Патриция Грассо - Обольщение ангела
— От меня наследника ты не получишь, — решительно заявила Роберта.
— Это почему же?
— Как только наступит лето, я вернусь в Англию.
Гордон уставился на нее таким тяжелым взглядом, что ей невольно захотелось втянуть голову в плечи.
— Ты не вернешься в Англию, — сказал он обманчиво спокойным голосом. — И, если бог даст, родишь мне сыновей и дочерей. Так что перестань хныкать и становись взрослой, дорогая. — Он пошел к двери, но на пороге остановился. — И не пытайся получить лошадь. Я приказал страже остановить тебя, если ты выйдешь за стены Инверэри.
— Ты собираешься держать меня здесь как пленницу? — спросила Роберта.
— Не говори чепухи. Ты в Инверэри госпожа, — сказал он. — И старайся вести себя подобающим образом.
С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.
Как она сможет жить здесь, в Инверэри, в столь враждебном окружении? — с отчаянием подумала Роберта. Быть отвергнутой такими, как Кора, — это не слишком беспокоило ее, но ведь ее уже боятся даже дети. Эти двое мальчиков сумели завоевать ее сердце, и ей будет тоскливо без них. Особенно без Гэвина, чья улыбка напоминала ей улыбку мужа.
11
Черт побери, отец разговаривал с ним, как инквизитор. Вопросы посыпались, как только Гордон вошел в его кабинет, и тон у отца был сердитый.
— Ну, ты сказал ей?
— Нет.
— Как, она не знает, что ты собираешься везти ее в горы? — спросил герцог Магнус, передавая ему стакан с виски. — А куда, она думает, ты ее повезешь?
Гордон сделал большой глоток вина, подкрепляя себя для неизбежного спора с отцом, и посмотрел в окно на удивительно теплый и ясный день конца апреля.
— Роберта думает, что я повезу ее в замок Данридж повидаться с матерью, — ответил он.
— Эх, парень, так ты ничему и не научился! — покачал головой герцог Магнус, и в голосе его прозвучала явная насмешка. — Умный человек никогда не лжет своей жене. Это неизбежно обернется против него самого.
— А если я скажу ей правду, она откажется, — возразил Гордон, не глядя на отца. — Не могу понять, что заставляет ее замыкаться в себе, но мы не можем так жить дальше. Знаешь, она избегает даже Дункана и Гэвина.
— А ты уже спал с ней?
Гордон в упор уставился на отца. Их взгляды встретились в молчаливой борьбе.
— Извини, но это не твое дело, — сказал наконец Гордон отцу.
Герцог Магнус лишь ухмыльнулся такому ответу сына и повел разговор начистоту:
— Поскольку вы фактически еще не вступили в брачные отношения, брак все еще может быть расторгнут. Почему же ты не отвез ее в замок Данридж, а оставил здесь?
— Но я же не сказал, что не спал с ней, — попытался увильнуть Гордон, растерявшийся оттого, что его загнали в угол. Отца невозможно обмануть — он всегда знал, когда его сын лжет или увиливает. — Но если бы и так, то расторжение брака стало бы причиной разногласий между нашими семьями.
— Обо мне не беспокойся, — досадливо отмахнулся герцог. — Да и кузен Йен тоже не будет считать себя оскорбленным. В конце концов, если девочка несчастлива с тобой, и ты к тому же даже не…
— Я не сказал «нет», — с раздражением прервал сын.
Черт побери, иметь дело со строптивой женой было достаточно сложно, а тут еще и отец.
— Ты любишь ее? — настаивал герцог Магнус.
— Ну, хватит, — поморщился Гордон, терпение которого истощилось.
— Похоже, ты стал очень заботливым. По крайней мере, по отношению к своей жене, — продолжал герцог как ни в чем не бывало. — До меня дошло, что ты приказал нашему Дьюи доставить в этот охотничий домик в горах какое-то королевское ложе. Пуховая перина, подушки, простыни и что там еще… Ах да, ширма, мраморный умывальник, полдюжины кусков ароматного мыла и бог знает что еще.
— Я не хочу, чтобы она жаловалась на неудобства, — пустился в объяснения Гордон. — Роберта — женщина утонченная, ей и так будет трудно в горах.
— Ты недооцениваешь ее, — сказал ему Магнус. — Женщины и дети намного крепче, чем нам, мужчинам, кажется.
Дверь открылась, и в кабинет торопливо вошла Роберта со Смучесом, выглядывающим из сумки на груди. Ее изумрудные глаза блестели от возбуждения, а радость от предстоящей поездки домой окрасила ее щеки ярким румянцем. Тревожно-мрачное выражение исчезло с ее лица, она выглядела более жизнерадостной, чем когда бы то ни было за весь этот месяц. С черными как смоль волосами, заплетенными в две косы, она скорее была похожа на девочку, чем на маркизу Инверэри, будущую герцогиню Арджил.
Любуясь ее юной красотой и чарующей улыбкой, Гордон почувствовал угрызения совести. Но как же еще мог он поступить? Ведь, только убедив ее, что она поедет домой, он добился от нее согласия выйти из комнаты. Ведь она даже не спускалась больше в сад, особенно в те часы, когда там играли его сыновья.
— Ты готова, ангел? — спросил Гордон, борясь с мальчишеским желанием дернуть ее за косу.
Роберта засмеялась и кивнула.
— Значит, берешь с собой и своего любимца? — спроил герцог Магнус.
— Я ни за что не оставлю Смучеса, — ответила Роберта. — Моя мать придет от него в восторг, как только увидит его ласковую мордочку.
Герцог бросил на сына многозначительный взгляд и добавил, когда они с Робертой уже направлялись к двери:
— Не забудь передать от меня привет родителям.
Во дворе уже стояли две оседланные лошади, ожидавшие их. А третья была навьючена сумками и корзинами, свисавшими с обоих боков.
— А это что? — спросила Роберта.
— Припасы, — ответил Гордон, помогая ей сесть в седло.
— Зачем так много?
Гордон привязал повод навьюченной лошади к своему седлу и долгим взглядом посмотрел на жену:
— Я всегда готов к неожиданностям, когда путешествую в горах.
Оставив замок Инверэри позади, они с Робертой пустили лошадей ленивым шагом и начали неторопливо взбираться вверх по горной дороге. Чем большее расстояние пролегало между ними и Инверэри, тем беззаботнее становилась Роберта.
Утренний туман рассеялся, обещая ясный день. Редкий день для Хайленда — с синим небом и сияющим солнцем.
Проезжая через долину Глен-Эрей, Роберта почувствовала, как в душе ее просыпается радость жизни. Сочная трава, пестревшая цветами, покрывала склоны гор, недавно народившиеся ягнята резвились на лугах, высоко в небе звенел жаворонок.
Весь Арджил казался диким цветущим садом. Куда ни глянь — везде виднелись нежно-белые соцветия диких яблонь и малиновые головки водосбора. Желтые цветочки первоцвета кивали ей, когда она проезжала мимо.
Вдыхая живительный аромат вереска, смешанный со смолистым запахом сосны, Роберта невольно улыбалась. Ей казалось, что она видит и слышит, как феи смеются вокруг, как они поют и танцуют среди скал на цветущих лужайках.
