Эми Фетцер - Мятежное сердце
— Да. Мне кажется, что ты совсем лишился рассудка.
— С меня еще не сняты подозрения, а это означает, что за каждым моим движением следят и я не смогу защитить тебя, если моя свобода будет находиться под угрозой.
— Но твой почерк легко узнать. Ты хочешь, чтобы убийца пришел к тебе?
— Я могу себя защитить.
— Он трус и не будет вести честную игру. Ты об этом подумал? А если твой план окажется для тебя ловушкой?
Рейн притянул ее к себе.
— Я принял кое-какие меры предосторожности. Верь мне.
— Ты обещал советоваться со мной, — недовольно поморщилась Микаэла.
— В том, что касается тебя. А здесь ты ни при чем.
— Как бы не так! Вдруг это тот же самый человек, который убил священника? Откуда мы знаем?
— Ты никого тогда не видела?
— Никого.
— Попытайся вспомнить.
— Я не видела ничего, что могло бы нам помочь. Только отрывочные впечатления.
Рейн молча обошел комнату, гася лампы, потом взял ее за руку и потянул к дивану.
— Ложись на спину, устраивайся поудобнее. После некоторого колебания Микаэла подчинилась.
— Что ты будешь делать?
— Закрой глаза.
Он вытянул ее руки вдоль тела, снял с нее туфли, укрыл одеялом и сел на пол у изголовья.
— Слушай мой голос. Сделай глубокий вдох и медленно выдохни. Сосредоточься на воздухе, входящем и выходящем из твоих легких. Представь себе чистый пруд, в него падает камень, по воде расходятся бесконечные круги. Нет, молчи, — предупредил он, увидев, что Микаэла собирается что-то сказать. — Ты вернешься в тот день без всего, что мешает тебе, без всякого риска.
Рейн начал считать, наблюдая, как она погружается в дремотное состояние. Пальцы разжались, губы слегка приоткрылись, по телу пробежала легкая дрожь.
Его голос уносил Микаэлу в церковь, в те первые мгновения до прихода священника. Вел ее по коридорам и нишам, давая возможность привыкнуть к обстановке, увидеть пламя свечей, ощутить пол под ногами. Когда появился священник, Рейн переключил ее внимание на прячущуюся в темноте фигуру.
— Мужчина. Да, мужчина. У него большие руки.
— Расскажи подробно, что ты видишь. Он не может причинить тебе вреда. Ты лишь наблюдатель.
— На нем плащ с капюшоном. Больше ничего не видно.
— Не волнуйся. Дыши. — Тело у нее обмякло. — Посмотри внимательнее.
— Сапоги, — прошептала она. — На пятке что-то есть. Священники носили кожаные туфли на мягкой подошве.
— Грязь? Земля? Шпоры?
— Нет. Цифры или буквы. Я не могу их прочесть. Очень мелкие.
Рейн уловил ее разочарование и заговорил с ней, успокаивая, помогая рассмотреть фигуру незнакомца.
— Что-нибудь еще, Микаэла?
Она покачала головой. Он решил увести ее из церкви до того, как произойдет убийство. Он начал считать, повторяя, что она здесь, с ним, в безопасности. Один, два, три…
Микаэла несколько раз моргнула, приходя в себя, затем повернулась на бок и внимательно посмотрела на него.
— Вы удивительный человек, Рейн Монтгомери.
— Ты не рада, что вышла за меня замуж? Беспомощное выражение так не вязалось с уверенностью
Рейна. Она поняла, что он имел в виду больше, чем сказал.
— Я рада. — Микаэла погладила его по щеке.
— Замуж? За кого? — раздался громкий голос.
Рейн вскинул голову, а она приподнялась, выглянула из-за спинки дивана и воскликнула:
— Дядя Расти!
Она вихрем пронеслась по комнате и упала в объятия сержанта, который поднял ее в воздух.
— Боже, я думал, что тебя уже нет в живых!
— Ой, Расти, я так рада тебя видеть.
Таунсенд поставил девушку на пол и внимательно оглядел.
— Ты в порядке?
— Да.
— Микаэла, — произнес Рейн.
Она повернулась. Улыбка освещала ее лицо, и он подумал, что был бы рад вызвать у нее такую же реакцию.
— Они с моим отцом земляки, вместе росли. — Микаэла взглянула на сержанта. — Последний раз мы виделись еще до смерти отца.
— Я так расстроился, девочка, когда узнал. — Он неловко похлопал ее по руке, затем посмотрел на Рейна: — Это правда, что ты женился на Микки?
— Микки?
Девушка, покраснев, ткнула сержанта локтем.
— Значит, правда?
Все повернулись и увидели стоящего в дверях Темпла Мэтьюза.
— Один из моих капитанов, — объяснил Рейн.
— Ты женился, Господи Иисусе… Прошу меня извинить, мадам. — Темпл поклонился. — Я потрясен, ибо он поклялся никогда больше не жениться.
— Неужели? — Микаэла взглянула на мужа.
— Я хочу знать все, — заявил Расти. — Прямо сейчас.
— Вряд ли это имеет какое-либо отношение к тебе.
— Если бы ее отец был здесь, ты бы держал ответ перед ним, а поскольку его нет, то я здесь самый близкий ей человек.
Микаэла улыбнулась.
Рейн посмотрел на сержанта.
Темпл никак не мог решить, на кого смотреть ему.
— Может, позже, — ответил Рейн. — Сейчас мы должны обсудить не терпящие отлагательства новости.
— Какие у тебя дела с Расти? — спросила Микаэла.
— Это тебя не касается.
Она знала, что он занят поисками отца, но Рейн не считал необходимым посвящать ее в детали.
— Ты всегда нарушаешь обещания, когда тебе удобно?
— Микаэла, дорогая, я хочу уберечь тебя от неприятностей.
— Тогда скажи мне, Рейн, чтобы это не стало для меня неожиданностью. — Она многозначительно посмотрела на лист.
— Теперь я знаю, кто вы! — вдруг щелкнул пальцами Темпл. — Вы стреляли в капитана!
Рейн застонал, а сержант разразился хохотом.
— Совсем не изменилась, негодница? Микаэла скрестила руки на груди и сказала:
— Как поживает твоя старая рана? Ведь я извинилась за тот случай, правда, Расти?
Глава 26
Ветер свистел в дырах лачуги, прислонившейся к полуразрушенному зданию, воняло мочой и гниющими отбросами. Сержант провел кулаком у себя под носом, постучал в дверь и, взглянув на Рейна, виновато пожал плечами.
— Разве никто за ней не присматривает? — спросил капитан.
— Нет, он был не тот человек, чтобы откладывать хотя бы пенни. Все тратил на джин.
Рейн огляделся. Между кучами мусора шастали крысы, и он с отвращением повернулся к двери.
— Ты боишься крыс? — удивился сержант.
— Нет, от них у меня просто мурашки по коже.
— Поэтому ты держишь такого большого пожирателя мышей, — ухмыльнулся Таунсенд.
— Я жил с этими тварями в копях, приходилось сражаться с ними за объедки. И я поклялся, что если выберусь оттуда, то близко не подпущу к себе ни одну из них.
— Все мы чего-то боимся.
— Глупо, правда? — простодушно бросил Рейн.
— Нет. Я, к примеру, ненавижу змей.
Наконец стукнула задвижка, дверь слегка приоткрылась, в щели показались тусклый карий глаз и клок седых волос.
