Ребекка Флэйн - Виргиния
— Нет, — рассеянно ответил он, — это был окружной шериф, Бертон.
— О! А что говорит губернатор?
— Ничего, — стараясь сохранять спокойствие ответил Ланс. Он был уже по горло сыт этой глупой историей и недоумевал, почему о ней никак не могут забыть.
— Все молодые люди завидуют тебе, Ланс, — сказала Энн. — Им бы тоже до смерти хотелось вывалять в пыли парочку шерифов, да духа не хватает.
Ланс буркнул что-то в ответ и хотел было вернуться в дом, но она с капризной гримаской потащила его к фонтану, главной достопримечательности имения сэра Беркли. Там они отведали ледяной воды, вкус которой показался Лансу много приятнее губернаторского пунша.
Энн Брентли стояла очень близко к нему, и он внезапно вспомнил, что она — одна из тех двух молодых женщин, на ком собирался женить его сэр Мэтью. У Энн было восемьсот акров расчищенных под плантации земель в Куинз-Крик.
Она тронула его сложенным веером и сказала:
— Ты не так дик и необуздан, как считают в колонии. Но тебе следует больше бывать дома, Ланс. Все это время я сгорала от желания увидеться с тобой… — она вздохнула и продолжила: — Когда ты рядом, я чувствую себя маленькой девочкой и забываю все горести вдовства.
Ланс снова ответил какой-то маловразумительной фразой, и тут же упрекнул себя за грубость. Он обнял молодую вдовушку за талию, а когда они возвращались к дому, дружески сжал ее, даже не подозревая о том, что чуть не сломал ей при этом ребра. Но Ланс так ничего и не сказал Энн. Ему и в голову не приходило слегка приударить за нею, хотя бы из вежливости: все его мысли занимала Истер Уокер.
Они увидели ее сквозь одно из стрельчатых окон западной залы: Истер о чем-то оживленно беседовала с Дэймом Драммондом.
Проследив за направлением взгляда молодого Клейборна, Энн Брентли взяла его под руку и спросила:
— Ты слышал об Истер?
— Истер? Ах, да… Что именно?
Энн чуть ли не силой отвела его от окна и ответила:
— Говорят, бедняжка влюблена.
— Влюблена??
— В прошлую среду, на пристани в Арчерз-Хоуп, она пережила настоящее приключение. Ее лошадь понесла, но из леса вышел молодой голый дикарь гигантского роста и спас Истер от верной смерти. Они вместе упали в воду, и с тех пор она только о нем и говорит.
Впоследствии Энн Брентли долгие месяцы не могла понять, почему настроение Ланса вдруг столь разительно переменилось. Юноша повел себя так, будто очнулся от долгого сна.
Он схватил ее в объятия, поднял над землей и горячо поцеловал, а затем заявил, что она — сказочная фея, самая замечательная женщина из всех, за кого мужчины когда-либо поднимали чаши с пуншем. Поминутно целуя ей руки и радостно вздыхая, Ланс привел ее, совершенно растерявшуюся и заинтригованную, в дом… где и оставил.
Две недели спустя, Ланс Клейборн «совершенно случайно» оказался в окрестностях Галл-Коув, рядом с плантацией Уокеров. Его давно не бритое лицо выглядело едва ли не более свирепо, чем тогда, у Арчерз-Хоуп, а одежду составлял все тот же живописный индейский наряд.
Если бы кто-то из слуг увидел юношу в кедровой роще рядом с домом, то неминуемо бы поднял тревогу. Однако Ланс принял все мыслимые меры предосторожности, чтобы быть замеченным лишь той, ради кого он явился.
Случилось так, что тем чудесным осенним вечером, Истер Уокер, навестив страдавшую от укуса змеи служанку, не торопила коня, возвращаясь домой через рощу вечно-зеленых гигантов. Внезапно она увидела нечто, заставившее ее натянуть поводья и издать негромкий возглас изумления.
Прямо перед ней, почти сливаясь с темной корой кедров, стоял он, индеец с пристани.
Нотка радости, послышавшаяся Лансу в ее удивленном восклицании, немного успокоила и его, подняв руку в знак приветствия, он с удивлением обнаружил, что более не чувствует скованности, так мешавшей ему на приеме у губернатора.
Она спешилась прежде, чем он успел помочь ей. Юноша галантно поцеловал Истер руку, что лишь усилило ее смущение.
— Надеюсь, — мягко сказал он, — леди не пострадала во время того маленького происшествия?
— Нет, — ответила она. — А вы?
— Нет, нет, что вы! — рассмеялся «Индеец». — У дикарей крепкие головы.
— У дикарей? Так вы и правда… дикарь?
Она взглянула на него с такой неподдельной серьезностью, что это придало ему новые силы. Он привязал ее лошадь к дереву и подвел Истер к краю тропинки, где она села на пень.
Сам он опустился на землю у ее ног и молча принялся разглядывать носки своих мокасин. Он мог многое сказать ей, но хотел, чтобы она сама продолжила прервавшийся разговор. Юноша пытался внушить этой златокудрой девушке, что его дикость не боится ее красоты, что теперь они просто мужчина и женщина.
— Вы убежали тогда, — сбивчиво начала Истер, — и я даже не успела поблагодарить вас…
Он не ответил.
Она снова заговорила, ища реакции на свои слова в чертах его невозмутимого лица:
— Мои замечания по поводу вашей… вашей одежды были страшно глупыми. Мне, право, очень жаль. О, я так много думала об этом… И рада, что могу сейчас все объяснить. Ведь вы спасли мне жизнь.
Он продолжал хранить молчание.
Девушка тряхнула головой, и ее золотые волосы разлетелись, подхваченные легким ветерком.
— Я спрашивала о вас на пристани. Но эти люди не знали, кто вы и куда уехали. Я… хотела вернуть вам тот плащ из шкурок выдры… он так замечательно пах костром!
Она замолчала, словно испугавшись, что сказала больше, чем хотела, и снова взглянула на молчащего юношу у своих ног. Почему он не отвечает? Ведь ей не престало прямо заявить ему, сколько она думала о нем и как ждала этой встречи… Но, может быть, ему все равно?
Она вздохнула и гордо подняла голову. У Ланса на лице не дрогнул ни один мускул.
«Боже, какая же дура!» — с ужасом подумала Истер. Горячая волна ударила ей в голову. Она, Истер Уокер, сидит, как безмозглая девчонка, перед этим обросшим дикарем, предавшим ее наивную мечту о благородном Робин Гуде! Фу! С нее хватит!
Словно почувствовав ее негодование, он заговорил:
— Плащ ваш, леди. Это подарок. Но я пришел не за благодарностью. Мне необходимо было увидеть вас… живой и здоровой. Мой шрам зажил, но до сих пор напоминает о том происшествии…
— Кто вы? — резко спросила она.
— Не важно, — ответил юноша. — В Энрико, на границе с округом Монакан, меня называют Усак.
Словно ожидая услышать нечто совсем иное, она испуганно вздрогнула.
— Не бойтесь, — мягко произнес он, — я сейчас уйду.
— Я не боюсь!
— Почему же вы дрожите?
— Вам показалось!
— Вы замерзли? У меня с собой другой плащ, из шкуры пантеры.
