Джейн Фэйзер - Фиалка
В кольце его рук она казалась легкой и хрупкой, как листок. Она вовсе сейчас не пробуждала в нем влечения, которому он не в силах был противиться, но на смену этому пришло ощущение ее нежной незащищенности и уязвимости, чему он тоже не мог противостоять.
Он опустил ее на подушки рядом с собой и начал снимать с нее сапоги.
— Я сама могу раздеться, — сказала Тэмсин, голос ее звучал увереннее. — Все уже прошло.
— Хорошо, Но позволь сделать это мне, раз уж начал. Не захочешь же ты бередить рану.
По телу ее пробежала дрожь, она откинулась на подушки и лежала совсем тихо, пока он разрезал кинжалом бриджи и снимал с нее чулки. Она чувствовала сонливость, ей казалось, что она на краю какой-то теплой, темной манящей пропасти, а его руки так бесконечно успокаивали… Где-то в глубине ее сознания маячила мысль, что надо не упустить такую возможность. Неизвестно, по какой причине, но Сент-Саймон потеплел к ней, а она сейчас не могла ничего предпринимать, только отдаться его заботам… Неожиданно всплыла неприятная мысль о беременности, но Тэмсин не смогла на ней сосредоточиться, и мысль куда-то благополучно ускользнула.
Потом она лежала, погруженная в горячую воду, чуть не доходившую до ее раненого бедра, его руки двигались по телу с отрешенной фамильярностью, скорее присущей няне, чем любовнику.
Подумав об этом, она мечтательно улыбнулась и снова про себя пожалела, что нет у нее сейчас сил заставить его пойти по этому пути дальше, но потом решила, что и так слишком хорошо, и ничего не стоит менять.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Джулиан, потянувшись за полотенцем. Он понимал, что ведет себя глупо. Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад, и после того, как он тщетно пытался быть альтруистом, в его теле пылал огонь.
— Просто так.
Тэмсин смотрела на него сквозь полуприкрытые веки и видела, как сжался его рот. Причина этому могла быть только одна, и некоторая вялость, которую она ощущала, от этой мысли рассеялась.
— Я чувствую себя очень слабой, — томно произнесла она. — Не думаю, что смогу удержаться на ногах.
Джулиан выругался сквозь зубы, но он это затеял, и ему придется это расхлебывать. Он осторожно вынул ее из ванны, прижимая к себе мокрое тело, а она положила голову ему на плечо, бормоча что-то детское… Делала ли она это намеренно? Его подозрение возрастало. Твердой рукой он посадил соблазнительницу на рундук и обернул вокруг нее полотенце.
— Ты можешь вытираться сидя, а я займусь твоими ногами. «Что ж, — подумала Тэмсин, — стало быть, попытка не удалась».
Она вытерлась, насколько смогла сухо, и Джулиан подал ночную рубашку, стараясь не показать своего облегчения от того, что так смущающее его тело скрылось наконец в складках одежды. Он подал накидку.
— Набрось ее тоже, так будет уютней, приляг и отдохни, опираясь на подушки, — наставлял он раненую тоном, который, он надеялся, звучал достаточно нейтрально и убедительно — как у няни. — Пойду узнаю у Сэмюэля насчет горячего молока.
Тэмсин удобно устроилась. Теперь она чувствовала себя намного лучше, но все-таки ощущала некоторую слабость и ее слегка тошнило. Она закрыла глаза, но тут же открыла их снова и задержала дыхание, прислушиваясь к тому, что происходило в ее теле. Тупая боль внизу живота и слабая судорога были не очень сильными, но не оставляли сомнений в причине своего появления. Неужели одно кровотечение вызвало другое? Пожалуйста, пусть эта боль не проходит! Эта мольба все вертелась и повторялась в ее мозгу, вытесняя все остальные мысли. Пожалуйста, пусть это не пройдет, пусть боль и судорога станут сильнее.
Вошел Сэмюэль с подносом, на котором стоял стакан горячего молока. Он поставил его на стол и щедро сдобрил ромом, налив его из бутылки, которую среди прочих капитан держал в баре.
— Это поставит тебя на ноги, девушка, — объявил он. Джулиан налил себе стакан кларета, также, из запасов Хьюго, и теперь сидел за столом, наблюдая за молчаливой Тэмсин, которая маленькими глотками пила молоко, видимо, погруженная в свои мысли. Она выглядела нежной и невинной, как ангелочек, в белой ночной рубашке и накидке, с шелковистыми золотыми волосами. Но он чертовски хорошо знал, насколько это зрелище обманчиво.
Он позволил себе поддаться обману, и тотчас же его тело отозвалось самым недвусмысленным образом.
Тэмсин поставила стакан и внезапно сказала:
— Мне надо на квартердек.
Она мгновенно сбросила ноги с рундука, с быстротой, ставящей под сомнение ее недавнюю слабость, но тотчас с приглушенным стоном схватилась за край стола.
— Ох! — Ее нога запульсировала болью. Мрачно сжав губы, Джулиан поднял ее и отнес в соседнюю каюту, где оставил у двери в туалет.
— Благодарю вас. Ждать не надо. Хосефа поможет мне добраться назад. — Она нежно улыбнулась.
— Я иду на палубу, — сказал он резко. — Старайся не опираться на больную ногу.
И Сент-Саймон устремился на палубу в надежде, что воздух прочистит его мозги и освежит слишком разгоряченную кровь.
Когда Тэмсин возвратилась из своего уединения, она поняла, что такое настоящее облегчение. Сердце ее пело от радости. Никогда, никогда снова не будет она искушать судьбу.
Плотно завернувшись в накидку, Тэмсин заковыляла обратно в капитанскую каюту. Устроившись под окном, она залюбовалась бескрайним простором моря, почти сливающегося с серым горизонтом. Она позволила своему телу расслабиться, ничто в данный момент больше не тревожило ее.
Через полчаса Джулиан вошел в каюту за своим морским плащом. Поднимался ветер, похоже, что они расстались с теплой Португалией.
— Как ты?
Вопрос был вежливым, равнодушным, ничего не выражавшим.
— Замечательно, — отозвалась она с неожиданной пылкостью, изумившей его. — У меня начались месячные. Они запоздали, и я опасалась…
— Я ждал чего-то подобного, — ответил он жестко.
— Ну, так все в порядке, — ответила Тэмсин с безмятежной улыбкой, отводя волосы со лба. — А в будущем мы не станем рисковать.
Полковник поджал губы, глаза его приобрели стальной блеск, он впился в нее острым как меч взглядом.
— Пойми, Тэмсин. У нас нет никакого будущего. Я выполню условия этого проклятого контракта, потому что должен это сделать, но на этом все и кончится. Ясно?
Тэмсин отвернулась от слепящего блеска его синих глаз и продолжала смотреть на потемневшее и волнующееся море.
— Как скажете, милорд полковник.
Глава 14
— Почтовый голубь только что доставил письмо, моя дорогая. Похоже на почерк Сент-Саймона? Что скажешь?
Сэр Гарет Фортескью прошествовал в гостиную, где был накрыт стол для завтрака, с интересом разглядывая письмо, которое держал в руке.
