каждое слово любимого, вглядывалась в каждый жест, в каждый взгляд.
Сойер подолгу занимался со старыми бандитами. Педро и Лоренсо были совершенно безнадежны: как он ни бился, они так и не научились стрелять.
Но Макловио, слава Богу, улучшил свою меткость. Пять раз из десяти он попадал в цель. Сафиро была очень довольна. Это значило, что у Сойера будет помощник, когда приедет Луис.
Даже Сойер наконец признал, что в случае опасности Макловио будет полезен, а остальных он отправит в пещеру.
Но однажды утром Макловио куда-то исчез.
– Я видел его недавно, – сказал Сойер, – он был в клеву, сказал, что ищет какую-то вещь.
– Мы с Лоренсо тоже видели его там, – подал голос Педро.
Сафиро, Тья и Асукар сидели на крыльце.
– Подожди еще немного, Сойер, он должен прийти, – сказала девушка и прихлопнула докучливого комара. – Макловио не станет пропускать занятия. Он придет, хоть отруби мне шею.
Сойер сдвинул брови.
– Отруби мне шею, – проговорил он. – Ты хотела сказать: даю голову на отсечение?
– Ну да, я так и...
– ... сказала. – Сойер зарядил револьверы. – Рагу из кролика, Тья? – спросил он, потянув носом.
Из открытого окна долетал аппетитный запах. Тья просияла.
– Я наготовила столько кроличьего рагу, что каждому из нас хватит на три большие порции. А Сафиро собиралась помочь мне испечь пирог с корицей и гвоздикой. Правда, chiquital.
Женщина обернулась к Сафиро и нахмурилась:
– Сафиро, ты... ты что-то чувствуешь?
– Тья, – выдавила девушка.
Сердце ее замирало от страха. Она схватилась за горло. Во рту у нее пересохло. Девушка с ужасом смотрела на потайной вход в Ла-Эскондиду. Не выдержала, вскочила. «Бежать! Куда-нибудь! Подальше от этого места!»
