Николь Фосселер - По ту сторону Нила
– Разумеется, – ответила Констанс Норбери. – Лорд и леди Грэнтэм будут в восторге.
Она с нежностью взглянула на младшую дочь и взялась за чайник.
Ада отложила вилку и нож, сняла с коленей салфетку и откинулась на спинку стула. Этого-то момента и ждал Гладди! Из щенка, крещенного когда-то горстью воды из речушки Кранлей в честь премьер-министра Гладстона, вырос почтенный сеттер, тут же положивший на колени Ады свою слюнявую морду в белых разводах.
С самого дня приезда Гладди не оставлял ее ни на минуту. Не успела Ада выйти из повозки, как он устремился к ней, а потом прыгал и бегал вокруг, радостно взвизгивая, только гравий летел в разные стороны. Другое дело Табби, серая кошка тигрового окраса. Она так и осталась лежать под кустом рододендрона, подложив под белую грудку передние лапы, и не удостоила хозяйку ни единым взглядом, по-видимому, в наказание за долгое отсутствие.
– А как поживают Лен и Сис?
Ада чесала Гладди за ушами, с удовольствием наблюдая, как пес блаженствует, прикрыв глаза.
– Как всегда, хорошо, – ответила Грейс. – Лен все так же разбивает девичьи сердца, а Сис топчет кавалеров ногами.
По тону ее голоса чувствовалось, как она расположена к ним обоим.
Ада рассмеялась.
– Вот только Томми ты вряд ли узнаешь, – заметила Констанс Норбери, накладывая в чашку сахар. – Он превратился в крепкого парня.
– О да! – подхватила Грейс. – Маленький джентльмен! Лен очень гордится младшим братом.
То, как доверительно переглядывались Грейс и мать, как единодушно они высказывались, уязвило Аду. Ей казалось, что обе они смотрят на нее, как на ребенка. Грейс была не только старшей из сестер, но и копией матери. Ее скорей можно было принять за сестру леди Норбери, так напоминала она мать и мимикой, и жестами, и тонким овалом лица, и изящной линией шеи, и высокой, стройной фигурой, и волосами цвета спелой ржи.
Аду охватил страх. Она боялась, что ее новое «я», с таким трудом приобретенное за долгие месяцы путешествия, здесь, дома, рассыплется в прах. И тогда уже она ничего не сможет изменить. Как легко было оставаться другой на чужбине!
– Мне хотелось бы увидеть Стивена еще до выходных, – сказала Ада, поглаживая сеттера по холке.
Довольная собака отчаянно забила хвостом.
Грейс всегда была для Ады больше чем сестра. Подруга, союзница. И все же некоторые черты характера Ады понимал только Стивен.
– А который час? – спросила Грейс, болтая под столом ногой.
Бекки взглянула на серебряные часики, которые носила на цепочке на шее.
– Скоро без четверти три.
Грейс хитро подмигнула сестре:
– Если поторопиться, успеем на регби в Сандхёрст.
– Спасибо, Бен.
Грейс прыгнула на кожаное сиденье и перехватила из рук Бена вожжи.
Ада и Бекки тоже не без помощи кучера устроились в двухколесной повозке с открытым верхом. Их тюльбери был стар, однако благодаря усилиям Бена хорошо сохранился. Легкий и на огромных колесах, он мог мчаться с бешеной скоростью, хотя и предназначался только для двух человек. Поэтому девушки долго хихикали и ерзали на сиденье, прежде чем смогли более-менее комфортно, а главное, безопасно в нем устроиться.
Бен запер багажник, куда девушки убрали свои шляпки и сумочки.
– Вечером я заеду за вами и сэром Уильямом в Сандхёрст, мисс Ада.
Как и все кадеты, Стивен жил при училище, однако близость к дому позволяла ему проводить недолгие увольнения с семьей. В эти дни полковник по два раза на дню – утром и вечером – гонял Бена в неблизкое, почти двухчасовое путешествие в Сандхёрст.
– Хорошо, Бен. Спасибо.
Ада радостно улыбнулась, как видно, в предвкушении встречи.
Бен похлопал по крупу коренастой лошадки, которая при этом нервно дернула головой, и отступил.
– Счастливого пути!
Грейс взяла поводья и прищелкнула языком.
Повозка покатилась, хрустя гравием, и через расположенные возле конюшни ворота выехала на подъездную дорожку.
– Держитесь, девочки! – закричала Грейс и, упершись ногами, дернула поводья. – Давай, давай, Джек! Покажи, на что ты способен!
Лошадка помчалась вдоль протянувшейся полукругом аллеи, обсаженной старыми дубами, и далее по дороге в северном направлении. На повороте у Ады от страха перехватило дыхание, она схватилась за Бекки и вжалась в спинку сиденья. Замелькали перелески, лоскутные одеяла полей, каштаны, чьи похожие на свечи соцветия сливались в сплошные красно-белые полосы. Ада уже поняла, что Грейс держит вожжи довольно уверенно. Тем не менее сердце было готово выпрыгнуть из груди.
Краешком глаза Ада видела, как время от времени сестра сосредоточенно прикусывала нижнюю губу, а потом снова заливисто смеялась, пуская Джека во всю прыть. Глаза ее блестели. У Ады болезненно сжался желудок при мысли о том, как она любит Грейс. Да и как можно ее не любить? Все были в восторге от Грейс, к ногам которой все падало как будто само собой, в том числе и людские сердца.
– Неужели ты ничего не боишься? – прокричала Ада сестре в ухо, хотя заранее знала, каким будет ответ.
– Только опоздать! – бросила ей Грейс, не сводя глаз с дороги.
Повозка промчалась мимо одиноко стоявшего дома. Пожилой мужчина в форменной фуражке и с подтяжками поверх рубахи со скучающим видом озирал окрестности, прислонившись к садовой ограде.
– Хэлло, мистер Дженкинс! – замахала рукой Грейс.
– Хэ-эй! – выдохнула Бекки, приветствуя старика.
Когда-то Дженкинс был арендатором Норбери. Теперь же, состарившись, переселился на выдел, передав свои угодья сыну. Старик тоже поднял натруженную, дрожащую ладонь и расплылся в беззубой улыбке.
У Ады от дикой скачки все еще захватывало дух. Однако, когда повозка прогромыхала по мосту через Вэй и вдали показались очертания Гилфорда, радость окончательно заглушила все остальные чувства. Ада давно уже забыла, каково это – мчаться во весь опор под слепящим глаза солнцем, чувствуя, как в ушах свистит ветер и развеваются за спиной растрепанные волосы. Неприятности прошлого года и долгие месяцы путешествия к культурным святыням Европы в компании заботливой мисс Сиджвик выветрили из ее памяти прежнюю сельскую жизнь. Только сейчас Ада снова почувствовала себя по-настоящему юной и свободной.
Лишь свернув с проселочной дороги, пролегающей мимо местечек Фримли и Кимберли, Грейс сбавила темп. Копыта перешедшего на рысь Джека весело застучали в нависшей над дорогой тишине. На разгоряченные лица девушек ложились длинные послеполуденные тени. Наконец на обочине показалась сторожевая будка. Вооруженный охранник в форме недовольно взглянул на прибывших, однако отсалютовал и гостеприимно распахнул ворота.
