Донна Валентино - Похититель моего сердца
– Нам надо было сидеть дома и никуда не выходить или ходить другими, тайными, дорогами из театра, чтобы те люди, которые выслеживали нас, всю ночь ждали впустую.
– И до сих пор ты жила, стараясь исправить то, что считала своими ошибками. Джиллиан, шестилетний ребенок никак не мог помешать грабителям сделать то, что они сделали.
– Да, это правда.
Как странно: одним коротеньким словом она признавала правду, которую долгие годы отрицала. Давнее нападение и то, как убийца схватил ее за горло и чуть не задушил, было началом ее ухода от мира. Теперь Джиллиан сознавала, что воспринимала свое затворничество как справедливое наказание: она не задумываясь принимала свою непонятную потребность быть в безопасности в своем доме, неодолимое желание разведать множество разных извилистых дорожек, чтобы никто на свете не знал точно, каким путем они с отцом поедут, и не смог бы помешать им вернуться домой. Джиллиан, уже взрослая женщина, во многих отношениях оставалась испуганной шестилетней девочкой, которая чувствует себя виноватой в убийстве, совершенном преступниками. Камерон дал ей силы сделать первый шаг к тому, чтобы простить себя.
– Джиллиан?
Она прислонилась к нему и молчала, так как была слишком ошеломлена.
– Ты смогла бы сделать это еще раз? Ты могла бы пойти на риск и однажды ночью сыграть самую главную роль в своей жизни?
– Я не понимаю.
– Сейчас как никогда мне хотелось бы остаться и быть рядом с тобой, но я должен уйти.
– Уйти? – Она в недоумении заморгала. – Ты не можешь уйти! Мы же все обсудили и действуем вместе!
Камерон с нежной улыбкой покачал головой, и его улыбка говорила о том, что решение окончательное, а страх в глазах – о беспокойстве за нее.
– Все эти солдаты, рыщущие по дорогам и тропинкам, мать этого бедного парня, страдающая от того, что мы задерживаемся, – все это по моей вине.
– И по моей тоже. Я просила тебя не убивать солдата.
Его взгляд остался спокойным, без тени осуждения.
– Если бы ты его убил, Камерон, эти люди сейчас не прочесывали бы округу в поисках Карла Стюарта.
– Но они уже здесь. У настоящего Карла Стюарта нет никаких шансов воспользоваться этими дорожками, чтобы бежать, потому что я позволил своему сердцу править моей головой. Здесь и муха не пролетит незамеченной, если только…
– Если что?
У Джиллиан возникло такое ощущение, как будто ей вот-вот объявят смертный приговор.
Ее вопрос вызвал у Камерона горькую улыбку.
– Если я не исправлю свою ошибку. Посмотри на меня, Джиллиан.
Она подняла глаза. Ей всегда хотелось смотреть на него. Его волосы развевались на ветру, густые и темные, как у короля. Он дотронулся до своих усов – черных и широких, как у короля. Кроме того, она знала его тело. Камерон был необычайно высоким и крепким, гибким и стройным, каким, по слухам, был король.
– Что ты видишь?
– Я вижу мужчину, который собирается сделать глупость ради потерпевшего крах дела. – Ее голос сорвался.
– Храбрая моя девочка. – Он слегка приподнял ее подбородок. – Я просто изменю свой план. Сегодня ночью, когда эти солдаты сменятся и придут другие, я дам себя схватить, и не буду кричать, что я не Карл Стюарт, а скромный ученик доктора. Пусть они думают, будто я и есть король.
– И что это даст?
– Это очистит дороги, Джиллиан. У солдат появится ложное чувство успеха, и они больше не будут искать высокого темноволосого мужчину. Тогда Карл беспрепятственно здесь пройдет.
– Нет, Камерон. Они потащат тебя в Лондон или в какое-то другое место, где Кромвель затаился и, как паук, выжидает, когда кто-нибудь попадется в его паутину. Кромвель может убить тебя, если поймет, что ты обманул его людей.
– Я знаю. – Камерон мягко улыбнулся, словно принимая возможность смертного приговора.
Джиллиан понимала: что бы она ни сказала, ей не разубедить его. Он с самого начала говорил, что его жизнь подчинена порученному ему делу.
– Когда? – шепотом спросила она.
– Сейчас. – Он приподнял ее лицо и провел мозолистой подушечкой большого пальца по губам. – Карл, возможно, уже здесь и ждет, когда что-нибудь произойдет. Мы должны расчистить ему путь.
– Мы можем потерять друг друга. Кромвель посадит тебя в тюрьму или убьет.
– Теперь ты знаешь, почему я так боролся с любовью к тебе, почему хотел, чтобы ты меня возненавидела. Я должен бы сожалеть о том, что ты стала моей возлюбленной, но не могу.
– Я тоже.
– Ты выдержишь это, Джиллиан – ведь ты пережила гораздо худшие испытания.
О Боже! Он думает, что она сильная сама по себе. Именно в эту минуту Джиллиан ощущала неимоверную слабость, слишком потрясенная старыми воспоминаниями и слишком неуверенная в своей вновь обретенной силе, не зная, как с ней обращаться. Она не была уверена, что сможет найти ответы, если он не будет ее поддерживать. Она не была уверена даже в том, что захочет жить, если Камерона не будет рядом с ней. Но как она ему скажет об этом? В его глазах сразу поблекнет гордый блеск, а доверие сменится презрением.
– Пообещай мне кое-что, – наконец попросила она.
Он склонил голову, как галантный кавалер в ответ на просьбу своей дамы.
– Обещай мне, что не будешь прямо хвастаться, что ты Карл Стюарт. Пообещай, что ты позволишь солдатам делать свои собственные выводы.
В его глазах промелькнуло понимание.
– Хорошо. Может быть, я смогу заявить Кромвелю, что меня арестовали, потому что обознались, – это даст мне хоть какую-то надежду.
То была лишь тень надежды, и от нее на сердце у Джиллиан легче не стало.
– Сколько времени вам понадобится? – спросил он. – Я имею в виду мать мальчика. Сколько времени вы пробудете с ней?
Джиллиан покачала головой:
– Трудно сказать. Может быть, несколько часов.
– А если вы осмотрите ее и оставите ей все необходимое для облегчения боли, сколько тогда?
– Зачем тебе это? – Она не могла понять, почему это его так беспокоит. Ведь в ту минуту, когда Камерон выйдет из фургона, он навсегда уйдет из ее жизни.
– Вы должны вернуться домой как можно быстрее. Погрузите в фургон самое необходимое, а все прочее оставьте и сразу отправляйтесь в Лондон.
– Оставить… оставить наш дом?
– Да. Когда разнесется весть, что Карла Стюарта схватили, констебль Фрейли вспомнит, что видел тебя с мужчиной, похожим на короля, и заинтересуется, куда он исчез. Он даже может подумать, что упустил Карла Стюарта из-за твоей лжи, и тогда его злости не будет предела. Вы должны отсюда уехать, пока не начались вопросы.
Уехать из дома? Оставить убежище, которое она соорудила благодаря своей ловкости и хитрости? Хотя ничто не могло сравниться с ужасом потерять Камерона, мысль о потере дома казалась Джиллиан невыносимой. Во всех ее мечтах о будущем Камерон приходил жить к ней и ее отцу. Идиллическая картина, в которой они продолжают лечить больных и уединенно живут в своем уютном домике посреди леса, рассыпалась в прах.
