Нэн Райан - От ненависти до любви
Девушка нервно оглядывалась; ей казалось, что Не-Го-ворит следует за ней пешком. Марти предстояло определить, где она находится, и решить, в какую сторону направиться. Посмотрев на небо, девушка нахмурилась. Там, где еще час назад было два-три облачка, теперь громоздились, быстро продвигаясь на запад, тяжелые грозовые тучи.
Марти натянула поводья. Она не имела понятия, куда ей следует ехать. Где ближайший город или форт, Марти не знала. Она только помнила, что Денвер расположен на юге, а по пути к своему лагерю Ночное Солнце завозил ее в какой-то маленький городок, чтобы показать врачу. Возможно, тот городок поблизости. Марти повернула на юг, надеясь добраться до него еще до заката солнца.
Ночное Солнце был встревожен.
Он беспокойно бродил по деревне, не в силах ничем заняться. Посматривая на небо, молодой вождь прикидывал, сколько времени отсутствуют Марти и Совсем-не-Говорит. Через несколько часов он направился к своему коню.
Ночное Солнце выехал из деревни, заткнув за пояс свой «кольт» сорок пятого калибра. Он не знал, с чем ему предстоит столкнуться, но предчувствие беды преследовало его все утро.
Оставив деревню позади, Ночное Солнце пустил коня галопом на восток. Вскоре он добрался до того места, где сидел Совсем-не-Говорит, потирая голову.
Мгновенно сообразив, что произошло, Ночное Солнце поспешил к старому воину. He-Говорит энергично жестикулировал, признаваясь, что подвел молодого вождя и упустил белую девушку.
— Я довезу тебя до лагеря. — Ночное Солнце указал в сторону деревни.
Старик дал понять ему, что дойдет пешком, но молодой воин посадил его на вороного и, вскочив в седло сам, пустил жеребца вскачь. На краю лагеря он остановил коня, помог Совсем-не-Говорит спешиться и сказал:
— Не волнуйся. Я привезу ее назад.
Марти осторожно вела свою лошадь под нависавшими над ней гребнями скал. Солнце скрылось за свинцовыми тучами. Девушка поглядывала то на утесы, то вниз в глубокие расщелины, размышляя о том, каковы ураганы в этой дикой местности.
Наконец она натянула поводья и встала на стременах, выискивая тропинку, которая вывела бы ее на вершину хребта. Над ней клубились тяжелые дождевые облака. Воздух посвежел, и поднялся ветер.
Прозвучал и замер отдаленный раскат грома. В наступившей за этим тишине Марти расслышала какой-то звук и насторожилась.
Вскоре до Марти донесся стук копыт. Она поняла, что ее уже преследуют. Каким же образом Ночное Солнце так быстро напал на ее след?
Девушка стиснула пятками бока лошади. Та понеслась галопом, но преследователи уже приближались к ущелью.
Марти бросила быстрый взгляд через плечо, ожидая увидеть смуглое злое лицо, но ее преследовал не Ночное Солнце. Четверо индейцев, которые гнались за ней, не принадлежали к племени сиу!
Едва они настигли Марти, ее худшие опасения подтвердились. Широкая рука схватила кобылу за узду и остановила на ходу. Окруженная Марти была так испугана, что не могла ни закричать, ни двинуться. Высокий крупный воин стащил ее с кобылы и подтолкнул к уродливому мужчине с испещренным шрамами лицом.
Глазами-бусинками он, усмехаясь, разглядывал Марти.
— Вот мы и встретились снова, — сказал Шрам, в котором девушка узнала следопыта кроу. У нее блеснула надежда.
— Да-да, ты служишь у моего отца. — Марти через силу улыбнулась.
— Шрам никому не служит, — возразил индеец. — Значит… ты женщина Ночного Солнца?
— Нет. Нет… я… Ты поможешь мне вернуться… в Денвер?
— Десять тысяч долларов, — сообщил Шрам, вперившись в девушку глазами.
— Десять тысяч… я не…
— Ты стоишь десять тысяч долларов.
— Я?! — Марти сочла это хорошей новостью. — Да! Конечно, награда. Это большая сумма. Ты разбогатеешь.
— Возможно, я махну рукой на деньги. — Шрам притянул Марти за волосы к себе.
— Но почему? — Он ухмыльнулся:
— Возможно, я предпочту женщину Ночного Солнца деньгам белых людей.
Марти взмолилась, чтобы Шрам оставил ей жизнь, но он был глух к ее просьбам. Вскоре она уже умоляла их прикончить ее.
Четыре враждебных кроу поволокли беззащитную кричащую девушку к небольшому, заросшему травой возвышению на дне каньона. Через несколько минут ее швырнули навзничь на землю, закинули руки за голову и раздвинули ноги в стороны. Запястья и лодыжки быстро привязали к столбикам, предварительно вбитым в землю.
Пока три воина собирали хворост для костра, Шрам вытащил длинный острый нож из-за пояса грязных кожаных штанов и опустился на землю рядом с Марти. Крик застрял в горле девушки, когда кроу приставил конец сверкающего ножа к шнуровке на ее груди и перерезал ремешки. Рубашка приоткрылась, и Марти с ужасом ждала, когда Шрам распахнет ее до пояса.
Однако он передвинулся ниже и, разрезав мокасины Марти, уставился на обнаженные ноги, потом пощекотал голую пятку Марти. Но ей было не до смеха, она кричала и плакала. Кроу приказал ей замолчать, и девушка повиновалась, хотя слезы струились по щекам и судорожные рыдания душили ее.
Разрезав длинную кожаную юбку Марти, Шрам выразил удовольствие от того, что открылось его глазам.
Он сообщил также, что желал Марти с тех пор, как увидел ее в форту Коллинз и был очарован ее надменной красотой. Теперь она принадлежит ему, и он постарается ей понравиться.
— Догадываетесь, что я сделаю с вами, мисс Кидд? — Шрам раздвинул края юбки и обнажил ее ноги. Марти молчала. Кусая губы, чтобы не закричать, она закрыла глаза. Ухватив девушку за подбородок, он нагнулся к ее лицу.
— Десять тысяч долларов — высокая цена за женское тело. Я хочу получить все сполна. Когда закончу, тобой займутся мои воины. А после этого ты больше не понадобишься самонадеянному псу сиу.
Открыв глаза, Марти увидела, что Шрам поднялся и начал, ухмыляясь, раздеваться. Потом опустился перед Марти на корточки, расставил колени и велел ей не закрывать глаза.
Марти видела перед собой лишь мясистые руки, испещренную рубцами грудь, массивные бедра и вздутую промежность, едва прикрытую куском грязной кожи. Шрам отвел край распахнутой рубашки Марти.
Внезапно молния прочертила яркий зигзаг в темном небе. Тут же раздался удар грома и послышался похотливый смех Шрама.
Первые редкие капли упали на спину индейца. Омерзительный Шрам, усмехаясь, сообщил Марти, что теперь разрежет на ней оставшуюся одежду.
— И тогда, — его крошечные глазки выражали похоть, — когда ты будешь лежать бледная и нагая передо мной, я…
Прозвучал выстрел, и слова Шрама застряли в горле, глаза закатились. Он выронил нож и схватился за грудь.
