Стефани Блэйк - По воле судьбы
– И когда же свадьба? – улыбаясь во весь рот, поинтересовался Киано.
– Как только мы с шотландцем устроимся на Ланаи и положим начало плантации. Потом мне хочется, чтобы к приезду моей невесты наш дом был уже готов.
– Все понятно, дружище. Но ты так и не ответил мне насчет капитала. Ни у тебя, ни у Макинтайра, даже если вы сложитесь, не наберется и пяти фунтов. Я могу найти для тебя деньги. Что скажешь?
– И слышать об этом не желаю, Киано. Самый лучший способ покончить с дружбой – это занимать деньги у друга.
– Король будет только рад помочь тебе. Для королевской казны это сущие гроши.
– Знаешь, не хочу подавать дурной пример, – нахмурился Люк. – После этого все, кому не лень, начнут выпрашивать у короля деньги!
Киано сделал глубокий вдох и предложил то, от чего, как он заранее знал, Люк вспыхнет как порох.
– А как насчет твоего отца? Калеб Каллаган будет рад поддержать своего сына в стоящем деле.
Люк даже не пытался скрыть своего неудовольствия.
– Я настоятельно просил бы тебя, Киано, больше не заводить разговора о моем отце. Боже мой, конечно, он даст мне денег, в этом можешь не сомневаться, лишь бы успокоить свою совесть – если она у него еще осталась. Но даже не это самое главное. Ссудив мне деньги, он восстановит свою власть надо мной. Нет, что касается Калеба Каллагана, тут я предпочитаю держаться подальше.
Киано бросил на друга проницательный взгляд:
– Если я не ошибаюсь, в твоей непреклонности кроется нечто менее достойное, чем бескорыстие. Может быть, тебе греет душу возможность поквитаться с отцом, оставляя его в неведении о том, что ты жив?
– Признаюсь, в этом есть доля истины, – вздохнул Люк. – Но ты, похоже, забыл, что мой отец женился на девушке, которая была мне дороже всех на свете.
– Даже дороже Лейлани?
Люк, устыдившись, потупился.
– Это нечестный вопрос, Киано, – тихо сказал он. – Андрия потеряна для меня навсегда. Прошлое мертво для меня точно так же, как я мертв для Андрии и моего отца. У нас с Лейлани впереди целая жизнь, и, смею заверить тебя, счастливая жизнь.
Друзья крепко обнялись.
– Да поможет тебе Бог, Люк Каллаган!..
– Нет, Люк Дженнингс.
На следующее утро Киано пришел на пристань проводить Люка, Лейлани и Макинтайра. Когда молодая пара перебралась в ялик, на котором вся компания собиралась отправиться на Молокаи, Киано отвел шотландца в сторону.
– Я должен кое-что вам сказать. Полагаю, вам потребуются средства для того, чтобы поставить дело на широкую ногу.
Макинтайр с удрученным видом кивнул:
– Само собой, приятель. И как назло со средствами у меня хуже некуда. У Люка дела не лучше.
– Это не совсем так. Только Люк слишком горд, чтобы воспользоваться этим источником. Вы сможете сделать то, о чем я вас попрошу, и пообещать не рассказывать ему о нашей договоренности?
– Да я дам на отсечение правую руку, если вы поможете нам добыть капитал.
– Если вы нарушите данное мне слово, то, уверяю вас, правую руку вы потеряете в буквальном смысле слова, – без улыбки сообщил ему Киано.
– За меня можете не волноваться. Так что там нужно сделать, приятель?
В ялике Люк раздраженно сказал Лейлани:
– Как ты думаешь, о чем там шепчутся эти двое? – Потеряв терпение, он поднялся на ноги, приставил руки ко рту и зычно крикнул: – Эй, на берегу! Кончай трепаться, приятель, и давай на борт. А то мы здесь так и останемся.
– Дружище, ты прав, как никогда! – крикнул в ответ Макинтайр и, хлопнув по плечу Киано, прыгнул в ялик. Вытащив из кармана свою верную спутницу – фляжку, он ловко вытащил пробку. – Крохотный глоточек, чтобы не бояться холодного морского ветра? – предложил он Лейлани и Люку.
Девушка улыбнулась и молча покачала головой. Люк усмехнулся и принял фляжку.
– Думаю, сейчас особый момент, и я с удовольствием выпью за моего партнера и за успех нашего общего дела.
Расползшийся во все стороны, беспорядочно построенный дом Джона и Мелоди Батлер сразу выдавал их австралийское происхождение.
– Мы строили его по частям, – объяснил Джон. – Тут комнату добавишь, там через пару месяцев – еще комнату. Так вот понемногу и разрастаемся.
Семейство Батлеров тоже успешно разрослось – до шести мальчиков и трех девочек.
Сам хозяин дома был высоким и худощавым, из-под шапки спутанных черных волос с угрюмого лица пронизывающе смотрели темные глаза. Жена его была низенькой, полной и ослепительно рыжей.
Люк и Макинтайр не скрывали своего восхищения познаниями Батлера. Его плантация ананасов была небольшой, но урожаи приносила просто головокружительные.
– Я снимаю со своей земли столько, сколько другие снимают с площади, в два раза больше моей! – с гордостью говорил хозяин. – А вкуснее моих ананасов вы на островах не найдете.
Он сразу потащил их на плантацию, по ходу дела объясняя то одну, то другую особенность:
– Вот взгляните на этого красавца. Не меньше четырех футов вымахал. А какие у него длинные колючие листья и короткий, толстый корень. Стебель, что растет из середины куста, цветочный. Вот этому экземпляру шестнадцать месяцев. Смотрите, какого пурпурного оттенка у него цветы. Каждый цветок защищен прицветником, и со временем они становятся частью фруктовой мякоти. Месяца через четыре плод окончательно дозреет, и его можно будет снимать.
– Долго же они растут! – заметил Люк.
– Чтобы выращивать ананасы, нужно иметь терпение, – снисходительно объяснил Батлер. – Долгосрочное вложение капитала. Прибыль получаешь не сразу. Надо иметь хоть какие-нибудь средства, чтобы дотянуть до первого урожая.
Макинтайр и Люк хмуро переглянулись.
Батлер повел их на другой край плантации, где все уже было готово к уборке.
– Когда ананас созревает, он высасывает сахар из корня. Вот этот, взгляните – само совершенство. Кожура твердая, мозолистая, листья с такими колючками, что только держись. Ананас сам по себе фрукт неприхотливый, поэтому и перевозить его легче, и храниться он может очень долго.
Дни шли за днями. Люк и Макинтайр с утра до вечера пропадали на плантации и внимали разглагольствованиям Батлера о секретах ананасового дела.
Через три недели, вечером, лежа на огромной латунной кровати, Люк утомленно заметил:
– Знаешь, день и ночь у меня в голове только одни ананасы.
Лейлани прижалась к нему и смущенно спросила:
– Больше ни о чем ты ночью думать не можешь? Только об ананасах?
Ее тонкая ласковая рука легла ему на грудь и потихоньку сползла ниже, на твердые мышцы живота. Потом пальцы ее двинулись еще ниже и принялись терпеливо разжигать огонь любви. Результат не заставил себя ждать.
