Дженнифер Эшли - Ее первая любовь
– Прекрасная Джулиана должна будет нас расцеловать, – заметил Дэниел. – Меня, конечно, в щеку, как добрая тетушка.
– Заткнись и начинай торговать, – прорычал Эллиот.
Дэниел встал рядом с ним за прилавок. И, взявшись за дело, в течение следующего часа они вдвоем, как лучшие зазывалы в Ковент-Гардене, уговаривали публику подойти и купить их товар. Дэниел оказался на высоте. Эллиот забыл про свою нелюдимость, которую приобрел за время плена, и вспомнил, что значит быть молодым и дерзким.
– Вот перочистка, дорогая леди! – Дэниел протягивал какой-то женщине с корзиной через руку круглую, вязанную из ниток штучку. – А почему только одну, а не две или три? Разве вы пишете только одним пером?
– Посмотри на эту хрустальную вазу, парень, – уговаривал Эллиот кого-то из деревенских. – Поставь в них полевые цветы и подари своей девушке. Трещину вот тут почти не видно. Цветы наберешь у себя на лугу, а она живо напечет тебе ячменных лепешек.
Их прилавок быстро стал популярным. Деревенской публике нравилась их простецкая манера общения. В особенности женщинам, которые сгрудились вокруг них и стыдливо краснели в ответ на беззастенчивые заигрывания Дэниела.
Количество товара на прилавке сокращалось на глазах, жестянка для денег быстро наполнялась. Когда у них осталась всего пара-тройка вещиц, они решили устроить из них аукцион. Старую шляпку удалось загнать за тридцать шиллингов, самую жалкую, всю в трещинах фарфоровую вазу – за двадцать, а совершенно потерявшие форму подголовники для мебели – за гинею. В конце Дэниел вскинул руки вверх.
– Мы закрываем аукцион, дамы. Всем спасибо! Священник тоже благодарит вас.
– Отличная работа, дорогой братец. – Из толпы вышла Эйнсли с младшей дочерью Гэвиной на руках. Она чмокнула Эллиота в щеку. – Джулиана будет в восторге.
– На это он и рассчитывает, – фыркнул Дэниел.
Завернув крышку на жестянке, Эллиот вручил ее сестре.
– Деревня проявила щедрость.
– Еще бы! Два красивых горца в килтах уговаривают женщин расстаться с их деньгами. Кто тут устоит? Можно было бы и не всучивать им вещи. Они, кстати, все равно отдадут их на благотворительную распродажу в следующем году.
– Ох, – огорчился Дэниел, – а я на следующий год собрался в Америку.
– Если меня завербуют сюда снова, то и ты не отвертишься, – предупредил Эллиот. Хлопнул Дэниела по плечу и направился к шатру предсказательницы.
Тут не было очереди, потому что вся деревня еще толпилась возле прилавка с благотворительной распродажей и не успела вернуться.
Эллиот поднял край занавеса, зашел внутрь и увидел Арчибальда Стейси, сидевшего на стуле перед его женой.
Джулиана заметила, какая разительная перемена случилась с мужем, который заскочил к ней, чтобы перекинуться парой слов. Муж заледенел. Веселая улыбка исчезла. Взгляд остановился, в нем словно умерло все живое.
Он не стал спрашивать, как Стейси удалось пробраться сюда. Эллиот и так догадался, что тот вытащил кол, на котором крепилась задняя часть шатра, и проскользнул под тканью внутрь, пока Джулиана болтала на выходе с кем-нибудь из деревенских.
Она действительно провожала девушку, которая была счастлива узнать, что к ней неравнодушен один из местных парней, в чем не было большого секрета – Хэмиш как раз ходил в друзьях у этого парня. Поговорив с ней, Джулиана вернулась внутрь и увидела Стейси, сидящего у ее стола.
– Можете предсказать мне будущее, миссис Макбрайд? – спросил он и протянул ей ладонь.
Теперь Стейси внимательно разглядывал Эллиота.
– Хочешь меня пристрелить, Макбрайд? Тогда не тяни. Я уже достаточно пожил.
– У меня с собой нет оружия. – Джулиана еще не слышала, чтобы Эллиот говорил таким леденящим, мертвым голосом. – Да оно мне и не требуется.
– Да-да, они ведь сделали из тебя хищника.
Двое мужчин не отрываясь разглядывали друг друга. Стейси так и остался сидеть на стуле.
Он был одного роста с Эллиотом. Светло-рыжие волосы доставали до плеч, короткая борода выглядела неухоженной явно из-за того, что он жил под открытым небом. В его голубых глазах не было теплоты. Они были ледяные, как у Эллиота. Нос сломан, как и пальцы на левой руке, зажившие, но оставшиеся слегка скрюченными.
Стейси в упор разглядывал Эллиота. Эллиот отвечал ему прямым взглядом.
– Он поведал мне интересные вещи, – заговорила Джулиана.
– Я здесь не для того, чтобы убить тебя, – сказал Стейси.
Эллиот ничего не ответил ни ему, ни ей. Он стоял неколебимо, как скала, руки опущены по бокам, глаза не выпускали незваного гостя из поля зрения.
– Я пришел поговорить с тобой, – пояснил Стейси.
Наконец Эллиот заговорил ледяным тоном:
– Поговорить? Чертовски удачный повод, чтобы захотеть убить меня.
– Нет, я просто следил за тобой. Пытался решить, как лучше всего подобраться к тебе. Потому что знал: стоит мне показаться тебе на глаза, ты меня убьешь.
– Назови причину, почему этого не следует делать.
– У меня такой нет.
Сцепив руки на столе, Джулиана смотрела на них во все глаза. Нужно было каким-то образом вклиниться в их разговор, защебетать, что все будет распрекрасно, если только они мирно усядутся за стол и обговорят все вопросы. Но она ощутила, насколько опасны эти двое, поэтому сейчас лучше было не высовываться и помалкивать. Надо выяснить положение вещей, а уж потом лезть со своими советами.
– Если хоть пальцем тронешь Прити… – прорычал Эллиот.
– Я пришел не за ней. Я знаю, что она твоя.
Глаза Стейси стали печальны. Джулиана сообразила, что он надеялся на то, что Прити – его дочь, но теперь он понял, что это не так. В тот день, когда она натолкнулась на него, разглядывавшего девочку возле дома, он, должно быть, узнал в ней черты Эллиота и все понял.
– Тогда что тебе здесь нужно? – резко спросил Эллиот.
– Я пришел помириться, – ответил Стейси. – Или хотя бы попытаться это сделать. А еще попросить тебя – нет, умолять тебя! – о помощи.
Глава 24
– Ты бросил меня умирать, – тихо, но отчетливо сказал Эллиот.
Несмотря на заросшее лицо, видно было, как Стейси покраснел.
– Я знаю. И никогда не смогу объяснить тебе, как переживал из-за этого я.
– Никогда не смогу объяснить, как я переживал из-за этого.
Стейси затих. Джулиана видела страх и выражение вины в его глазах, но он не открывал рта. Губы под бородой сложились в узкую линию.
– Миссис Макбрайд, – обратился к ней Эллиот, – не могли бы вы рассказать этому человеку его будущее?
