Элизабет Торнтон - Полюби дважды
— Да… конечно… я понимаю… — запинаясь промямлил он. — Это вызовет ненужные толки…
Адриан подошел к двери, распахнул ее и придержал, чтобы она не закрылась.
— Перри, — сказал он, обращаясь к брату, полагаю, в этом заведении подают неплохой кофе. Почему бы тебе не спуститься вниз и не заказать его для нас? Мы с Лукасом подойдем через несколько нут.
— Но в это время тут никого нет и все столы свободны, — возразил Перри. — Зачем заказывать?
— Перри! — возмущенно воскликнул Адриан. Не строй из себя дурачка!
— О, все в порядке, я все понял… мое присутствие нежелательно… — пробормотал Перри, пятясь к двери.
В голосе Перри не слышно было настоящей обиды. Он получал истинное удовольствие от общения Лукасом и Адрианом, если это общение не становилось для него слишком обременительным. Поэтому успел он еще переступить порога, как лицо его уже просветлело. Он вспомнил о Милли Дженкинс и шил поискать ее в зале таверны.
Когда за Перри закрылась дверь, Лукас присел край кровати и принялся натягивать ботинки. Молчание слишком уж затянулось, поэтому, подняв глаза Адриана, он довольно резко приказал:
— Говори, что хотел сказать, и покончим с этим!
Адриан нюхал табак, окидывая комнату осуждающим взглядом. Брезгливо морщась, он отодвинул сторону единственный стул, занятый горой грязных тарелок, и прислонился плечом к закрытой двери.
— Я полагал, что ты уже справился с этими приступами черной тоски, — заметил он равнодушно. Лукас ничего не ответил, и Адриан продолжил:
— Только что ты был душой общества на званом обеде у леди Мэрлоуз, а спустя мгновение тебя и след простыл.
— Я оставил тебе записку, — напомнил ему Лукас.
— А, ну да, — кивнул Адриан. — Записку, в которой не удосужился сообщить, где тебя искать, если понадобится.
— В следующий раз поступлю более предусмотрительно, — пообещал Лукас, поднимаясь и протягивая руку к сюртуку.
Адриан, вздохнув, проговорил:
— А я надеялся, что следующего раза не будет. Ты хоть знаешь, что все кругом говорят, или не знаешь, а? Все считают, что ты не можешь забыть Беллу.
— Не смеши меня, Адриан, — махнул рукой Лукас.
— Ты так считаешь? — Адриан не сводил пытливых глаз с двоюродного брата.
— Ты же знаешь, в чем дело! — взорвался Лукас. — Зачем этот разговор? Ты ведь, как и я, благодаришь судьбу за то, что Белла предпочла нам с тобой Руперта.
На лице Адриана появилась грустная улыбка.
— Ты говоришь странные вещи, — заметил он, — учитывая, что Руперт — один из самых близких наших друзей.
— Ты же знаешь, что я имею в виду, — раздраженно повторил Лукас, сам себя спрашивая, а что, черт возьми, на самом деле он имел в виду.
— Да, — ответил ему Адриан. — В глубине души мы с тобой неисправимые романтики, тогда как всеми поступками Руперта руководит разум.
— Теперь ты говоришь загадками, — огрызнулся Лукас.
— Разве? — Адриан удивленно приподнял брови. Лукас не сводил взгляда с лица кузена.
— Мои приступы черной тоски, как ты их называешь, — промолвил он, четко выговаривая каждое слово, — не имеют никакого отношения к Белле.
— Я знаю, — кивнул Адриан, мрачнея. — Лукас, когда ты наконец перестанешь считать себя виноватым в том, что произошло?
— Я не желаю говорить об этом, — сердито бросил Лукас и внезапно поинтересовался: — Как я выгляжу?
Адриан печально воззрился на своего друга, потом сокрушенно покачал головой.
— С тобой невозможно разговаривать, когда ты в таком настроении, — уклонился он от ответа.
Так же печально глядя на Адриана, Лукас произнес:
— Да, совершенно невозможно, особенно когда ты несешь чушь, а я чувствую себя так, точно лошадь врезала мне копытом по башке. Ты, кажется, упоминал про кофе?
Прошло довольно много времени, прежде чем губы Адриана снова изогнулись в жалком подобии улыбки. Честно говоря, улыбаться ему не хотелось.
— Ты выглядишь… хуже некуда… — он махнул рукой. — А чего ты ожидал после того, как провалялся в этой навозной куче почти неделю?
— Неделю? — переспросил Лукас. — Шутишь?
— А ты сам не помнишь? — съехидничал Адриан.
— Смутно. Как вы узнали, что я здесь? — поинтересовался Лукас.
— Управляющий заметил твою лошадь в конюшне «Черного лебедя» и любезно сообщил мне об этом, — ответил Адриан, — Он знал, что все мы беспокоимся о тебе.
Глаза Лукаса сузились под черными дугами густых бровей.
— Если бы я хотел уведомить тебя, где меня искать, я бы сам сообщил тебе об этом, — сказал он и сразу же пожалел, что произнес эти оскорбительные слова, — он ни за что не хотел обидеть Адриана. Они были не просто двоюродными братьями; они с детских лет дружили, все всегда делали вместе, учились в одной школе, следуя семейной традиции, продолжали образование в Оксфорде, служили в одном полку, сражались бок о бок в испанской кампании и оба одновременно покинули армию после битвы при Ватерлоо. Оба также влюбились в одну и ту же девушку — Беллу, — и оба ее потеряли. С годами они виделись реже, но их дружба от этого не пострадала. Адриан заслуживал к себе самого лучшего отношения.
Пытаясь загладить свою вину, напустив на себя легкомысленный вид, Лукас сказал:
— Если я тебе пообещаю быть пай-мальчиком и впредь не совершать дурных поступков, это порадует тебя?
Адриан разразился таким хохотом, что Лукас вздрогнул.
— Это больше, чем я посмел бы пожелать, — откликнулся Адриан на предложение друга. — Ты можешь просить меня о том же.
— В любом случае мы поняли друг друга. Идем? — спросил Лукас, направляясь к двери.
Адриан выпрямился, но от двери не отошел.
— Еще один, если позволишь, последний совет, — сказал он.
«А вот и неприятности, которых никак не избежать, если стараешься загладить свою вину, — подумал Лукас. — Люди всегда этим пользуются».
С самым стоическим видом, какой ему только удалось сохранить, Лукас поинтересовался:
— Ну и какой же?
— Держись подальше от Джессики Хэйворд, — потребовал Адриан. — Не забывай о том, что произошло, когда ты в последний раз общался с ней. Она…
Лукас резко оборвал Адриана:
— Джессика Хэйворд за многое должна ответить. Я не ищу неприятностей, но если она попытается напасть на меня, она об этом пожалеет.
Адриан, шагнув в сторону, позволил Лукасу открыть дверь.
— Упрямый, как осел, — проворчал он. — Разве я не говорил этого и раньше?
В главном зале таверны уже дымились на столе чашки с ароматным кофе, а на большом блюде красовались свежие булочки с маслом. Беседу за столом главным образом поддерживал Перри. Адриан наблюдал за Лукасом и совсем не удивился, когда тот, сделав всего несколько глотков кофе, отодвинул стул, вставая из-за стола.
— До встречи дома, — попрощался он.
Адриан потянулся за булочкой с маслом и небрежно произнес:
— Ты совершаешь ошибку.
Перри же спросил:
— Куда ты?
— Завершить некоторые неоконченные дела, — ответил Лукас, направляясь к выходу.
3
Джессика Хэйворд . Она застыла на месте, буквально смакуя звучание собственного имени, а затем вернулась к прерванному занятию — замешиванию теста для хлеба на сегодня. До сих пор она с трудом верила в то, что с ней произошло. Она больше не ощущала себя заблудившимся ребенком. Она стала реальной, существующей личностью, Джессикой Хэйворд, и она вернулась домой.
Правда, хокс-хиллское поместье больше ей не принадлежало — его продали лорду Дандасу, чтобы заплатить долги, которые наделал ее отец. Для Джессики это стало огромным разочарованием. Она также узнала, что у нее нет родственников — все давно умерли. Но одного ей по-прежнему не удавалось выяснить: что привело ее в Лондон три года назад.
На глаза навернулись жгучие слезы, и Джессика растерялась от внезапно нахлынувшего чувства одиночества. Как же глупо было надеяться… Усилием воли она сдержала слезы, готовые скатиться по щекам.
Итак, она оказалась сиротой, как те ребятишки, приют для которых она открывала в бывшем своем родном доме. Для нее это, конечно, не должно было иметь значения, поскольку она не могла вспомнить своих родителей, но, оказывается, имело. И даже очень большое…
Еще до того, как миссис Маршал — женщина в лазарете, которая узнала ее, — рассказала Джессике все, что знала о ней и ее семье, девушка пыталась представить себе своих близких. Она часто думала о том, как приедет домой и родители устроят званый вечер в ее честь. Будет большой праздник, пир на весь мир, и она наконец-то окажется в кругу своих братьев и сестер, кузенов и кузин, дядюшек и. тетушек. Но потом она узнала, что у нее нет никаких родственников, что ее мать умерла, когда она, Джессика, была совсем ребенком, а отца убили за день до того, как она очутилась в монастыре сестер Девы Марии.
Джессика встряхнула головой, отгоняя грустные мысли. Хватит мечтать и надеяться…
