Стефани Блэйк - По воле судьбы
Макинтайр приехал на остров в конце сороковых годов с тугим мешочком золотишка, которое успел намыть в первый период калифорнийской золотой лихорадки, прежде чем со всего мира на Сакраменто ринулись орды искателей сокровищ и легкой наживы.
По чистой случайности его занесло именно на Ланаи, который считался на архипелаге забытым Богом местом. Со своими более чем скромными возможностями, политической и деловой наивностью Макинтайр не мог составить конкуренции таким богатым и могущественным дельцам, как Калеб Каллаган и другие, державшие в своих руках всю торговлю на Гавайях. Именно они и скупали самые плодородные земли, на которых как на дрожжах росли плантации сахарного тростника и кофе или засевались пастбища для домашнего скота. Бессовестный чиновник «спихнул дураку шотландцу залежалый товар», как потом зубоскалили плантаторы, и Макинтайр стал счастливым обладателем земельного участка на Ланаи.
Первое знакомство новоиспеченного землевладельца с приобретенной собственностью принесло горькое разочарование. Похоже, на Ланаи ничего не изменилось с того дня, когда на него впервые ступил капитан Кук.
Единственным белым на острове был миссионер-пресвитерианец, который жил в крохотном, крытом соломой глинобитном бунгало рядом с желтовато-серым домом миссии. Преподобный Сайлас Тэтчер как раз проводил утреннюю воскресную службу, когда Макинтайр заявился в миссию.
Для такого торжественного и благочестивого действа мужчинам и женщинам были выданы лучшие из имевшихся в миссии одежд, и прихожане разоделись в пух и прах: к цветастым кускам ткани, обернутым вокруг бедер, и юбкам из набивного ситца были добавлены шляпы, перчатки и ботинки. Больше всего поражало то, что все эти части туалета использовались весьма своеобразно. Наготу девицы с пышными формами прикрывали только капор и перчатки до локтей! Превосходно сложенный мужчина украсил себя котелком и брюками, причем штанины были аккуратно завязаны на животе, поэтому то, что обычно скрывается этой частью одежды от постороннего взгляда, гордо выставлялось на всеобщее обозрение.
Позже, уже за чаем с печеньем, Тэтчер жаловался Макинтайру:
– Один Господь знает, чего я только не делал, чтобы они прозрели и увидели путь к свету! Но они не желают придерживаться христианского учения. Они прямо как испорченные, непослушные дети. Вы же видели дерзкую девчонку в первом ряду, которая сидела прямо перед кафедрой, расставив ноги так, что я не знал, куда глаза девать? Говорю вам, мистер Макинтайр, это ужасно мешало проповеди.
Макинтайр поспешно засунул в рот очередное печенье, чтобы скрыть ухмылку.
– Хорошо представляю себе, сэр, ваши чувства. Я испытал нечто похожее. – Он поерзал на стуле, пытаясь избавиться от безудержного напряжения в паху, вызванного соблазнительными формами прелестной юной гаитянки.
Когда Макинтайр рассказал Тэтчеру, что он купил на острове кусок земли с условием выплатить всю сумму в течение года из будущих доходов, миссионер не сумел скрыть насмешки.
– Да Господь с вами! Надо же смотреть, что покупаешь! Единственное, что будет расти на этих камнях посреди джунглей, так это ананас.
– Ананас… вот как… – На столе стояла миска, и в ней лежал упомянутый фрукт таких размеров, каких Макинтайр ни разу не видел. Он взял его и прикинул на вес.
– Это один из самых вкусных сортов, – сообщил ему Тэтчер и протянул нож.
Шотландец ловко срезал верхушку плода. Руки сразу стали липкими от сока.
– Вот это да! – Откусив солидный кусок и немного пожевав, Макинтайр с загоревшимися глазами воскликнул: – Это самый лучший ананас из всех, какие мне доводилось пробовать!
– Место здесь для них подходящее, а может, и почва, кто разберет, – философски заметил Тэтчер. – Ланаи защищен от холодных ветров соседними островами Мауи и Молокаи. Пойдемте, я покажу вам остров.
Люк и Макинтайр обошли весь Ланаи кругом и после этого сомнения, мучившие юношу, развеялись. Он хлопнул шотландца по спине:
– А мне здесь нравится! Прямо Эдем какой-то, честное слово. А ананасы! Слов нет, дружище! Если нам с тобой чуток повезет, мы сделаем из этого места лучшую плантацию ананасов в мире! Да что там плантацию – империю!
Шотландец сухо улыбнулся:
– Я вот что подумал, приятель. Неужто в старой доброй Европе ананасы напрочь заменят яблоки и апельсины?
– Когда они попробуют наши ананасы, все страны Северной Америки и Европы будут драться за них точно так же, как сейчас они бьются за сахарный тростник.
По возвращении на Оаху Люк решил посоветоваться со своим другом Киано. Все ему рассказав, он поинтересовался:
– И что ты об этом думаешь?
Киано отнесся к идее сдержанно:
– Положим, вы сумеете поставить весь мир на уши из-за ваших ананасов. Но как ты начнешь дело? Где начальный капитал?
– Тот участок принадлежит шотландцу.
– Все верно, так его возделывать надо. Придется нанимать рабочих. А это будет стоить денег, и приличных. Здесь задешево теперь мало кто согласится работать. Уж если на плантациях сахарного тростника людей не хватает, что говорить про твои ананасы?..
– Так Джон Йе и твой дядя как раз и собираются решить эту проблему. С Востока хлынет дешевая рабочая сила, вот расходы и уменьшатся.
– Замечательно, но все равно тебе придется ставить это дело на широкую ногу, иначе и затевать не стоит. Что ты знаешь о том, как выращивать ананасы?
– Сейчас ровным счетом ничего, но я намерен восполнить этот пробел как можно скорее. Завтра мы с Лейлани отплываем на Молокаи повидаться с Джоном Батлером.
– Да, конечно. Я и забыл про Батлера. На севере у него есть небольшая плантация. Неподалеку от колонии прокаженных. – В глазах Киано вспыхнули насмешливые огоньки. – Тебе известно, что Батлер увлечен Лейлани?
– Насколько я понимаю, он женат.
Киано расплылся в белозубой улыбке:
– С каких это пор жена стала мешать мужчине желать другую женщину? – И с сарказмом добавил: – Уж мормонам-то это наверняка известно?
– Если ты имеешь в виду Лейлани, то Батлер меня ни в малейшей степени не беспокоит.
– Как вижу, ты уверен в себе.
– Уверен настолько, что хочу попросить ее стать моей женой.
Киано схватил руку друга и с чувством принялся трясти ее.
– Замечательно! Я так рад за вас обоих! Мы сыграем свадьбу в резиденции короля Камехамехи.
– Вот в этом я не уверен, Киано. Нам с Лейлани хотелось бы, чтобы все прошло скромно, в кругу только близких друзей.
– Что? Никаких торжеств? Никаких танцовщиц хула?
– Самое главное, чтобы не было ничего показного.
– И когда же свадьба? – улыбаясь во весь рот, поинтересовался Киано.
