Барбара Картленд - Волшебный сон

Произнеся эти слова, леди Бресли опустилась в кресло.

— Ты необычайно похожа на свою мать, — сказала она. — Джанет была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо знала!

— Вы уже… слышали, что произошло? — нерешительно спросила Клодия.

— Я узнала об этом из газет, — ответила леди Бресли, — и благодаря им смогла найти тебя. В одной статье был назван адрес этого дома.

По-видимому, в какой-то газете, которую она сама не читала.

Придя к такому заключению, Клодия испугалась, что сюда начнут приходить люди и досаждать ей расспросами.

— Что ты собираешься делать теперь, когда твоя мать погибла? — спросила леди Бресли.

— Я… я не… знаю, — пожала плечами Клодия. — Я просматривала бумаги отца, пыталась выяснить, имелись ли у него какие-нибудь деньги. Я нашла его чековую книжку, но, кажется, там нет никаких выписок с банковского счета.

— Это меня не удивляет, — заметила леди Бресли несколько уничижительным тоном. — Уолтер Уилтон, по всей вероятности, зарабатывал немало, однако я сомневаюсь, что он, как, впрочем, многие, обладающие подобным складом характера, сумел когда-нибудь сэкономить хотя бы пенни.

Клодии стало обидно за отца, но она сдержалась и ничего не сказала в его оправдание.

— Ты в доме одна? — поинтересовалась леди Бресли.

— Да, — призналась девушка, — и мне очень страшно оставаться здесь одной, без родителей.

— Тебя можно понять, — бросила на нее сочувственный взгляд леди Бресли. — Но, поскольку я прихожусь тебе крестной матерью, ответственность за твою судьбу отныне ложится на меня!

Клодия смотрела на свою гостью широко открытыми от удивления глазами.

— Нам необходимо решить много вопросов, — продолжала между тем леди Бресли, — но первый и он же самый важный заключается в том, чтобы решить, следует ли тебе приблизиться к твоему отцу.

— Но… я думала, вы знаете… Папа… умер!

Он погиб… тогда же… в театре.

— Я имею в виду твоего настоящего отца, — перебила ее леди Бресли, — а не Уолтера Уилтона!

— Я… не понимаю… я не понимаю, о чем вы говорите! — запротестовала Клодия. — Ведь он мой… отец!

Леди Бресли покачала головой.

— Нет, моя дорогая, и теперь, когда тебе уже восемнадцать, самое время узнать правду.

— Правду?.. — прошептала Клодия.

— Неужели твоя мама ничего не рассказывала тебе? Невероятно, но, мне кажется, она и не могла поступить иначе. Видимо, ей не хотелось смущать тебя, в конце концов — осложнять тебе жизнь.

— Она мне не рассказала? Но о чем? — недоумевала Клодия. — Ваши слова… мне непонятны.

— Тогда позволь мне все объяснить, — решительно заявила леди Бресли. — Твоя мама — дочь графа Порткейрианского. Когда ей исполнилось столько же лет, сколько сейчас тебе, ее выдали замуж за виконта Наивна; недавно он получил титул графа Стратнайвна.

Клодия слушала затаив дыхание, а леди Бресли продолжала свой рассказ:

— Твоя мама поступила скверно, убежав с Уолтером Уилтоном. Это произошло после их встречи в Эдинбурге, где он тогда выступал со своим театром. Поэтому у меня есть веское основание предполагать, что вряд ли твой отец поспешит принять тебя в своем замке.

— Мне трудно… поверить вашим словам!.. — жалобно пролепетала Клодия. — Как же так…

Мой па… папа — мне не родной отец? Я… я так любила его!

— Не сомневаюсь в твоих чувствах к нему, — доброжелательно произнесла леди Бресли. — Он был очень красив и, насколько мне известно, мог называться в большей или меньшей степени настоящим джентльменом. Но он не имел права жениться на твоей матери, так как она уже была замужем!

— И… она, выходит, просто… убежала с ним? — спросила Клодия, и ее голос прозвучал странно даже для нее самой.

— Тебе в то время пошел только второй годик, — объяснила леди Бресли. — Когда твой родной отец отправился на охоту, Джанет упаковала свои вещи и, прихватив тебя с собой, покинула Шотландию. Она уехала в Англию с актером, имя которого в те дни еще не было столь известным, как сейчас, — с Уолтером Уилтоном.

Клодия судорожно вздохнула.

— Невероятно!

— Я уважаю твои чувства, — мягко промолвила леди Бресли, — но, как я уже говорила, дитя мое, настало время узнать всю правду и подумать о будущем.

— Но скажите… почему вы… никогда не навещали маму? — робко спросила Клодия.

— Я пыталась разузнать, где она находится, — ответила леди Бресли, — но она вычеркнула себя из жизни своей семьи и высшего света. Мне всегда казалось, что мое появление воспримут без особой радости скорее всего посчитают, будто я просто вмешиваюсь в чужую жизнь. Была ли она счастлива, по-настоящему счастлива с тем человеком, из-за которого не задумываясь бросила все?

— Не знаю, мог ли кто быть счастливее, чем они! — убежденно сказала Клодия и добавила:

— Они любили друг друга… и… они оба… любили меня…

А про себя она подумала, что ей даже на миг никогда не пришло бы в голову усомниться в том, что Уолтер Уилтон ее настоящий отец.

Конечно же, он любил ее.

Ни один человек, рассудила она, каким бы хорошим актером он ни был, не сумел бы все время притворяться добрым, чутким и любящим отцом!

— Что ж, если это так, я рада, — слегка улыбнулась леди Бресли. — Джанет всегда была моей любимицей, с младенческих лет. И в какой-то мере я могу понять, почему она влюбилась в такого красавца, как Уолтер Уилтон.

— А каким был… что собой представляет тот, кто, по вашим словам, является… моим отцом?.. — выдавила из себя Клодия.

— Он довольно странный человек, старше твоей мамы на двадцать лет. Полагаю, по-своему он ее любил, — пояснила леди Бресли, — но он очень скрытный и замкнутый. И твоя мама, должно быть, чувствовала себя как в клетке в его большом, мрачном замке.

— Она поступила… очень смело… решившись убежать, — заметила Клодия.

— О да, действительно слишком смело! — согласилась леди Бресли. — Негодовал не только ее муж; отец твоей матери просто пришел в ярость. Он бушевал, грозился убить актеришку, похитившего его дочь! Но в конечном счете не сделал ничего, только в сердцах вычеркнул имя твоей матери из своего завещания и приказал никогда впредь не упоминать о ней в его присутствии.

— Жаль, мама сама… не рассказала мне обо всем… — прошептала Клодия.

— Я думаю, ей не хотелось обижать любимого человека, — задумчиво произнесла леди Бресли.

И Клодия решила, что она, видимо, права.

Всем было гораздо спокойнее от того, что девочка считала Уолтера Уилтона родным отцом.

Да он фактически и относился к ней как к собственной дочери.

— Теперь, когда ты узнала правду, — сказала леди Бресли, — мы должны подумать, как тебе следует поступить.