Дженнифер Эшли - Спасенный любовью
— Ты знаешь, где они сейчас? — спросила Элинор.
Йен тут же закивал. Он не был бы Йеном, если бы этого не знал.
Вскоре Джейми надоело вырывать у Элинор карандаш, и он сполз со скамейки на пол, потом заковылял по террасе, подбирая упавших солдатиков.
Оказалось, что некоторые из этих женщин умерли, а другие все еще проживали в Лондоне. Правда, одна вышла замуж и уехала в Америку. И многие обзавелись семьями. Трое жили в Эдинбурге, одна до сих пор оставалась куртизанкой и жила со своим покровителем, и еще одна служила горничной в богатом лондонском доме.
Элинор все аккуратно записывала, не спрашивая Йена, откуда у него все эти сведения. Точность информации сомнений не вызывала. Письма же скорее всего приходили из Эдинбурга, следовательно, туда она и должна была отправиться.
— Спасибо, Йен, — сказала Элинор, закончив расспросы.
Он молча кивнул и направился к сыну. Какое-то время Элинор смотрела, как отец с сыном расставляли солдатиков, Йен — лежа на животе, а Джейми — ползая вокруг своего огромного отца.
Когда Джейми устал, Йен усадил его к себе на колени и обнял. Малыш вскоре задремал, а Элинор, молча улыбнувшись, поднялась со скамьи и ушла в дом.
Спустя несколько дней Элинор вместе с мужем оказалась в Эдинбурге, в том самом доме, где теперь служила одна из горничных Хай-Холборна, — ее наняла дама по имени миссис Магуайр. Элинор уже неоднократно встречалась с этой женщиной — та была женой главы клана Магуайров, хотя родилась в семье английского виконта и воспитывалась в Лондоне.
Судя по всему, миссис Магуайр обожала своего мужа из Шотландского нагорья. Между прочим, эта добросердечная женщина когда-то была подругой матери Элинор, и Элинор очень ее уважала. А вот почему миссис Магуайр наняла горничную из борделя — это еще предстояло выяснить.
Герцог с герцогиней ступили на ковровую дорожку перед домом миссис Магуайр, и вся улица замерла, с любопытством глазея на роскошную карету, на великолепных лошадей и на самого известного человека в Шотландии, прибывшего со своей новой женой на первый их совместный раут.
Миссис Магуайр находилась со своими гостями наверху, и внизу супругов встретила пухленькая черноволосая горничная, которая помогла Элинор снять верхнюю одежду. Когда она проходила мимо Харта, он улыбнулся ей и, не стесняясь, подмигнул. Горничная покраснела, но тут же ответила улыбкой и тоже подмигнула.
Элинор в изумлении уставилась на мужа, но тот уже отвернулся, чтобы здороваться со своими приятелями, а затем вместе с ними направился наверх. Мейгдлин же проводила Элинор в дамскую комнату, чтобы хозяйка могла привести себя в порядок после поездки из эдинбургского дома Изабеллы.
Пока Элинор размышляла, как отнестись к странному поведению Харта, та самая горничная вошла в дамскую комнату. Приблизившись к Элинор, она присела в реверансе и сказала:
— Рада видеть вас, ваша светлость.
Мейгдлин смерила служанку сердитым взглядом и проворчала:
— Какая наглость… Нельзя обращаться к герцогине без ее разрешения. Что ты хочешь?
— Все в порядке, Мейгдлин, — сказала Элинор. — Это ведь Джоанна Браун, верно? Ты из дома в Хай-Холборне?
Горничная снова присела.
— Да, ваша светлость. — У нее был английский выговор, характерный для лондонских трущоб. — Я знаю, что это большая наглость, — продолжала горничная, — но не позволите ли перекинуться с вами словечком наедине?
Мейгдлин посмотрела на нахалку с невыразимым презрением, но Элинор тут же кивнула:
— Да, конечно. Мейгдлин, не могла бы ты постоять снаружи, чтобы нас не побеспокоили?
Негодованию Мейгдлин не было предела, но она все же отложила щетки, которые достала из сумки хозяйки, отвесила неловкий поклон и вышла за дверь.
— Прошу прощения, ваша светлость, — начала Джоанна, как только они остались одни. — Я знаю, что вы видели наше подмигивание, и я хотела объясниться, чтобы вы не составили неверного представления.
Элинор окинула служанку взглядом. Джоанне на вид было не больше тридцати, и она обладала очень обаятельной улыбкой.
— Хорошо, — ответила Элинор. — Но сначала я хочу спросить, что тебе известно о фотографиях.
Улыбка горничной стала еще шире.
— Очень многое, ваша светлость. Значит, вы их получили?
— Так это ты?.. — удивилась Элинор. Но она тотчас вспомнила послания с орфографическими ошибками, заканчивавшиеся одной и той же фразой: «Ат таво, кто жилаит вам дабра». Что ж, это вполне могла написать стоявшая перед ней женщина. — Но зачем ты мне их посылала? — спросила Элинор.
Джоанна снова сделала книксен — словно не могла удержаться.
— Потому что я знала, что они приведут вас к нему. И, как видите, вы вышли за него замуж. И ему стало куда лучше, разве нет? А теперь по поводу подмигивания, ваша светлость. Поверьте, это ничего не значит. Он подмигивает, потому что добрый. Это у него что-то вроде сигнала, шутки. Правда-правда.
— Говоришь, добрый? — Элинор не помнила, чтобы кто-либо называл Харта «добрым». — А с фотографиями это как-то связано?
Неужели это сам Харт велел Джоанне посылать снимки? Что ж, если так, то его ждал серьезный разговор.
— Нет-нет, — ответила Джоанна. — Он здесь ни при чем. Если послушаете, ваша светлость, я все объясню.
Элинор тут же кивнула:
— Да уж, пожалуйста, объясни.
— Моя дерзость происходит от моей невоспитанности, ваша светлость. Я выросла в Лондоне, в восточной его части. Близ доков Святой Екатерины. Все бы ничего, вот только мой отец был ужасный бездельник, поэтому мы с матерью влачили жалкое существование. В конце концов я решила, что должна вырваться из нищеты, должна научиться хорошим манерам и грамоте, чтобы пойти в горничные на Мейфэр или, может быть, даже к какой-нибудь леди в услужение. Я тогда ничего не знала об обучении и рекомендациях, была совсем молоденькая. Но я очень старалась. Ходила по объявлениям, чтобы устроиться на работу. И меня наняла дама по имени миссис Палмер.
— О Боже! — воскликнула Элинор. — Ты не знала, что она сводница?
— He-а… Там, где я росла, скверные девчонки видны за версту. Разгуливают ночью по улицам и ругаются как докеры. Но миссис Палмер говорила тихо и спокойно. И у нее был большой дом, полный дорогих вещей. Я тогда не представляла, что ночные девчонки способны так высоко взлететь. Думала, что попала в рай. Но все очень быстро прояснилось, когда она отвела меня наверх, где в спальне находилась еще одна дама. Вы бы упали в обморок, ваша светлость, если бы я рассказала вам, чего они от меня хотели. Может, я и выросла в грязи, но меня хотя бы научили отличать хорошее от дурного. И я сказала, что не буду этого делать, даже если они меня изобьют. Тогда мамаша Палмер схватила меня и заперла в комнате.
