Бертрис Смолл - Рабыня страсти
— Наджа, госпожа моя.
— Но он не пользуется уважением среди евнухов! — настойчиво канючила Баллада. — Он будет тебе совершенно бесполезен!
— Пока нам это и не требуется. — Зейнаб была спокойна и непоколебима. — Когда я заслужу благоволение калифа, тогда и евнухи зауважают моего Наджу, госпожа Баллада. А теперь позволь Оме пойти с тобой и выбрать мебель для меня.
Побежденная Баллада удалилась, уводя с собою пятерых отвергнутых евнухов. Усмехнувшись и довольно подмигнув госпоже, Ома последовала за ними.
Оставшись наедине с мальчиком, Зейнаб сказала ему:
— Ты можешь довериться мне. Я не бросаю слов на ветер — калиф вскоре сделает меня жемчужиной гарема. Ведь я не простая наложница — я Рабыня Страсти. Ты понимаешь, что это значит?
— Да, госпожа, — отвечал Наджа.
— Валлада хотела, чтобы я выбрала того, высокого и смуглого, а ведь он наверняка ее шпион. А я выбрала тебя потому, что надеюсь на твою преданность и верность, Наджа. И, если я вдруг обнаружу, что ты предал меня, ты умрешь самой ужасной смертью, и никто не сможет тебя защитить от моего гнева. Ты веришь мне?
— Да, госпожа, — ответил мальчик.
Потом добавил:
— Наср, евнух, который тебе предназначался, на самом деле шпион самой госпожи Захры, а вовсе не Валлады. Хотя разница невелика…
Зейнаб понимающе кивнула…Так, значит, любимая жена калифа уже в курсе дела. Это серьезный противник, но от противостояния нужно уходить всеми возможными способами. Разумеется, подругами они никогда не станут — но ведь необязательно враждовать!
— Госпожа Захра напрасно потеряет время, шпионя за мною, Наджа. Я не желаю занять ее место в сердце владыки. Да и не смогла бы, даже если бы захотела… Как можно затмить женщину, в честь которой выстроен и назван целый город? — Зейнаб рассмеялась. — Я хочу лишь доставить удовольствие калифу. Этому меня и обучали — дарить наслаждение. — Хоть Зейнаб и надеялась на преданность Наджи, но она вполне отдавала себе отчет, что он, подобно всем остальным, может быть подкуплен. Посему ей надлежало позаботиться, чтобы все, что дойдет до ушей госпожи Захры, успокоило ее, а вовсе не встревожило…
Воротилась Ома с несколькими рабами, несущими мебель, выбранную ею для госпожи.
— Эта старуха Валлада хотела заставить меня взять какую-то рухлядь… Но я победила, госпожа! — Заслышав за спиною шум, она обернулась:
— Поосторожней с диваном! Поставьте его вон там! — Затем вновь повернулась к хозяйке:
— Я подумала, что калифу должно быть удобно сидеть, пока мы будем развлекать его.
Ома и впрямь отыскала среди всяческого барахла несколько изысканных вещичек. Обивка дивана была голубой, с узором в виде павлиньих перьев. Гнутые ножки его были изящно вызолочены. Выбрала Ома также и несколько маленьких столиков, круглых и квадратных. Один из них, черного дерева, инкрустирован был отборным перламутром, медная узорная столешница другого покоилась на изящных ножках из слоновой кости, третий был украшен синими и белыми плитками… Рабы притащили также несметное множество ярких подушек — цвета изумруда, рубина и сапфира. Отыскалась и изящная лампа из позеленевшей бронзы, и несколько висячих светильников со стаканчиками для курения благовоний… Удостоился внимания лишь один стул с сиденьем, обтянутым мягкой кожей. Внесли несколько бронзовых жаровен, чтобы обогревать комнаты в прохладные дни. Собственно, больше ничего и не требовалось… Кровать для Зейнаб уже стояла на своем возвышении, а вокруг примостились ее сундучки с нарядами. А в крошечной комнатушке, смежной со спальней, Ома расстелила свой тюфячок. Надже полагалось спать в коридоре, у дверей госпожи.
Когда девушки остались вдвоем. Ома принялась распаковывать поклажу госпожи.
— Что ты наденешь нынче вечером?
— Что-нибудь простенькое… — отвечала Зейнаб. — Но сперва с удовольствием выкупаюсь. Наджа, баня действует все время?
— Да, госпожа, но обитательницы гарема обычно купаются по утрам. Тогда же и вволю сплетничают…
— Я купаюсь дважды в день, — сообщила ему Зейнаб. — Утром и поздно вечером. По вечерам к моим услугам должна быть массажистка. Каждый день! Мой аромат — гардения. Никаким другим я не пользуюсь. Проследи, чтобы банщицы это усвоили.
Она распустила золотой пояс — и юбка с шелестом упала к ее ногам. Изящно выступив из жемчужного одеяния, она расстегнула парчовую блузку и стянула ее.
— Ома, подай халат, пожалуйста! — Зейнаб передала блузку Надже, а Ома помогла госпоже облачиться в белоснежный шелк.
— Проводи меня в баню, Наджа, — приказала мальчику Зейнаб.
Юный евнух передал блузку Оме и повел свою новую госпожу по коридорам. Зейнаб, провожаемая любопытными взглядами множества женских глаз, шла вперед и вперед, гордо неся прекрасную голову. Баллада наверняка уже распускает сплетни… Когда они вошли в баню, Наджа почтительно представил госпожу Главной Банщице по имени Обана.
— Ну что же, — сурово сказала Обана. — Разоблачись. Посмотрим, над чем нам предстоит работать.
Обана была важной персоной в гареме и подчинялась лишь самому калифу. Она слыла неподкупной, к тому же не боялась никого, даже Захры. Красота и ухоженность девушки принесут Обане славу и почет, если калиф останется доволен новой своей наложницей. Если останется доволен… Калиф частенько щедро награждал Обану. Счастлива была та наложница, которой удавалось снискать благосклонность Главной Банщицы…
Наджа осторожно совлек с тела Зейнаб белоснежный шелк, и девушка, совершенно нагая, предстала перед критическим взором Обаны.
— Покажи мне руки, госпожа. — Обана внимательнейшим образом обследовала ручки Зейнаб с той и с другой стороны, ощупав каждый пальчик. — Теперь ноги, одну за другой. — Зейнаб покорно повиновалась. — Раскрой рот. — Женщина рассмотрела белые зубки и принюхалась. — Зубы здоровы, а дыхание чисто, — прокомментировала она.
Ладони Обаны быстро ощупали тело Зейнаб. В этом жесте не было ничего непристойного или бесстыдного — Обана осматривала Зейнаб подобно тому, как покупатель на рынке изучает племенную кобылицу, которую вознамерился купить.
— Твоя кожа на удивление мягка и упруга. Ты непохожа на типичных красавиц, которые, попав в гарем, быстренько заплывают жирком. — Пальцы Обаны придирчиво ощупали золотые локоны. — Мягкие как пух… Но это тебе наверняка прекрасно известно. Ты пользуешься соком лимона при мытье волос?
— Да, госпожа Обана. Меня этому научили, — нежным голоском отвечала Зейнаб. Взгляд ее был открытым, а выражение лица дружелюбным, но без тени фамильярности.
— Прекрасно! — одобрительно сказала Обана. — Скажу тебе честно, госпожа, что еще не видала в нашем гареме подобной тебе красавицы! Ходят слухи, что ты Рабыня Страсти. Это правда?
