Джуд Деверо - Шиповник
— Когда мы выберемся из этой передряги, я познакомлю тебя с моим прадедушкой. Он настолько боялся, как бы моя белая кровь не сделала из меня неженку, что чуть совсем не погубил меня, заставив совершить полный обряд посвящения в мужчины. Пожар и Бешеный Медведь — ничто по сравнению с тем, что придумывал старик!
— Не может быть! У тебя до этого не было ни единого шрама. Он улыбнулся ей.
— Приятно узнать, что ты так внимательно меня разглядывала.
Линнет отвела взгляд.
— Наверное, мне пора направляться к скалам.
— Скажи, английские девушки все такие же, как ты?
— Совсем нет. Боюсь, что я скомпрометировала всю английскую нацию. Если бы мой отец узнал обо всем, что я вытворяла с тех пор, как встретилась с тобой, уверена, он попросту отказался бы от меня. — Она оперлась спиной на один из валунов и стала смотреть, как Девон рвет веточки с деревьев для будущей крыши.
— Линна, — тихо позвал он, — расскажи мне о вашей семье. Почему вы уехали из Англии от всех своих богатств?
Она негромко поведала ему о своем роскошном детстве, когда у нее было все, чего бы она ни пожелала. Однако как только рудники отца истощились, он уехал, даже не оглянувшись назад, целиком увлеченный тем, что ждало его впереди — в новой жизни и на новой земле.
— У вас было много слуг. Наверное, это и сделало тебя такой властной?
Линнет проигнорировала его комментарий.
— Если ты останешься со мной, у тебя не будет ни большого дома, ни слуг, готовых исполнять любую твою прихоть, — сказал он почти угрожающим тоном. — Моя мать…
— Не все богатые люди шиты по одной мерке, то же можно сказать относительно индейцев и, смею надеяться, относительно всяких тщеславных торговцев! Если бы я стремилась к богатству, то могла бы выйти замуж за кого-нибудь из моих английских поклонников. Наверное, и у твоей матери были еще какие-то причины для отъезда, а не только тоска по шелковым нарядам. Вероятно, боялась за будущее сыновей, которые, когда подрастут, могут угодить в плен к индейцам; волновалась за мужа, которому постоянно угрожает опасность погибнуть в медвежьих лапах; переживала за друзей, разоренных пожаром. — Линнет отвернулась, стараясь сдержать свой гнев.
— Возможно, — прошептал Девон, в то время как его руки были заняты строительством крова.
Прошло довольно долгое время, прежде чем Линнет заговорила снова:
— Ты, кажется, говорил, что нас кто-то преследовал?
— Не преследовал, а все еще преследует, как я полагаю. Он шел за нами по пятам, как только мы вышли из реки. Если бы это был человек Бешеного Медведя, он давно бы объявился, а раз он только идет за нами, то скорее всего просто какой-то любопытный.
— Как ты его слышишь? Я прислушивалась — и ничего не услышала.
Он посмотрел на нее так, словно у нее внезапно выросли три головы.
— Боже мой! Да он шумит громче буйвола! Это, должно быть, большой человек, тяжелый. Идет на негнущихся ногах, вероятно, белый.
Линнет зачарованно взглянула на него, а затем прилежно стала всматриваться в лес.
— А где он теперь? — тихо спросила она.
— Он недавно чуть отошел, сразу после того как ты упала, — может, отправился раздобыть съестного или ему надоело подсматривать. В любом случае я не хотел бы оставлять тебя здесь одну.
— Меня? Но ведь у меня нечего украсть. Он насмешливо взглянул на нее, и Линнет почувствовала, как загорелись ее щеки.
— Думаю, это моя вина, — заметил он, осторожно опуская на вершины скал три ветки. — Все эти три года мне следовало бы держать тебя при себе, чтобы ты хорошенько уяснила, что именно можно у тебя украсть.
Она подняла на него глаза и улыбнулась, вдруг почувствовав себя страшно счастливой.
— Никуда не отходи, а я пойду добывать еду. Я буду неподалеку, так что стоит тебе только шевельнуть ногой, я тут же услышу, и если кто-то вдруг явится, — тоже. Все поняла?
— Все.
Он юркнул в лес. Его темная кожа и штаны как бы растворились в глубокой густой зелени. Линнет даже не заметила, как закрылись ее глаза, однако она очень хорошо заметила, как она их открыла, потому что Девон ее поцеловал.
— Держи. — Он насыпал ей в подол всяких ягод. — Мне удалось добыть пару кроликов, однако не хотелось бы разжигать вечером огонь.
Линнет жадно набросилась на ягоды. Даже в темноте она ощущала, как устал Девон. Он вытянулся во весь рост, его длинное тело едва умещалось в их небольшом убежище. Девон притянул Линнет к себе и обнял. Некоторое время Линнет лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к его тихому дыханию и вдыхая густой аромат земли, исходящий от него. Перед ее мысленным взором всплыли сцены бала, на который ее возили, когда ей было четырнадцать лет. На ней было тогда белое атласное платье, поверх — юбка из желтого шелка, а в волосах желтая роза точно такого же оттенка.
Она вспомнила, как стройные красивые юноши почтительно склоняли перед ней напомаженные головы.
— Мисс Линнет, позвольте пригласить вас на танец?
Эти слова точно пронеслись у нее в голове… Линнет поуютнее прижалась к Девону.
— Линна…
— Да? — шепотом спросила она. Ее губы были совсем близко от его рта.
— До этого ты все время говорила мне «нет», однако я очень хочу тебя, прямо сейчас. Ты опять скажешь мне «нет»?
Линнет ничего ему не ответила, просто приблизила к себе его лицо. Она изголодалась по нему; и ее страх, и долгая дорога с Желтой Рукой, и то, что она нашла Девона в таком плачевном состоянии, страдающим от боли, — все это лишь усилило ее страсть, добавило в нее неистовства и самозабвенного отчаяния.
— Ш-ш-ш… любимая, — успокаивал он ее, целуя в виски, а Линнет чувствовала, как слезы градом катятся по ее щекам.
Девон прекрасно понимал причину ее слез и всей душой желал уверить ее в том, что они напрасны, эти слезы, но не мог этого сделать. Он шутил, поддразнивал ее и ни разу не упомянул об опасности, которая все еще подстерегала их. Бешеный Медведь был ленив, и Девон сомневался в том, что индеец пойдет за ними в такую даль, но как знать… Им не следовало сейчас останавливаться, по крайней мере располагаться на земле, — надо было бы залезть на дерево. Но он не мог дать ей понять, насколько близко от смерти они находятся. Но даже если бы она и знала это, что проку? Линнет была на грани полного изнеможения, а сам он был еще слишком слаб для того, чтобы понести ее.
— Я люблю тебя, Линна, запомни это, я люблю тебя…
— Да, Девон, да…
Однако Линнет уже мало волновали слова любви или иные нежности, она жаждала одного — ощущать тяжесть и близость мужчины, который находился над нею. Ее руки скользили вдоль его тела, лаская ребра. Голова ее закружилась, как только Девон прикоснулся к ней. Ей хотелось кричать от восторга, от жгучего наслаждения, которое дарил ей Девон. Она выгнулась ему навстречу, прижимая его к себе все теснее и теснее. Один раз Линнет все-таки вскрикнула, и, заслышав этот крик. Девон должен был бы заставить ее замолчать, однако не смог этого сделать, настолько острым был его собственный восторг.
