Барбара Картленд - Волнующее приключение
– Желаю удачи! – крикнула Рейчел ей вслед. Заза обернулась на ходу и лукаво подмигнула сестре. Весь путь до кабинета управляющего финансами она проделала бегом и только перед самой дверью замедлила шаг, чтобы отдышаться.
У графа был роскошный кабинет, обставленный солидной мебелью темного дерева со множеством шкафов, украшенных герцогским гербом. Как и рассчитывала Мария-Селеста, граф Горланд, сидя за письменным столом, занимался деловыми бумагами.
Когда девушка вошла, граф медленно и с явной неохотой привстал из-за стола. Принцесса приготовила для него самую очаровательную из своих улыбок.
– Ради бога простите меня, граф, что я отрываю вас от дел. Но мне бы очень хотелось осмотреть свои драгоценности, хранящиеся в сейфе. Я выбираю материю на новое платье и хочу прикинуть, какие камни более подойдут к этому наряду – сапфиры или изумруды, – я никак не могу решить.
Граф Горланд, не проронив ни слова, вынул из ящика стола ключ и направился к массивному сейфу в углу кабинета. Там на полках хранились архивные документы, счета и шкатулки с фамильными драгоценностями герцогского дома. А в самом низу, как однажды удалось случайно увидеть Заза, были разложены кожаные мешочки с монетами и пачки банкнот.
Как только граф распахнул дверцу сейфа, Заза тут же вынула из кармана несколько лоскутков материи и повертела их в пальцах.
– Даже не знаю, что выбрать, – произнесла она как будто бы про себя и нарочито медлила, изображая нерешительность.
– Может быть, ваше высочество любезно позволит мне вернуться к моим занятиям? Вы сможете не спеша сделать свой выбор.
– Конечно, конечно, граф. Я не хочу занимать ваше время и причинять вам беспокойство.
Девушка и рассчитывала на то, что граф не станет вникать в девичьи заботы и вернется за свой письменный стол.
Когда он вновь погрузился в изучение бумаг, Заза притворилась, что внимательно разглядывает лоскуты материи, поднося их один за другим к свету. Затем она приблизилась к сейфу и открыла одну из шкатулок. Это была самая большая шкатулка, обтянутая черным бархатом, в которой хранились изделия с сапфирами.
Ее покойная мать отдавала предпочтение именно этим камням. Как волшебно они выглядели в ее волосах, как гармонировали с ее бледно-розовой нежной кожей. У Заза волосы были такого же цвета, и, если б ей предоставили право выбора, она бы носила только сапфиры, а не изумруды, которые почему-то очень нравились ее отцу. Мария-Селеста находила их чересчур броскими.
Она достала из шкатулки тиару, а также ожерелье и два браслета, которые все вместе составляли единый гарнитур. Заза знала, что тиара слишком велика, чтобы поместиться в какой-нибудь другой шкатулке, поэтому она спрятала ее за рядом других футляров. Теперь тиару никто бы не смог обнаружить, не отодвинув их.
Затем она быстро разложила браслеты, серьги, брошь и ожерелье по другим футлярам, где им нашлось место. В сейфе были еще шкатулки с опалами, которые Заза не любила, уверенная, что они приносят несчастье, а также с топазами.
Освободив самую большую шкатулку и надежно припрятав сапфиры среди других камней, Заза украдкой бросила взгляд на графа.
Тот не поднимал головы от документов.
Тогда принцесса быстро схватила пачку банкнот самого большого достоинства, добавила еще мешочек с монетами и все это опустила в пустую шкатулку. Она была очень предусмотрительна – монеты могли ей понадобиться уже на вокзале, где размен крупной купюры мог возбудить подозрения.
Поспешно проделав эту воровскую операцию, принцесса заперла шкатулку и направилась к графу. Наступил самый опасный момент, так как в случае, если ее проделка обнаружится, последствия были бы ужасны.
Когда Мария-Селеста подошла к письменному столу, граф вновь приподнялся.
– Как это ни печально, но я не пришла ни к какому решению. Я надеюсь, что вы не будете возражать, если я заберу мамины сапфиры с собой и попрошу совета у Рейчел и у графини Гликсбург. Если графиня еще неважно себя чувствует, я это сделаю завтра с утра.
– Да-да, я слышал, что она сильно простужена, – сказал граф.
– Сапфиры будут в полной сохранности, потому что я запру их в моем бюро. Завтра утром я обязательно верну их.
– Разумеется, ваше высочество.
Он слушал ее заверения вполуха, так как ум его был занят цифрами, содержащимися в документах, разложенных на письменном столе.
– Благодарю вас, граф, вы были очень любезны. Граф молча поклонился, и Заза покинула его кабинет. Только закрыв за собой дверь, она смогла с облегчением перевести дух.
Рейчел восхитилась умом и находчивостью старшей сестры, когда та показала ей взятые из сейфа деньги, но тут же с испугом произнесла:
– Папа будет в ужасе, когда узнает о твоем поступке.
– Вероятно, граф ничего ему не скажет. Он побоится гнева герцога. Вряд ли папа похвалит его за то, что тот предоставил мне возможность рыться в сейфе и даже не проверил, что я унесла с собой.
Тут обе сестры рассмеялись»– Затем Рейчел поинтересовалась:
– А чем ты займешься сейчас?
– Одеждой, конечно, – сказала Заза. – Я должна выбрать минимум платьев, и попроще. Не стану же я просить слугу тащить для меня к вокзалу огромный сундук.
– Я представляю себе, какое выражение лица было бы у лакея, если б ты попросила его об этом.
– Мне нужно подобрать себе что-то совсем легкое, что я могла бы без труда нести в руках. Раз у меня теперь есть деньги, в Париже я куплю необходимые наряды, – мечтательно сказала Заза. – Как это будет замечательно – одеться по своему вкусу! Я уже сыта по горло нашими портными, которые прищелкивают языком и закатывают глаза, если я прошу их придумать для меня что-нибудь необычное.
– Как бы я хотела поехать с тобой! – тоскливо произнесла Рейчел.
– И я бы этого хотела, дорогая. И конечно, мне горько оставлять тебя здесь в тот момент, когда разразится скандал из-за моего побега. Но ты должна притвориться, что ничего не знала. Будет совсем плохо, если папа подумает, что мы обе замешаны в заговоре.
– Конечно, я так и сделаю, – пообещала Рейчел. – Но все равно я буду скучать по тебе. Одной мне будет совсем плохо.
– Но я не намерена отсутствовать очень долго, – утешила сестру Заза. – Я побуду в Париже, пока не кончатся деньги.
– А мне кажется, что ты никогда не вернешься.
– Нет, нет, это невозможно. Я не могу оставаться там вечно. Но, впрочем… все, конечно, может измениться. Я не знаю, как пойдут мои дела, и загадывать далеко вперед не стану. Неизвестно, какие перспективы откроются передо мной, когда я выберусь из этого унылого Мелхаузена.
– Я тебя хорошо понимаю, – сказала Рейчел. – Но как ты собираешься жить в Париже совершенно одна?
