Признание маленького черного платья (ЛП) - Бойл Элизабет

Или от ее навязчивого сводничества.

– Что ж, он не согласился, – ответила Пиппин со своей обычной практичностью. – Так что мы должны извлечь все самое лучшее из нашей ситуации.

– Хммм, – фыркнула в ответ Талли, усаживаясь на уродливый сундук, из-за которого она и разразилась тирадой.

– Интересно, чей он? – прошептала Пиппин, рассматривая громадный предмет багажа. – Вероятно, кто-то так же несчастен, как и ты, из-за того, что пропали его вещи. – Она на мгновение замолчала. – Может быть, нам стоит попытаться узнать, кому принадлежит сундук и воссоединить его с хозяином.

Талли бросила взгляд на сундук.

– На нем нет даже инициалов, – произнесла она, качая головой. – Но есть другой способ узнать. – Девушка вернулась к бюро, засунула подальше ключ от собственного сундука и начала копаться внутри, в конце концов, улыбнувшись, когда обнаружила то, что искала среди перьев, кусочков угля, палочек сургуча и других сокровищ, которые хранила в бюро.

Когда она подняла вверх набор отмычек, у Пиппин расширились глаза.

– Талли, ты не должна!

– Почему нет? – ответила Талли, разглядывая толстый замок на передней части сундука. – Не вижу, как еще мы сможем обнаружить, кому он принадлежит. – Она опустилась на колени перед сундуком и, еще раз вглядевшись в замок, приступила к работе.

Несмотря на то, что престижная школа в Бате, заведение мисс Эмери для обучения благородных девиц, которую посещали Пиппин, Талли и Фелисити, была известна тем, что выпустила нескольких наиболее изысканных леди из высшего общества, были там и ученицы, чье… хм… необычное воспитание привело их в Бат вместе со скандальными навыками. Этими навыками они с радостью делились со школьными подругами, которые искали отвлечения от уроков о правильном рассаживании гостей за столом и танцевальных па.

Как всегда любопытная, Талли научилась вскрывать замки у бывшей одноклассницы, мисс Кэтлин Эскотт – пусть даже только для того, чтобы время от времени взламывать винный шкаф мисс Эмери. По иронии судьбы, за эти годы ее умения оказались полезными, помогая пробраться за некую запертую дверь, вскрыть висячий замок тюремной камеры, или, как в этом случае, таинственный сундук. Этот талант оказался более пригодным, чем бесчисленные лекции мисс Эмери на предмет того, как долго нужно носить траур по троюродному родственнику.

– Не шуми, – упрекнула она Пиппин, которая шагала взад-вперед позади нее. – Я не могу сосредоточиться, пока ты мечешься туда-сюда.

– Талли, это неправильно! Что, если законный владелец обидится, узнав, что тебе пришлось обыскивать его вещи? Он может обвинить тебя в том, что ты что-то украла.

Талли сделала паузу и оглянулась через плечо.

– Ты собираешься читать мне нотацию насчет воровства? Кроме того, это была твоя идея – найти владельца. Как еще мы собираемся обнаружить, кому принадлежит сундук, если не откроем его?

У Пиппин хватило здравого смысла покраснеть, а затем она подняла вверх руки и отступила.

Талли засмеялась и вернулась к работе. Спустя еще несколько секунд сосредоточенных действий рычажки встали на свое место и замок открылся. Она откинулась назад, радуясь своему успеху.

– Тебе лучше выйти, если не хочешь принимать в этом участие.

Пиппин, поджав губы, бросила взгляд на дверь.

– Ох, тьфу. Семь бед – один ответ.

– И я думаю точно так же, – проговорила Талли, поднимаясь и открывая крышку сундука.

Пиппин заглянула ей через плечо.

– Как печально. Я-то надеялась на что-то увлекательное. На тайные драгоценности джентльмена, или, по меньшей мере, на коллекцию туфелек и вееров какой-нибудь элегантной леди.

Вместо этого, единственное, что предстало их глазам – это вытянувшееся во всю длину обычное траурное платье из блестящего черного бомбазина.

– Хмм, – произнесла Талли. – Интересно, не ее ли это сундук.

– Чей сундук?

– Вдовы из почтовой гостиницы. – Талли провела рукой по бомбазину – но шелковая ткань оказалась вовсе не из дешевых, чего она ожидала, а роскошной, плотной материей, слишком дорогой для обычного траура, для платья, которое будут носить всего несколько месяцев.

– Я не припоминаю, что видела вдову, – ответила Пиппин перед тем, как благоговейное «О–о–о» сорвалось с ее губ, когда она коснулась шелка. – Должно быть, оно…

– …стоило целое состояние, – закончила Талли, поднимая платье из бомбазина и осознавая, что оно примерно ее размера. Она осторожно положила его на кровать, размышляя, что за женщина стала бы вкладывать так много средств в платье, которое будет носить лишь временно. – Должно быть, она очень сильно любила его, – сказала она, больше для себя, чем для кузины, но Пиппин, с ее острым слухом, услышала эти слова.

– Может быть, или, возможно, он оставил ей очень щедрую вдовью долю.

Талли хихикнула.

– Тогда она как нельзя лучше чтит его память – растрачивает его состояние на элегантные платья. – Она снова провела рукой по шелку, а затем резко обернулась, когда услышала, как ахнула Пиппин. – Что такое?

Потом Талли тоже охнула, когда увидела платье, которое держала Пиппин. Подобных одеяний ни одна из них никогда не видела.

У Талли приоткрылся рот.

– Ну и ну! Да ведь я никогда…

Но прежде, чем она смогла сказать что-то еще, голос, от которого они обе замерли на месте, прервал их поиски.

– Да, да, я знаю, что обед через полчаса. Пожалуйста, скажите Стейнсу, чтобы поставил прибор для кузена герцога, мистера Райдера. Я хотела бы, чтобы он сидел рядом со мной.

Затем послышался шепот «Слушаюсь, ваша светлость» – перед тем, как эхо решительных шагов Фелисити снова зазвучало в коридоре.

– О Боже, она идет, – прошептала Пиппин.

Не произнося больше ни слова, они запихали бесценный шелк и то платье, что держала Пиппин, обратно в сундук, и закрыли крышку как раз перед тем, как распахнулась дверь их комнаты.

Фелисити вошла в комнату со своей обычной властностью. Не то, чтобы на нее повлиял титул герцогини, вовсе нет – просто Фелисити была рождена для этой роли.

– Талли, Пиппин! Вы еще не одеты!

– Фелисити, я совсем не понимаю, почему мы должны прибегать ко всей этой суете, когда только семья… – начала Талли.

Брови ее сестры лишь слегка приподнялись, но этого было достаточно, чтобы остановить Талли.

– Да, сегодня может быть и так, но завтра уже не будет. Наши гости начнут прибывать уже днем, и я хочу убедиться, что штат прислуги и… – она с упреком посмотрела на сестру и кузину, – … все остальные будут на высоте. С этим приемом у меня связано так много надежд – устремлений для всех нас…

Талли знала, что это означало – найти им мужей. Подходящих. Высокопоставленных. Скучных.

Тем временем, Фелисити продолжала, в блаженном неведении о том, какие анархические идеи замышлялись в сердце ее сестры:

– … и если этот загородный прием будет иметь успех, в чем я просто уверена, то представьте себе следующий Сезон, когда мы вернемся в Лондон…

Талли и Пиппин обменялись взглядами. Они обе имели другие планы на следующий год – как только мистер Тербер купит их пьесу – и в эти планы не входило проводить время вместе с Фелисити, которая будет навязывать их высшему обществу.

И их планы определенно не включали возможность обручиться с каким-нибудь занудным виконтом или… викарием…

Талли покачала головой, выбросила из головы эту заблудшую мысль и попыталась сосредоточиться на том, о чем болтала Фелисити.

Что было вовсе не трудно сделать – потому что в последнее время у Фелисити на уме было только две идеи: превратить свой загородный прием в яркий успех в обществе и успешно перерыть «Холостяцкую Хронику» ради наиболее подходящих брачных кандидатов для Талли и Пиппин.

Но даже Фелисити могла время от времени отвлекаться, и в этот раз она остановилась на середине предложения, склонила голову на бок и вгляделась в сундук позади Пиппин и Талли.

– Что ж, это хорошие новости. Твой сундук прибыл.

– Но это не… – начала говорить Пиппин перед тем, как Талли резко ткнула ее локтем в бок и заставила замолчать.