К. Харрис - Где таятся змеи

Какие люди убьют семь посторонних женщин, чтобы добраться до одной? Ответ более чем очевиден: люди, привыкшие убивать. А ведь никто так не привычен к убийствам, как военные.

Виконт припомнил Пиппу, девчушку из сырной лавки. Она в первый же день дала ему подсказку, упомянув, что джентльмены, отиравшиеся вокруг приюта, были похожи на набоба. Разбогатевшего в колониях европейца всегда можно отличить по смуглой от тропического загара коже, точно так же, как и военных, проведших годы под палящим солнцем Судана, Египта или Вест-Индии.

Себастьян вскинул голову при звуке поскрипывающих по рухнувшим балкам подошв кожаных сапог.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Седрик Фэйрчайлд, пробираясь к виконту.

– Пытаюсь разобраться, – всмотрелся Девлин в осунувшееся лицо бывшего сослуживца. – А тебя что сюда привело?

– Не знаю, – Седрик остановился, засунув руки в карманы, сгорбившись от сырости, и посмотрел на полуразваленные стены и изуродованные, обгорелые внутренности здания. – Не могу поверить, что Рейчел погибла здесь. Все время думаю, что, если бы уговорил ее уйти…

– Не казни себя, – посоветовал Себастьян. – Ты не виноват.

– Нет, виноват, – резко повернулся собеседник. Все его тело вздрогнуло от порывистого вдоха. – Я разговаривал с нашей старшей сестрой, Джорджиной. Она пришла ко мне, узнав о смерти Рейчел. И рассказала кое-что, чего я не знал. Получается, прошлым летом, до того, как я вернулся домой, Рейчел все же поссорилась со своим женихом. Так что, вероятно, отец был прав. Вот почему она сбежала.

Себастьян недоуменно свел брови:

– Лорд Фэйрчайлд заставил бы дочь выйти за Рамзи, даже если бы она изменила свое решение?

– Не знаю. Никогда не думал об этом. Наверное, он мог бы. Ты же знаешь, отец – ярый сторонник соблюдения приличий. А расторгни сестра помолвку, неминуемо разразился бы скандал.

Виконт заметил, что на пороге сырной лавки через дорогу от пепелища появилась Пиппа и, прищурив глаза, наблюдает за ними.

– Не понимаю, зачем тебе ворошить прошлое, расспрашивать про Рейчел, про моих родных? Какое отношение имеет наша семья вот к этому? – Седрик махнул рукою в сторону широкой арки, заваленной обуглившимися балками, и разрушенного дымохода – бывшего приютского очага.

– Не уверен, что имеет, – признал Себестьян.

Рука собеседника упала.

– Тебе ведь известно, наш отец нездоров. Новость о Рейчел буквально подкосила его.

– Ты подтвердил ему, что это правда?

– Нет, Джорджина.

– И он поверил? Признал смерть дочери?

– Не знаю, – отвел глаза Фэйрчайлд. – Говорит, что нет. Согласись, в это трудно поверить,  тем более что труп так обгорел. Но отец… он сам не свой. Я беспокоюсь о нем.

Виконт ощутил, как губы складываются в кривую улыбку.

– Значит, ты хочешь, чтобы я прекратил расспросы? Ты это намеревался сказать?

– Рейчел погибла! Мертва и похоронена! Даже узнай мы, что с ней случилось, это не вернет нам сестру, зато может убить отца, – Седрик мотнул головой в сторону задней стены уничтоженного приюта. – Тебе неймется выяснить, что сгубило обитательниц этого дома – ладно. Но оставь в покое мою семью!

В тишине, последовавшей после бурной вспышки, послышался стук закрываемых ставней.

Себастьян опустил взгляд на свои сжатые руки, затем поднял глаза на стиснутые губы бывшего офицера. Может, Седрик Фэйрчайлд и прошел войну, но сейчас он внезапно показался Девлину очень, очень юным.

– Этот пропавший парень… Макс Ладлоу. Ты хорошо его знал?

Седрик нахмурился, словно сбитый с толку переменой темы.

– Несколько раз встречались. Но близкого знакомства не поддерживали, нет. Мы ведь никогда не служили вместе.

– Он воевал в гусарском полку?

– Да, пока не продал патент.

– Ладлоу был когда-нибудь ранен?

– По-моему, в Аргентине. А что? – сузились глаза собеседника.

Себастьян размышлял о мертвеце в комнате публичного дома, со старым косым шрамом на животе, словно от удара вражеской сабли.

– Просто любопытно, – отговорился он, бросая взгляд через дорогу на сырную лавку. Пиппа уже скрылась.

* * * * *

– Ерунда какая-то, – провозгласил Том со своего места на запятках двуколки. – Времени – почти три часа дня. Как может эта леди Мельбурн сейчас завтракать на природе?

Себастьян аккуратно объехал угол. Они направлялись через Патни в сторону Кью[56], где упомянутая леди закатывала свой ожидаемый всей знатью пикник.

– В высшем обществе завтраки, как и утренние визиты, обычно начинаются после обеда. Когда поднимаешься с постели не раньше полудня, все немного сдвигается.

– Думаете, этот Рамзи там будет?

– Он сейчас выводит в свет младшую сестрицу, а пикник леди Мельбурн – одно из важнейших мероприятий сезона. Непременно будет.

Прибыв в Кью, виконт обнаружил, что весь цветущий склон возле пагоды уставлен столами, покрытыми скатертями и блиставшими серебром и хрусталем.

– Ух ты! – присвистнул Том, чуть не свалившись с запяток от усердного оглядывания по сторонам. – Откуда это туточки взялось?

– Слуги привезли столы и все остальное в фургонах и расставили до прибытия гостей.

Грум задумчиво глянул на тучки над головой:

– А вдруг зарядит дождь?

– Во время пикника леди Мельбурн? – отдав мальчику поводья, Девлин спрыгнул с экипажа. – Дождь не осмелится.

Лавируя среди ливрейных лакеев и укрывающихся под зонтиками дам, виконт заметил возле высокой, украшенной драконами пагоды свою сестру Аманду, провожавшую братца свирепым взглядом. Себастьян намеренно обогнул опасное место, но тут же попался в руки Спенсеру Персивалю.

– Удивлен встретить тебя здесь, Девлин, – заметил премьер-министр, приветствуя Себастьяна. – Не твой тип мероприятия.

– Я бы сказал, и не ваш.

Персиваль с кислой гримасой поднял бокал:

– У меня шесть дочерей, и это, боюсь, означает, что еще долгие и долгие годы мне придется выковыривать из еды мух и муравьев. Ну, вот чем трапеза на открытом воздухе так привлекает прекрасный пол?

– Это позволяет им подать себя в выгодном свете, разве нет? – Себастьян кивнул туда, где одна из дочерей премьер-министра – прелестное видение в белом муслиновом платье и соломенной шляпке – смеясь, разговаривала с подругой.

– Не без того, – согласился Персиваль, и, отпив еще глоток вина, с деланной небрежностью заметил: – Твой отец утверждает, что тебя не интересует политика.

– Не интересует.

Собеседник казался сконфуженным.

– Мы могли бы использовать такого человека, как ты, в Палате общин.