Барбара Картленд - Волшебный сон

Кроме того, при путешественницах постоянно находились горничная и секретарь леди Бресли; последний должен был проконтролировать, соответствует ли заказанная на борту судна каюта пожеланиям его госпожи.

И в довершение всего Клодия немало удивилась, что в Испанию вместе с ними едет кучер миледи.

— Я намерена нанять карету и хороших лошадей сразу же по прибытии в Испанию, — объяснила леди Бресли, — но вовсе не желаю брать совершенно незнакомого кучера, которому я не могу доверять. Хопкинс служит у меня всего лишь год, но он показал себя превосходным кучером.

Все это Клодия расценила как излишнюю расточительность.

Когда они ступили на борт океанского лайнера, она поразилась, как принимают здесь леди Бресли, — такого внимания удостаивались разве только члены королевской фамилии.

— Я много путешествую с тех пор как овдовела, — объяснила она крестнице, — а председатель правления этой пароходной линии мой личный друг. Он отдает подчиненным распоряжение заботиться обо мне должным образом.

Их каюта, конечно же, была лучшей на судне.

Смежную каюту превратили в гостиную, потому что на лайнере не было слишком просторных апартаментов.

Два стюарда постоянно прислуживали им, а пищу, как выяснилось позднее, повара готовили для них отдельно.

Прежде чем уснуть, Клодия каждый вечер произносила благодарственную молитву? Богу за свое спасение от одиночества и нищеты.

В те дни, когда они с леди Бресли подбирали для Клодии необходимые наряды, у них зашел разговор о будущем.

— Возможно, дорогое дитя, — сказала крестная, — когда мы вернемся, ты захочешь встретиться со своим отцом. Но, я думаю, было бы ошибкой писать ему сейчас.

— Почему?

— Потому что он наверняка уже прочитал в газетах о гибели Уолтера Уилтона и твоей мамы.

Дадим ему время подумать. Пусть он сам решит, стоит ли ему встречаться с тобой, прежде чем ты увидишься с ним.

— Я все понимаю… — кивнула Клодия, — и думаю… это разумное решение.

— Поэтому тебе следует называть себя Клодией Ковентри, это моя девичья фамилия, — продолжала леди Бресли. — Лишь когда мы вернемся в Англию, ты начнешь употреблять свой титул.

Клодия с удивлением и одновременно некоторым испугом взглянула на крестную.

Та улыбнулась и объяснила, вкладывая в эти слова особое значение:

— Ты должна осознать, что, если твой отец теперь граф Стратнайвн, ты отныне — леди Клодия Найвн.

Девушка прерывисто вздохнула.

— Однако, салю собой разумеется, нельзя забывать, что в глазах общества твоя мама — персона нон грата. Поступив вопреки здравому смыслу, она сожгла за собой все мосты. Эта скандальная история все еще не выветрилась из памяти некоторых пожилых людей в Шотландии. Еще бы! Как она могла себе позволить бежать с актером!

— Полагаю… они были потрясены случившимся, — чуть слышно промолвила Клодия.

— Правильнее было бы сказать — они содрогнулись от ужаса! — поправила ее леди Бресли. — Но, как я уже говорила, моя дорогая, я действительно могу понять твою маму, потому что ее брак был состряпан по сговору ее отца с тогдашним виконтом Наивном.

Она немного помолчала, прежде чем продолжить свой рассказ.

— Два немолодых господина келейно приняли решение, которое, на их взгляд, должно было пойти на пользу их кланам. Чувства будущих молодоженов едва ли вообще брались в рассуждение.

— И мой отец… мой настоящий отец… Он намного старше… мамы?

— Ему тогда было почти сорок»— ответила леди Бресли. — Сейчас, полагаю, ему около шестидесяти.

Клодия словно воочию увидела Уолтера Уилтона.

Стройный, красивый мужчина, достаточно молодой, чтобы смеяться, шутить и веселиться вместе с мамой.

Иногда, подтрунивая друг над другом, они походили на детей.

Клодия никак не могла решиться задать другой мучивший ее вопрос, но, немного поколебавшись, все-таки спросила:

— Я… Мне не надо носить… траур по маме?

— Разумеется, нет! Ни одна душа в Лондоне никоим образом не должна связывать тебя со смертью Уолтера Уилтона, и тебе, безусловно, никогда не следует упоминать о нем в присутствии кого-либо из моих друзей, — решительно заявила леди Бресли.

И все же Клодия очень любила человека, которого считала своим отцом.

Ее привязанность к нему не позволила ей сейчас промолчать.

— Он всегда… был очень добр ко мне, — пролепетала она.

— Я в этом не сомневаюсь, моя дорогая, но, поскольку Уолтер Уилтон к тому же был очень умен, он бы понял, что я поступаю правильно и прошу забыть о нем исключительно ради твоей пользы.

Леди Бресли выразительно посмотрела на девушку.

— Когда мы вернемся из Испании, я намерена представить тебя обществу как мою крестницу, и в этом качестве ты будешь достойно принята в самых высокопоставленных, самых элитных кругах.

В голосе ее слышалось удовлетворение.

Однако она тут же добавила чрезвычайно серьезно:

— Но помни, Клодия, если станет известно, что ты жила в доме Уолтера Уилтона, тебя отвергнут, как когда-то отвергли Джанет.

Девушка хотела было возразить, что мнение общества совсем не волновало ее маму, но быстро сообразила, что не стоит этого делать.

Она продолжала молча слушать леди Бресли.

— Для моих друзей в Испании ты будешь просто моей крестницей. А по возвращении из путешествия, как я уже говорила, ты сама решишь, заявлять тебе о своих правах или нет.

О каких бы то ни было возражениях со стороны Клодии не могло быть и речи. — Ей предстояло твердо запомнить — с этой минуты ее зовут Клодия Ковентри.

Слуги на Гросвенор-сквер обращались к ней именно так.

То же имя было начертано и на ее каюте.

Когда они вошли в Бискайский залив, Клодия почувствовала, что прежний ее мир остается позади, отдаляясь с неумолимой скоростью, и она плывет навстречу новому.

Мир этот был не просто абсолютно иным — при мысли о нем захватывало дух.

Горничная крестной заботилась и о ней. Впервые в жизни специально для нее готовили ванну, гладили ее одежду и делали прическу.

Само собой разумеется, новая прическа, которой было уделено столько внимания, изменила облик девушки.

Разглядывая себя в зеркале, она с удивлением думала, как нелегко теперь узнать в ней малютку Клодию Андерсон.

Беднягу, не имевшую подруг, кроме тех немногих девочек, с которыми она дружила в школе.

Однако в одном она была твердо уверена: благодаря тому, что она росла рядом с Уолтером Уилтоном, она, вне всякого сомнения, более начитанна И более образованна, нежели ее ровесницы.

Он получил диплом первой степени в Кембридже и был необычайно умен.

Он помогал ей выполнять домашние задания.