Мэри Брэддон - Проигравший из-за любви
— У него, должно быть, некоторые неотложные дела в Лондоне, — сказал Марк, проведший все это время в полудреме.
— Но кто мог послать за ним, папа? У него никого не было в целом мире, по крайней мере никого, кто был бы ему интересен.
— Хм! У всех молодых людей есть тайные знакомства. Возможно, кое-кто из его собратьев по кисти, находящихся в затруднительном положении, обратился к нему, и он поспешил на помощь своим друзьям. Ты ведь знаешь, какой он импульсивный, таких гениев трудно судить по обычным меркам. Я думаю, завтра мы получим от него письмо или телеграмму.
— Хорошо, если так! — воскликнула Флора жалобно, — но я боюсь, что все-таки что-то случилось, какое-нибудь несчастье. Я не думаю, чтобы он мог так просто оставить нас. Доктор Олливент, — сказала девушка, внезапно обращаясь к нему, — что вы думаете по этому поводу? Есть ли основания для беспокойства?
С мольбой во взгляде она смотрела на него, как будто бы прося помощи у сильного мужчины. Ее маленькое личико выглядело бледным и измученным в слабом свете свечи, которую она держала. Девушка ждала обнадеживающего слова. Ее взгляд разрывал сердце доктора. Даже радостная мысль о том, что он постепенно сможет завоевать ее, не могла заглушить агонии чувства, возникаемого у него при виде девушки, и осознания того страдания, которое ожидает ее в связи с долгими днями надежды, тупым чувством неопределенности, или с той ужасной правдой, которую ей может открыть море.
Он не смог ей солгать.
— К сожалению, дорогая Флора, жизнь преподносит разные сюрпризы. Я склонен думать, что могло произойти что-то нехорошее.
Марк Чемни с негодованием повернулся к нему.
— Это недостойно тебя — говорить подобным образом, Олливент, особенно когда девочка нервничает, как сейчас, и чувствует себя совсем несчастной из-за этого бродяги, который сейчас где-нибудь развлекается.
Доктор Олливент пожал плечами.
— Всегда лучше готовиться к худшему, — сказал он. — Я не имел в виду ничего плохого. Я сказал только то, что может случиться.
— Да, ты похож на одного из тех греческих оракулов, о которых мы читали в школе и которые никогда не ошибались, поскольку никогда не говорили понятно. Тебе не следует пугать мою Флору своими странными речами.
— Пусть ей будет хорошо при мысли о том, что она находится рядом с тобой, — сказал доктор мягко, — это лучшее, что я могу посоветовать ей.
— И это действительно прекрасно! — воскликнула Флора. — О, папа, разве я могу жаловаться на что-либо, когда рядом ты.
Она бросилась в объятия к отцу и заплакала у него на груди от своих новых переживаний.
— Если он бросил меня, — сказала она надломленным голосом, — то я смогу перенести это.
— Бросил тебя, моя малышка! Ты думаешь, что относишься к тем девушкам, от которых может убежать молодой человек? — спросил отец мягко.
Доктор Олливент стоял в темноте и наблюдал за ее печалью. Ему было трудно все это выдержать, вспоминая о том последнем ударе, в который он вложил всю свою силу.
Глава 19
Затем был следующий день, и еще один, так медленно прошла неделя, но об исчезнувшем не пришло никаких новостей. Не было ни писем, ни телеграмм. Запросы, посылаемые мистером Чемни по округе, также не смогли пролить свет на таинственное исчезновение. Каждый в Брэнскомбе помнил молодого художника, почти каждый видел его, многие разговаривали с ним в тот день, но никому он не попадался на глаза после полудня. Видели, как он закрыл свой мольберт и передал его мальчугану, чтобы тот переправил его на виллу, а затем художник пошел через холмы по направлению к утесам, куря свою сигару.
Только один информатор мистера Чемни смог прибавить кое-что к уже известным фактам. Им оказался молодой рыбак, который вряд ли делал работу тяжелее, чем наблюдение за занятиями других людей. Он утверждал, что вскоре после того, как художник пошел к холмам, минут через десять или пятнадцать какой-то малый в вельветовом жакете и котелке отправился в том же направлении, возможно, следуя за мистером Лейбэном. При этом рыбаку показалось, что незнакомец имел довольно странный вид. Это было все.
Появление незнакомца в вельветовом жакете, даже при совпадении направления путей его и художника, едва ли было тем обстоятельством, которое позволяло прийти к определенным выводам. Уолтер был молодым и сильным и совсем не похожим на человека, способного стать жертвой какого-то проходимца. У художника было немного денег с собой, ценность представляли хорошие часы, не имеющие, однако, особенной привлекательности для грабителя. Поэтому мистер Чемни не очень обратил внимание на замечания молодого рыбака о странноватости незнакомца в вельветовом жакете и котелке.
Доктор Олливент, тронутый отчаянием Флоры, отловил свой отъезд, возможно, даже во вред своим профессиональным интересам и был целиком поглощен расследованием. Он не терял попусту времени на обсуждения, съездил в Лонг-Саттон и послал телеграмму на работу. Доктор телеграфировал также хозяйке дома художника, друзьям Уолтера в Сити и ждал ответы от них на станции.
Ответ был один и тот же в обоих случаях — ни хозяйка, ни друзья не слышали ничего об Уолтере Лейбэне с тридцатого июня, т. е. со дня событий, разыгравшихся на утесе.
Какой еще ответ мог ожидать доктор Олливент? Он взял с собой телеграммы и отправился обратно в Брэнскомб, чтобы показать их мистеру Чемни и его дочери.
Флора с отчаянием обратилась к нему.
— Как вы могли ожидать узнать о нем из Лондона? — спросила она. — Он либо встретил свою смерть здесь, либо сбежал от меня.
Последняя возможность была обиднее, чем первая, и она наиболее часто приходила Флоре в голову.
Любил ли он ее на самом деле или на него оказало влияние слишком очевидное желание отца об их союзе? Такая мысль унижала Флору. Страх, связанный с его неожиданной смертью, и стыд при мысли о том, что он покинул ее, что его исчезновение — только хитрый трюк, проделанный для того, чтобы избежать помолвки, теснились одновременно в ее голове и ей весьма трудно было все это переносить. Еще до того, как закончилась первая неделя с момента исчезновения Уолтера, девушка уже лежала в своей спальне совсем слабая и, казалось, заболевшая.
— Что делать? — спрашивал Марк Чемни в отчаянии.
— Мы должны доставить ее обратно в Лондон. Дорога не повредит ей, она не так уж и больна. Но если она останется здесь, будет слушать плеск моря, где все напоминает ей об ее исчезнувшем возлюбленном, то я не могу отвечать за ее здоровье и рассудок. А если он все-таки утонул и море отдаст его нам! Такой шок может быть смертельным.
