Хелен Смолетт - Похищение строптивой
На протяжении четырех лет каждое утро девушка вставала с первыми лучами солнца и отправлялась на работу. Она, внучка самого Арчибальда Пристли, ничем не отличалась от обыкновенных служанок или работниц обувной фабрики! Бланш забыла, когда в последний раз ее пальцы прикасались к клавишам рояля. Зато теперь она все чаще и чаще, если к концу дня оставалось хоть немного сил, садилась за шитье и штопанье.
Сегодняшним утром большая центральная гостиная показалась Бланш особенно пустой: в ней уже не было персидских ковров, зеркал, мраморных столиков… Девушка ускорила шаг, не желая лишний раз растравлять себе душу, однако некогда элегантная столовая в стиле королевы Анны также встретила ее голыми стенами, с четко проступающими на них выцветшими квадратами от картин и мебели. На дубовом резном столе стояла нехитрая еда, пахло желудевым кофе. Скатерти не было, все равно ее некому стирать. Многие изысканные предметы мебели, ранее являвшиеся гордостью дома Пристли, теперь украшали совершенно другие гостиные.
Бланш взяла теплую лепешку, когда в дверях с кофейником в руках показалась миссис Адамс. Тяжело ступая, экономка медленно приблизилась к столу, и по грохоту, с которым она поставила кофейник, Бланш поняла: сейчас начнется.
– Это меня не должно касаться… – миссис Адамс всякий раз начинала именно так, – но весь город только об этом и говорит.
Экономка сложила на животе пухлые руки и объявила:
– Нам все отказали.
– Как отказали? – потерянно переспросила Бланш.
– А вот так! Пока не расплатимся с долгами и не докажем свою платежеспособность, мы не получим мяса от Дартсона, от Вирлока мы не получим хлеба, от Шульца – сахара, а Колридж нам не дает молока с начала лета.
– А деньги, полученные от продажи столового серебра? – Бланш густо покраснела под проницательным взглядом экономки.
Миссис Адамс сделала вид, что не расслышала вопроса, и продолжала гнуть свою линию:
– Молодая девушка не может одна вести и дом, и дела. Вам нужен мужчина, мисс Бланш.
– У меня есть отец! – взвилась Бланш, но тут же прикусила язык, чтобы не сказать лишнее.
Она прекрасно понимала, что миссис Адамс имеет в виду совсем другого мужчину. И если экономка упомянет при ней имя этого мерзкого толстяка, она, несмотря на всю свою воспитанность, взорвется. Бланш выскочила из-за стола и взглянула на пустующий стул на противоположном конце стола.
– Где он?
– Он..? – миссис Адамс отступила назад и растерянно взглянула на только что вошедшую Нэнси с подносом в руках.
– Где мой отец? – сердито спросила Бланш, подозревая, что служанка и экономка что-то от нее скрывают. – Где он? Отец всегда первым выходит к завтраку…
По спине Бланш пробежал холодок.
– Хорошо, я сама его найду! – воскликнула девушка и бросилась к парадной лестнице.
Она уже догадывалась, где может находиться отец – на чердаке!
Там он изобретал вечный двигатель, открывал новые небесные тела, пытался трансформировать солнечный свет в золото… Да, Харви Пристли был самим настоящим чудаком. Он жил в гармонии с музыкой небесных сфер, которую кроме него никто, по крайней мере в Массачусетсе, больше не слышал. Унаследовав огромное состояние, Харви, к сожалению, не сумел им распорядиться, поскольку в нем совершенно отсутствовала коммерческая жилка. Философия, медитация, исследование необычных природных явлений – вот чем он жил. Со дня смерти своей любимой жены (это произошло почти пятнадцать лет назад) он все глубже и глубже погружался в мир мистических и псевдонаучных изысканий. Харви Пристли потерял контроль над делами компании. Слава богу, у Бланш вполне хватало ответственности и благоразумия, чтобы удержать семейный бизнес на плаву. Только дедушка Арчибальд вряд ли был бы доволен ее работой: фургонов не осталось, торговля почти заглохла, а тут еще конкуренция в лице ненавистного Генри Торна и, конечно, война.
Бланш быстро поднималась по лестнице в сопровождении запыхавшихся миссис Адамс и перепуганной Нэнси. Она остановилась перед чердачной дверью, чтобы перевести дыхание, а затем решительно вошла внутрь. Ослепительный свет и запах расплавленного воска заставили ее тут же отшатнуться и закрыть ладонью глаза. Затем, присмотревшись внимательнее, Бланш поняла, что горит не меньше сотни свечей, а развешанные на нитках по всему периметру зеркальца только усиливали и без того яркий свет.
В центре чердака прямо на полу, скрестив ноги, сидел сам Харви Пристли. Он был в бежевом парадном сюртуке и белых бархатных бриджах. Его все еще красивое с тонкими выразительными чертами лицо сияло. У ног Харви лежали хрустальные подвески от люстры, которая некогда украшала центральную гостиную дома Пристли, а теперь была продана, по крайней мере такое распоряжение отдала Бланш на прошлой неделе миссис Адамс.
– Бланш! Разве это не восхитительно?! – воскликнул Харви, заметив наконец вошедшую в его «святилище» дочь.
Затем он с укоризной взглянул на Нэнси и миссис Адамс:
– Я собирался сам позвать сюда Бланш, только немного позже. Эксперимент еще не закончен.
– Ради бога, отец, что здесь происходит?! – Бланш наконец обрела дар речи. – Ты собираешься спалить дом? Погаси свечи сейчас же!
Харви даже же шевельнулся, тогда девушка яростно принялась задувать их сама. Отец схватил Бланш за руки.
– Девочка моя, не надо. Этот свет должен усилить энергию добра, и тогда король снимет блокаду наших портов! Скоро в колониях наступит мир.
– Энергию чего? – Бланш в ужасе уставилась на отца.
– Разум короля Георга погружен во тьму. Я собираюсь сфокусировать излучение…
– Не-е-ет! – Бланш зажала ладонями уши, не желая слышать этот несусветный бред. – Ради бога, отец, этот свет не может перелететь через океан. Самые сильные маяки не видны на расстоянии нескольких миль!
Дрожа от возмущения, Бланш растерянно смотрела на почти растаявшие свечи. В последние два дня у нее не было даже огарка, чтобы осветить себе дорогу в спальню! Девушка бросила на миссис Адамс полный негодования взгляд. Вот куда идет значительная часть денег, вырученных от продажи мебели, картин, фарфора. Господи, неужели она единственная в этом треклятом доме, у кого осталась хоть капля здравого смысла?!
Бланш продолжила гасить свечи. Задыхаясь и кашляя, она старалась изо всех сил, потом вдруг остановилась, ослепленная слезами, и повернулась к отцу. Что сделало с ним время! Где тот улыбчивый человек, который так баловал свою дочурку? Неужели эти висящие плетьми руки когда-то подбрасывали малышку Бланш к потолку?
– Твоя сумасшедшая выходка оставила нас без еды, света и тепла. Мы почти разорены! Папа, ты разве не видишь этого?
