Анна Бартова - Месть Яна
— Эдуард, завтра тебя разжалуют! Вот умора, командора Левода, страх всех пиратов, разжалуют! И за что? За чрезмерную активность! — разбойник расхохотался.
Как разозленный собакой лев, Эдуард подлетел к решетке и, просунув через нее руку, схватил Конора за горло. Тот стал отбиваться двумя руками, но стальные пальцы командора продолжали сжимать хватку. По тюремному коридору послышались шаги.
— Убил бы, да руки марать не хочется, — процедил сэр Левод. — Завтра все равно сдохнешь. — С этими словами он отшвырнул от себя Конора.
Схватившись за побелевшую шею, бешено вращая зрачками, пират упал на колени, громко кашляя. Мимо камер прошел охранник.
— Конор? — послышался знакомый высокий голос.
Эдуард и Конор быстро огляделись. Через проход, где только что прошел тюремщик, напротив них располагались две закрытые камеры с маленькими окошечками. В первой из них, приникнув к крошечному решетчатому отверстию, смотрело знакомое лицо. В первую минуту мужчины не могли понять, где они раньше видели эту женщину.
— Сэр Левод, и вы здесь? — с насмешкой воскликнула она.
— Кэти? — оторопел Конор.
— Надеюсь, тебя ждет веревка, — рявкнул Эдуард.
— Командор, а что ждет вас? — мерзко рассмеялась та. — Почему вы здесь?
Эдуард повернулся спиной к преступнице, усаживаясь на холодный, влажный от сырости пол. Кэти вопросительно посмотрела на Конора, тот расплылся в улыбке и во всех подробностях описал разговор с генералом. Видя, что этим сэра Левода уже не задеть, пират осведомился о делах Кэти.
— Эдуард, а разве ты еще не знаешь новостей? — наиграно удивилась сообщница. — Мисс Вэндэр умерла, я убила ее.
— Мангала? Но ведь когда-то вы были подругами.
— То время давно ушло. Малышка Сюзи отправилась вслед за теткой.
— Нет…
— И вот еще… Эльзы тоже больше нет!
— Нет! — вскричал командор, вскакивая на ноги и прижимаясь лицом к ржавой решетке. — Ты врешь! Врешь!
— Привет от Яна, — произнесла Кэти, уходя вглубь камеры.
С невероятной силой ударив решетку, Эдуард оперся об нее лбом. На суровых бесстрашных глазах заблестели слезы, сбегая струйкой по обветренным, щетинистым щекам. Скулы, напряженные до предела, дергались, дыхание перехватывало. В один миг вся его жизнь рухнула. Он лишился всего, чем дорожил: жены, службы. Остались друзья, но они сами были в таком же положении. Не хотелось больше бороться, хотелось покориться горькой судьбе и — будь что будет. Он сдался. Какая теперь разница, что его ждет? Будущее представлялось безрадостным и серым. Он потерял Эльзу, милую женщину, которая была единственным теплым огоньком в его жизни. А завтра его разжалуют. Но разве это теперь имеет значение? Что вообще теперь для него имеет значение?
С такими мыслями Эдуард провел ночь.
На следующее утро сэра Левода увели под конвоем. Пройдя в зал суда, где собралось, по меньшей мере, пятьдесят человек, Эдуард обреченно встал на указанное место. Слушание вел генерал Дерв. Сэр Левод, придавленный тяжестью своих проблем, не слышал того, что говорили против него, не видел тех, кто сидел в зале, он молча стоял и ждал приговора. Он не сомневался в исходе дела и поэтому даже не пытался оправдаться. Перед вынесением приговора был объявлен небольшой перерыв, и генерал Дерв, главный судья, вышел в соседнюю комнату. Он пробыл там меньше положенного времени и вернулся слишком взволнованным.
— Сэр Левод, вы обвиняетесь… — генерал осекся и, быстро обежав публику глазами, вздрогнул.
Наступила пауза, которой никто не ожидал. Эдуард с безразличным интересом поднял голову. Он смотрел на генерала не как преступник на судью, а как посторонний зритель. Ему было все равно, что тот скажет, было лишь слегка интересно, почему главный судья молчит. Взяв себя в руки, генерал Дерв вновь заговорил:
— Все обвинения сняты. Получите свою шпагу, командор.
С этими словами он протянул Эдуарду оружие. Пораженный сэр Левод принял из дрожащих рук генерала шпагу. Дело было закрыто, Эдуард оправдан. Оглядев зал, сэр Левод увидел Эльзу. Не веря своим глазам, с бешено бьющимся сердцем, он побежал к жене. Эльза вскочила и, опираясь на костыль, захромала по направлению к мужу. Подхватив ее на руки, забыв о приличиях, об окружающих, о своем внешнем виде, он прижимал драгоценную ношу к сердцу, покрывая ее лицо поцелуями.
Глава 41
Предыдущая ночь.
Медленно приоткрыв дверь каюты, Франсуа выглянул на палубу корабля. Никого. Ступая осторожно и бесшумно, прячась за любой выступ, он начал пробираться к борту. Неожиданно справа донеслись голоса трех моряков. Франсуа замер. Матросы шли в его сторону. Быстро вынув из кармана несколько монет, Асканио кинул их в противоположную сторону. Деньги, звеня, ударились о палубу, моряки замерли и оглянулись. Воспользовавшись моментом, Франсуа пробежал несколько шагов и спрятался за бочкой.
— Это деньги, — гнусаво произнес один.
— Не тронь их, — велел другой. — Они могут быть прокляты.
— Я не суеверен, а деньги мне не помешают.
Сказав это, матрос пошел собирать монеты, два его спутника, опасливо переглядываясь, направились за ним. Довольный, Франсуа подкрался к спуску с корабля. Сливаясь с темнотой ночи, Сальвино де Мальвинор спустил трап и через мгновенье уже стоял на берегу. Наклонив голову, он быстро миновал причал и направился в глубь порта. Окинув знакомые места беглым взглядом, авантюрист решил зайти в «Веселую кружку», переговорить с хозяином и узнать последние события.
Распахнув знакомую скрипучую дверь, черноволосый мужчина погрузился в голубой дым трактира и множество голосов. Подойдя к стойке и заметив грузную спину хозяина, Франсуа негромко окликнул его:
— Верпер, здравствуй. Надеюсь, моя комната еще свободна?
Трактирщик обернулся. Увидев незнакомое лицо, Франсуа замолчал.
— Верпера повесили, — сухо сообщил трактирщик. — Теперь заведение мое. Вы, наверно, Франсуа Сальвино де Мальвинор Асканио?
Франсуа утвердительно кивнул.
— Ваша комната свободна. Вас там ждут.
— Кто? — напряженно спросил тот.
— Рыжая Мэри, легенда морей. Разбойница, которой нет равных.
Асканио облегченно вздохнул и быстро взбежал по лестнице. Распахнув дверь комнаты, он очутился в слабо освещенном помещении. Патрик, Кристофер и Сесилия поприветствовали друга.
— Как прошел номер с татуировкой? — быстро осведомился Франсуа.
— Легко, — отмахнулся доктор.
— Накалывать изображение вторично было больно, — протянула Мэри.
— Надо радоваться, что Джеральд смог достать краску, — перебил муж.
