Челли Кицмиллер - Коснись зари
Хоакин, делая обход вокруг лагеря, время от времени останавливался, чтобы переброситься парой слов с некоторыми из своих людей: у многих из них либо друзья, либо родственники были рабами в Эльдорадо, и ему приходилось терпеливо объяснять, как он планирует освободить их.
В один из таких моментов к Хоакину, прихрамывая, подошел Лино.
— Мы с Пепе только что закончили закладывать взрывчатку: ее как раз должно хватить, чтобы разрушить плотину.
— Что это с твоей ногой? — поинтересовался Хоакин.
— Это Пако, — неохотно сказал Лино, явно не желая вдаваться в подробности.
— Маленький ослик лягнул тебя?
Хоакин не смог удержаться от смеха.
— Маленький ослик? Пако не маленький ослик, а пятисотфунтовое исчадие ада: он всеми фибрами своей ослиной души ненавидит меня и поэтому старается отомстить. Я всего-то и сделал, что посмотрел на него, — и вот результат. Кстати, ты не мог бы сказать мне, как долго живут ослы? — спросил он, дождавшись, когда его друг перестанет смеяться.
— Мне кажется, Пако давно пережил свою молодость, если таковая вообще была. — Похлопав Лино по плечу, Хоакин продолжил свой обход.
Внезапно из темноты возник всадник на взмыленном коне. С громким криком он спешился и, сразу оказавшись в окружении своих товарищей, принялся рассказывать об избиении кнутом Хуана Алварадо в присутствии двух леди.
Сантос Алварадо выступил из темноты в круг, образованный светом костра; на его лице отражались боль и гнев.
— Мой брат жив?
— Пока да, но очень плох.
— Тогда я должен пойти за ним.
Хоакин поспешно протянул руку и остановил его:
— Нет, амиго, вы не можете идти. Поверьте, это было бы безрассудно — они попросту убьют вас. Сперва мы должны осуществить наш план…
— К черту вас и ваши планы! Мой брат вот-вот умрет!
Хоакин вздохнул.
— Я сожалею о вашем брате, но вы действительно не можете отправиться туда — они подстрелят вас прежде, чем вы доберетесь до Мейджера. Его люди численно превосходят нас.
— Тогда почему вы не приказали убить тех ублюдков — это уменьшило бы их число на десять человек.
— Убить безоружных, не дав им даже шанса защитить себя? Я не делаю таких вещей, амиго, но если это ваш метод, тогда, возможно, вы действительно должны идти своим путем. — Последовала долгая пауза, затем, отвернувшись от Алварадо, Хоакин обратился к остальным: — Слушайте меня все: если кому-то не нравится то, что я делаю, скажите об этом сейчас. Я не хочу, чтобы моим приказам не повиновались. Мы освободим рабов и избавимся от Мейджера, но не станем хладнокровными убийцами. Надеюсь, вам понятно?
В ответ послышался некоторый ропот, но в конце концов подчиненным Хоакина пришлось смириться.
— А что станет с моим братом? — выкрикнул Сантос.
Медленно повернувшись, Хоакин произнес:
— Лино и я обсудим это немедленно, обещаю.
Позже той же ночью Хоакин и Лино, спустившись вниз, миновали охранников и укрылись в соснах, окружавших дом: оттуда они могли лучше разглядеть, что происходит на веранде. Хуан Алварадо лежал на соломенном тюфяке у входа в кухню, где за ним ухаживала Марта. Когда она на несколько минут отлучилась, чтобы передохнуть, Хоакин быстро прокрался к веранде, подхватил Алварадо на руки и отнес под деревья, где Лино помог поднять его на лошадь.
— Ему совсем худо, — произнес Лино, глядя, как Хоакин садится в седло позади Алварадо.
— Ничего, в его возрасте поправляются быстро. — Хоакин развернул Тигра и стал осторожно пробираться обратно в лагерь, размышляя на ходу.
Алварадо, вероятно, так и не пришел в сознание — он не издавал ни звука. Ему будет больно еще несколько недель, и он захочет умереть еще тысячу раз, не в состоянии переносить как эту боль, так и ненависть, которая заполнит его сердце…
Хоакин знал все о ненависти, из-за нее он даже забыл, как любить… пока в его жизнь не вошла Хеллер.
Глава 17
Через двое суток после первого визита Хоакин, пробравшись в спальню Хеллер, прервал ее беспокойный сон.
Едва он, встав на одно колено рядом с ней, прошептал ее имя, как глаза Хеллер тут же открылись. Долго не размышляя, она обвила его за шею и притянула к себе.
— Что он сделал? Ты в порядке? А Абигайль?
Она прижалась к нему, желая, чтобы часть его силы передалась ей.
— Он не причинил нам боль, но на следующее утро после того, как вы были здесь, заставил нас наблюдать за этим жестоким истязанием. Мейджер приказал нам сидеть и смотреть, а сам почти до смерти отхлестал ни в чем не повинного человека.
— Подонок! — Хоакин поднял голову и устремил неподвижный взгляд в окно. — Он сделал это из-за меня?
— Не думаю, скорее всего он уже давно собирался устроить эту мерзость. — Она подняла одеяло и прижала его к груди. — Еще он приказал, чтобы шесть охранников постоянно дежурили у входа в долину. Вы не должны были возвращаться. Не сейчас. Пусть сперва все успокоится.
— Но это вовсе не входит в мои намерения. Беспокойство Мейджера — часть моего плана; я хочу держать его в постоянном напряжении. Он должен каждую минуту задаваться вопросом: что случится дальше?
Хеллер поджала губы и нахмурилась.
— А вы не спрашивали себя, сколько еще людей пострадает или умрет за это время? Мейджер использует рабов — он так сказал, хотя я сама их не видела. Что, если этот негодяй решит выместить свою злость на них, на мне или на Абигайль?
— Вы должны доверять мне, Хеллер. Я знаю, вам трудно понять, почему я поступаю так, а не иначе. Иногда я и сам себя не понимаю. Вам кажется, что вы стали жертвой моей мести, и, возможно, в какой-то степени это так, но мне нужно еще немного времени. — Он накрыл ее руку ладонью. — Не думаю, что он причинит вам боль: для него вы — пропуск в будущее. Что касается остальных… Если он вздумает только попробовать что-либо сделать, мы остановим его. Отряд мстителей растет не по дням, а по часам, и мои люди постоянно следят за Эльдорадо. При первом же признаке опасности…
— Мальчик Алварадо, — неожиданно перебила Хеллер, — он, должно быть, умер. Я спросила о нем, и они сказали, что его нет. Такой красивый, молодой…
— Успокойтесь, дорогая, он жив, и уже находится в нашем лагере, где за ним как следует ухаживают.
Лицо Хеллер просияло.
— Так он у вас? О, Хоакин, я так рада! Его бедная спина — она была… ужасна. Могу представить, что пережил несчастный мальчик — я ведь тоже… — Она замолчала, внезапно осознав, что не может открыть ему правду, так как в этом случае он попытается спасти ее и Абигайль прямо сейчас, когда она нужна ему здесь, на ранчо.
Хеллер прижала руки к вискам, сделав вид, что неважно себя чувствует.
