Бертрис Смолл - Рабыня страсти
Валлада мучительно соображала. В ее обязанности входило благоустраивать всех обитательниц гарема. Она приходилась калифу какой-то дальней родственницей. Валлада рано овдовела, а больше ее никто так и не пожелал… И лишь родственным связям с калифом была обязана она столь высоким положением во дворце. Только это стяжало ей богатство и уважение. И она вовсе не собиралась в один прекрасный момент все это утратить…
— Решай сама, госпожа. — Зейнаб была вежлива, но настойчива. — Скоро прибудут рабы с моими вещами. При мне несколько сундуков с нарядами и пара ларцев с драгоценностями, которые должны быть в полнейшей сохранности. Я не могу позволить простым наложницам и рабыням рыться в моих вещах. Это решительно невозможно, госпожа. Помни, кому все мы служим. Меня прислали сюда с одной-единственной целью. И цель эта — дарить наслаждение великому калифу. А делать этого я не смогу, если у меня не будет надлежащего места или если украшения и наряды мои растащат вороватые наложницы низшего ранга.
Валлада пристально посмотрела на Зейнаб. Юная женщина, стоящая перед нею, была, вне сомнения, дивной красавицей, весьма в себе уверенной — и, тем не менее, изысканно вежливой. Чуть высокомерной, может быть, но вежливой…
— Хорошо… — выдавила из себя Распорядительница. — Возможно, мне удастся разыскать для тебя маленькую комнатку, но учти: если ты сразу не полюбишься владыке, то вскоре будешь спать на соломенном матрасе вместе со своей служанкой!
Зейнаб рассмеялась, давая понять, что сие просто немыслимо. Потом отвечала:
— В моих покоях непременно должен быть маленький садик. Чтобы дышать воздухом, мне необходимо уединение.
Валлада поперхнулась от ярости. Ах, дерзкая девчонка! И все же приходится признать, что это не простая рабыня.
— Думаю, у меня есть подходящие покои — как раз для тебя, Зейнаб. Теперь же благоволите обе следовать за мной!
Покои, предназначенные Балладой для девушек, находились в самом отдаленном конце гарема. Был тут и садик — но совсем крошечный, а прямо за стеной располагался зверинец калифа. «Что ж, — думала Валлада, — девушка получает именно то, о чем просила, а, уж хорошо ли это, плохо ли — дело десятое… Позднее, если этой нахалке и впрямь удастся покорить сурового владыку, можно будет приискать ей кое-что получше. Но лишь если она преуспеет… Ха-ха!»
Ома задохнулась от возмущения, когда Валлада распахнула перед ними двойные двери. Как смеет эта женщина так оскорблять госпожу? Она собиралась было высказаться по этому поводу решительнейшим образом, но Зейнаб жестом остановила ее и заговорила сама:
— Комната мала, госпожа Валлада, но, по-моему, ее вполне можно обустроить. Я никогда не забуду вашей доброты…
От тона Зейнаб Распорядительница Гарема поежилась.
— Тотчас же пришлю рабыню, чтобы прибраться тут, госпожа.
— Прекрасно, — проворковала Зейнаб. — Я хочу видеть евнухов как можно скорее. Необходимо выбрать подходящего. И мне нужно поскорее искупаться. Нынче же вечером я должна предстать перед калифом.
Баллада заспешила прочь, изумляясь на бегу, откуда у этой девчонки столь непоколебимая сила духа и самообладание. Что ж, придется сделать все возможное, чтобы эта Зейнаб ни в чем не испытывала недостатка. А потом.., потом она доложит обо всем подробнейшим» образом госпоже Захре, любимой жене калифа. Наверняка госпожа горит желанием разузнать о новой наложнице как можно больше…
— Даже если бы нас отослали назад, в Алькасабу Малику, — говорила возмущенная Ома, — вряд ли мы оказались бы в большей глуши… Всего две комнатки — и каждая подходит разве что для кошки, госпожа! Зейнаб рассмеялась, закрывая двери:
— И все же это куда лучше, чем спать в компании прочих наложниц, которые тотчас же растащили бы у нас все, что можно и нельзя! Возможно, эти покои действительно чересчур малы, но все же это привилегия! А уж наше дело сделать из них изящную шкатулочку, приличествующую истинному сокровищу! — Зейнаб хихикнула. Ома еще раз осмотрелась.
— Ну-у-у… — протянула она. — Возможно, когда здесь все вычистят и отмоют, а потом расставят паши вещи, здесь и можно будет жить… А что у нас там, в саду?
Они вышли в садик, посредине которого располагался круглый мраморный бассейн. Из фонтанчика в виде бронзовой лилии била в воздух тонкая струйка. В саду вовсе не было растений, лишь вскопанные квадратные клумбы.
— Розы, лилии и никоциана! — перечислила Зейнаб. — Вот что мы тут посадим. Еще душистые травы… А в бассейне непременно должны быть живые лилии, как ты считаешь, Ома? А в воду добавим благовония — для пущего эффекта…
Тут явилась рабыня-уборщица, и вскоре две крошечные комнатки засияли.
Воротилась Баллада, одобрительно огляделась и слащаво осведомилась:
— Какую мебель желает иметь госпожа Зейнаб?
— Ома все знает и пойдет с тобой, чтобы выбрать, — в тон ей ответствовала Зейнаб. — А где евнухи, из которых я должна выбрать себе слугу?
— Они уже ожидают за дверью, госпожа. Пригласить их войти? — спросила Баллада, и легкая улыбка заставила дрогнуть уголки ее тонких губ. С госпожою Захрой она успела уже переговорить. И евнухов отобрали они сообща… Только один был подходящим, прочие были лишь для отвода глаз. Эта Зейнаб в порыве юной гордости наверняка выберет именно того, кого они и предназначили. Баллада открыла дверь и приказала шестерым евнухам войти.
— Вот кандидаты, которых я отобрала для тебя, госпожа. Кого из них вы изволите предпочесть?
Зейнаб внимательно глядела на этих шестерых. Двое старики. Так… Один средних лет, но выглядит слабоумным. Один — совсем мальчик. Следующий толст и огромен, и какой-то полусонный… Шестой — смуглый человек средних лет довольно благородной наружности. Пятеро настолько откровенно никуда не годились, что Зейнаб тотчас же поняла, кого она должна была выбрать. Наверняка это шпион Валлады… Зейнаб еще раз придирчиво оглядела шестерых евнухов. Самый юный, светлокожий и черноволосый, казался обеспокоенным и крайне опечаленным… Пальчик Зейнаб требовательно указал на мальчика:
— Хочу вот этого!
— Но, госпожа… — запротестовала Баллада. — Он чересчур молод, а миссия очень ответственна…
— Ты хочешь сказать, что выбрала для меня неподходящих слуг? — лукаво спросила Зейнаб. — Я выбираю этого юного евнуха потому, что его проще будет заставить повиноваться, нежели более старших его товарищей. — Потом повернулась к мальчику:
— Как тебя зовут?
— Наджа, госпожа моя.
— Но он не пользуется уважением среди евнухов! — настойчиво канючила Баллада. — Он будет тебе совершенно бесполезен!
— Пока нам это и не требуется. — Зейнаб была спокойна и непоколебима. — Когда я заслужу благоволение калифа, тогда и евнухи зауважают моего Наджу, госпожа Баллада. А теперь позволь Оме пойти с тобой и выбрать мебель для меня.
