Патриция Хэган - Горячие сердца
– Он велел мне упаковать все, – прошептала она, направившись к огромному платяному шкафу орехового дерева. – Придется исполнить его приказ.
Внезапно Китти топнула ногой, и служанка, резко обернувшись, испуганно уставилась на нее.
– Почему ты ведешь себя так? Почему остаешься с тираном? Он приходит в бешенство, стоит тебе произнести хоть слово не так, как он требует. Если бы он слышал сейчас, как ты говоришь, то, наверное, очень бы рассердился. Ведь есть же другие места, куда ты можешь пойти, Дульси, и получить работу. Ты теперь свободна, ведь война уже кончилась. Тебе никогда больше не придется быть рабыней. Ты получила волю, так прими же ее и живи так, как хочешь. Многие достойные люди погибли, чтобы ты обрела эту свободу. Не забывай об этом, не подчиняйся человеку, который обращается с тобой как с бессловесным животным.
Дульси медленно покачала головой, слезы по-прежнему текли по ее смуглым щекам.
– Вы не понимаете, мисс Китти. Я не… я хотела сказать: нам всем сейчас нелегко. Белые люди, по всей округе ненавидят нас, потому… потому что мы не… – От огорчения ее охватила дрожь, рыдания сотрясали все ее тело.
– Прошу тебя, Дульси, не волнуйся, объясни – Китти мягко коснулась рукой ее плеча.
– Они ненавидят нас, потому что мы больше не рабы. Хотят видеть нас умирающими от голода, чтобы они могли сидеть и показывать на нас пальцами. «Вот видите? Хотели быть свободными? Были рады до смерти, когда янки дали вам волю? Теперь вот подыхаете от голода, потому что вы слишком глупы, чтобы самим о себе позаботиться Вам куда лучше жилось, когда вы были рабами» Мисс Китти, они сидят в сторонке и смеются над нами. Вот так-то! Потому-то я и стараюсь. Мистер Макрей платит больше, чем любой другой во всей округе. Иногда он бывает злым, но они все злые – все белые люди, кроме таких, как вы, но их очень мало. Я должна делать то, что велит мне мистер Макрей. Должна!
Дульси припала к груди Китти, судорожно рыдая.
– Когда капитан Колтрейн вернется, – прошептала Китти, сама с трупом удерживаясь от слез, – мы подыщем для тебя какое-нибудь место. С его помощью наша ферма станет преуспевающей, и тогда, обещаю, мы заберем тебя отсюда. Я взяла бы тебя с собой прямо сейчас, но не уверена, сумею ли прокормить себя и своего сына, а тем более Джекоба. Я не вправе просить тебя жить вместе со мной в нищете.
Дульси выпрямилась, смущенная тем, что позволила себе поддаться слабости.
– Со мной все будет хорошо, мисси, – всхлипнула она, вытирая глаза подолом фартука. – Не беспокойтесь, я справлюсь. Мистер Макрей, он добрый, пока кто-нибудь не встает у него на пути, а уж я и все остальные позаботимся о том, чтобы этого не случилось. Он сейчас вышел из себя, потому что вы уезжаете, так что разрешите мне поскорее покончить со всем этим и проводить вас, пока он совсем не потерял голову. Он пугает меня, когда сердится.
– Ну, я его совсем не боюсь. – Китти взглянула на девушку с улыбкой, которая, как она надеялась, ее ободрит. – И ты тоже не давай ему запугивать себя. Помни, наступит день, и ты будешь жить в одном доме со мной. А пока терпи и старайся держать голову выше. Рано или поздно наша жизнь образуется, вот увидишь. Сейчас делай то, что тебе приказали, а я пойду в детскую и буду ждать там с Джоном, пока ты не приготовишь все к отъезду.
Дульси не сводила глаз с прекрасной золотоволосой женщины, пока та не покинула комнату. Она очень жалела ее. Китти заметно воспрянула духом, уверенная в том, что ее возлюбленный, капитан, обязательно вернется, и Дульси уповала лишь на то, что Китти никогда не узнает о том, как Кори Макрей, заподозрив, что Китти написала генералу Шерману, приказал служанке отдать письмо ему. Дульси втихомолку плакала, видя, как письмо на ее глазах превращается в пепел в камине гостиной, а Кори стоял рядом и торжествующе ухмылялся. Если капитан Колтрейн и жив, до него не дошло ни слова о появлении на свет сына. Кори Макрей позаботился об этом.
Дульси молила Бога простить ей обман. Ведь у нее не было иного выхода – приходилось думать о том, как выжить самой.
Глава 17
Настал февраль. Земля была скована морозом, и ветер бил в тонкие стены хижины, словно безжалостный враг, решивший во что бы то ни стало проникнуть туда и все смести на своем пути. Китти сидела перед камином, крепко прижимая к себе маленького Джона. Как холодно… О Господи, как же холодно! Стоило чуть отдалиться от огня, как по спине тут же пробегал озноб. Она боялась пошевелиться.
Джон чихнул, и Китти поплотнее завернула сына в одеяла, согревая его своим телом. Кори снабдил его всем необходимым, и то обстоятельство, что Китти вынуждена была принять его подарки, явилось сильнейшим ударом по ее гордости. Если бы не его щедрость, у малыша не было бы ничего – ни еды, ни одежды. Они бы просто погибли. До сих пор не было слышно ни слова о Тревисе. Он так и не вернулся. С каждым днем эта мысль все глубже пронзала ее душу. Тревис не вернется, либо он погиб, либо никогда по-настоящему не любил ее. Она осталась одна с ребенком на руках.
Джон подхватил простуду. Она коснулась губами его лобика. На ощупь он был горячим, слишком горячим. «О Господи, – молилась про себя Китти, – не дай моему малышу заболеть. У меня нет денег ни на лекарства, ни на врачей». Пусть скорее придет весна, и теплые лучи солнца нежно коснутся земли, давая жизнь росткам нового урожая. Ведь должен быть какой-нибудь выход! Обязательно должен быть! Она и так уже зашла слишком далеко, много выстрадала, чтобы теперь признать свое поражение. Джекоб отправился в лес на охоту. Он непременно найдет какую-нибудь пищу – кролика, белку, и как бы было чудесно, если бы ему попался откормленный глухарь или даже олень. Мясо дикого кабана, которого он подстрелил две недели назад, уже кончилось. У них не осталось ничего, кроме болотных корней, которые, если опустить их в горячую воду, давали столь незаменимый сейчас питательный отвар Кори прислал им дойную корову. Белый надсмотрщик с важным лицом, который привел ее, злорадно усмехнулся и сказал Китти:
– Мистер Макрей полагает, что вы можете сколько угодно терпеть лишения из-за вашей гордыни, но он слишком привязан к малышу и не допустит, чтобы страдал он. Вряд ли вы окажетесь настолько упрямой, чтобы дать вашему собственному ребенку умереть от голода.
Кори был прав. Она не могла допустить, чтобы ее ребенок голодал, и потому приняла подарок и передала Кори благодарность, добавив, что, как только представится случай, она вернет ему долг деньгами, как она особо подчеркнула. Это вызвало еще одну кривую ухмылку на губах надсмотрщика.
Малыш наконец заснул. Дыхание его было хриплым и прерывистым. Китти неохотно уложила его в крошечную деревянную колыбель, сделанную Джекобом. Обернув его одеялами и поставив колыбель вблизи огня, она налила себе чашку отвара из болотных корней и села перед камином, прислушиваясь к тихому треску дров.
