Джиллиан Хантер - Брачная ночь джентльмена
Как только дамы удалились на покой, Хит оставил Хэмма на часах и отправился прямиком в дом Одри на Брутон-стрит. Она принимала гостей: нескольких политиков, художника и парочку молодых хорошеньких актрис, явно готовящихся в куртизанки. Одри когда-то сама была актрисой и часто говаривала, что искусное лицедейство играет важную роль в искусстве удовольствия.
Две девушки с интересом уставились на Хита, словно тот был роскошным обедом, доставленным во время зверского голода. Одри поспешила к нему на помощь и провела в свою личную гостиную. Усаженные бриллиантами шпильки сверкали в ее волосах, на шее красовалось ожерелье из драгоценных камней. Платье из тафты цвета меди изысканно зашуршало, когда она опускалась в кресло.
Хит подошел к балконной двери и небрежно всмотрелся в проходившую внизу улицу. Слежки за ним не было.
– Боскасл, какой приятный сюрприз. Что вас привело сюда: дело или удовольствие?
Он сел рядом и улыбнулся:
– Ни то ни другое.
– Но ведь ничего другого не существует.
– Я хочу знать, зачем к вам сегодня приходила Джулия.
Одри широко открыла глаза.
– Я никогда не сплетничаю.
Он поудобнее уселся на диване.
– Я буду сидеть и глазеть на вас, пока вы мне не расскажете.
Она потрогала ожерелье. Взгляд ее медленно блуждал по его фигуре, переходя от широких плеч к мощному торсу.
– Ну, это вряд ли можно счесть угрозой. Вы собрались меня пытать?
– На это у меня нет времени.
– Какая жалость, – вздохнула она.
– Одри, – мягко произнес он, – я должен это знать.
– Почему? – заинтригованно осведомилась она.
– Зачем Джулия приходила к вам?
– Спросите у нее самой.
– Я спрашиваю вас.
Под его взглядом она нервно заерзала.
– Мой рот на замке.
Хит взял ее руку и стал целовать.
– Одри, прекрасная соблазнительница, как долго вы дружите с моим семейством?
От удовольствия она затрепетала и прикрыла глаза.
– Слишком долго, дьявол ты этакий. Проклятие! Если я все расскажу тебе, обещаешь не говорить Джулии, что знаешь?
– Слово джентльмена.
– А повесы?
Он рассмеялся:
– И его тоже.
* * *Два дня спустя Джулия укладывала вещи для отъезда из города на неопределенный срок. Она понимала, что, соглашаясь поехать с Хитом в поместье Грейсона, делает шаг бесповоротный. Гермия уверяла ее, что это разумный поступок, и Джулия было благодарна тетушке за поддержку, несмотря на сопутствующие шуточки и поддразнивание. Однако здравый смысл меньше повлиял на решение Джулии, чем нерассуждающая сила чувств. Она слушалась лишь собственного сердца и жалела только о том, что не сделала этого много лет назад.
Закрыв дверь спальни, она поспешила вниз, в музыкальную комнату, где спрятала свои рисунки. Она собиралась взять их с собой. Не дай Боже, на них наткнется кто-нибудь из слуг, Ей вряд ли удастся оправдать свой творческий порыв.
– Что ты делаешь, Джулия? – требовательно осведомилась Гермия. – Экипаж Боскасла будет здесь с минуты на минуту.
Джулия растерянно уставилась в пустое пространство за ирландской арфой, унаследованной от деда. Ее рисунки исчезли. Этого не могло быть. Никто, кроме нее, не пользовался этой комнатой. Это был самый лучший тайник в доме.
– О нет, – прошептала она и обернулась к тетушке: – Вы, кажется, недавно здесь были?
– Нет, – ответила Гермия. – В этой комнате вечный беспорядок. Я взяла на себя смелость вчера утром позвать двух юных трубочистов, чтобы они прочистили дымоход. Ты ведь не хочешь устроить в доме пожар?
– Что они сделали с моими бумагами?
– Наверное, выкинули, – пожала плечами Гермия. – Там было что-то ценное?
– Как посмотреть, – мрачно откликнулась Джулия, не давая панике овладеть ею. – Мне жаль, что ты не спросила моего разрешения, Гермия.
Глава 22
Загородное имение маркиза Седжкрофта располагалось на окраине отдаленной деревни в графстве Кент и было окаймлено лесистыми холмами. Построенный в XVI веке красивый дом за прошедшие столетия разросся, чтобы вместить увеличившееся семейство и достойно отвечать важному общественному статусу владельцев. Хозяева любили принимать гостей и охотничьи сходки, что очень нравились местной знати.
Однако Грейсону и Джейн только предстояло приехать. Они заехали на побережье навестить двоюродных родственников Джейн. Хит и Джулия были практически предоставлены сами себе… если не считать Гермии, Хэмма и умелых седжкрофтских слуг. Но даже с ними просторные комнаты поместного дома предоставляли массу возможностей для уединения.
В первую ночь по прибытии гости только легко поужинали и разошлись по отведенным комнатам, чтобы распаковать вещи. Слуга проводил Джулию по винтовой лестнице и бесконечному, освещенному факелами коридору к арочной дубовой двери.
– Комната в башне! – воскликнула она, оглядываясь на высокую фигуру, маячащую за ними. – Что это значит?
Хит ухмыльнулся:
– Это для вашей безопасности.
– Я чувствую себя пленницей.
– Какая чушь. – Легким кивком он отпустил слугу. – Спасибо, Коллинз. Можете оставить хлеб и воду у двери.
– Очень смешно, – проворчала Джулия, когда он отворил скрипучую дверь в удивительно приятную, освещенную свечами комнату с золоченым туалетным столиком, небольшим письменным столом и кроватью красного дерева под балдахином с бархатными занавесками цвета бургундского вина. В камине из розового мрамора весело горел огонь. – Я… ох, здесь чудесно. Это самая прелестная тюрьма, какую только можно вообразить.
Хит сухо усмехнулся:
– Сюда мужчины нашего семейства привозили своих принцесс.
Она залюбовалась акварелью над камином, изображавшей пастуха и пастушку на лугу, но скоро осознала, чем именно занимаются милые селяне на сене. На картину нельзя было смотреть равнодушно, не думая о разнузданности, о полной | самоотдаче и откровенной земной чувственности. Джулия подняла руку к застежке своего серого шерстяного плаща. Ей вдруг стало жарко. Когда наконец она поймет, что семейство Боскаслов никогда ничего не делает наполовину? Должно быть, именно это имела в виду Джейн, призывая ее не расслабляться и быть настороже.
– Что ты так встревожилась, Джулия? – озорным тоном осведомился Хит.
Он положил руки ей на плечи. В низком мягком голосе звучала притягательная мужская самоуверенность. Его тело прижалось к ней. Твердая стена его груди приглашала прислониться.
– Встревожилась? Разве я выгляжу встревоженной? – А вот ослабевшей, невесомой, плывущей по воздуху… наверняка.
Она повернулась и увидела манящий отблеск пламени в его глазах. Если она осмелится вглядеться в них подольше, то увидит еще и дьявола, и по крайней мере отражение своих желаний. Грудь ее словно разгорелась, дыхание прерывалось. Жаркая волна прокатилась по всему телу. Голова кружилась.
