Нэн Райан - Потому что ты моя
Она говорила о Берте.
– Если б можно было повторить все сначала, я никогда бы не приехала в Линдо Виста. Я поступила гадко, отвратительно. Но, Каппи, ты должен понять, что я выросла в глубокой ненависти к Бернетам. Еще когда я не знала Берта, я его уже ненавидела. Это правда, Каппи. – Сабелла тяжело вздохнула, затем грустно улыбнулась.
– Я никогда не забуду тот день, когда впервые увидела его. Это случилось на помолвке. Я хорошо помню, что все болтали и весело смеялись, затем внезапно произошло какое-то замешательство у входа в зал, разговоры стихли. Все как будто ждали чего-то особенного. Наконец у дверей появился высокий широкоплечий мужчина. Мое сердце отчаянно забилось, когда я поняла, кто это. Сабелла замолчала, погрузившись в воспоминания.
– Я никогда и подумать не могла, что полюблю своего мужа, но это случилось, и не в твoeй власти что-либо изменить. – Она печально покачала головой. – Когда я стану старухой, а память моя будет коротка, я все равно буду ясно помнить тот вечер. И многие другие. За немногие, счастливые дни Берт подарил мне больше любви и ласки, чем, как мне казалось, я могу принять.
Почти шепотом Сабелла добавила:
– Я люблю Берта и откажусь от всего, если это доставит ему счастье. Но я знаю – он никогда не простит меня.
Берт тоже подолгу «разговаривал» с Каппи, и его слова были удивительно похожи на слова Сабеллы.
Берт много говорило Сабелле. Она вошла в его жизнь в неправдоподобно короткое время и, вероятно, навсегда.
– Беда в том, что если бы мне предстояло пройти через все это еще раз... если бы я знал, чего она добивается, с самого начала... Я не уверен, что не поступил бы точно так же.
Берт тяжело вздохнул, на губах появилась печальная улыбка.
– О Господи, я никогда не забуду, как увидел ее впервые. Я опоздал на вечеринку по случаю собственной помолвки. Когда я вошел в зал, полный народу, я сразу увидел ее и уже больше, кроме нее, никого не замечал. Это была живая богиня с золотыми шелковистыми волосами и нежной светлой кожей, облаченная в струящийся белый шелк. На меня смотрели самые большие и самые темные глаза, которые мне когда-либо приходилось видеть. Я тотчас решил, что должен добиться ее, чего бы это ни стоило. Ничто в целом свете не могло бы меня удержать. – Он невесело усмехнулся и прибавил: – О Боже, я так сильно влюбился, что отдал ей не только сердце, но и душу. Но знаешь ли, Каппи, я не очень об этом жалею. Если я доживу до девяноста лет, то все эти годы я буду помнить тот чудесный миг, когда я впервые увидел ее.
Сабелла – необыкновенная женщина, она принесла мне – пусть ненадолго – такое счастье, которого я раньше не знал. Я не подозревал, что оно вообще существует. Оно прошло. А что вечно в этом мире? Я смотрю на то счастливое время, как на теплый, солнечный летний месяц перед холодной осенью.
Берт остановился, улыбнулся и добавил:
– А когда мы расстанемся, когда я останусь один и впереди у меня будут десятки пустых, никчемных лет, я буду помнить, что она согрела и наполнила светом мою растраченную на пустые интрижки жизнь.
Следующие несколько минут Берт сидел молча, не шевелясь. Потом наконец произнес:
– Я простил Сабеллу, но она не простила меня. Я не перестал ее любить, но она никогда меня не любила и никогда не полюбит.
Был и третий человек, который вел бесконечные разговоры с Каппи.
Сидя у его постели, с ним говорила Кармелита, не о Берте и Сабелле, а о них самих.
– Для нас еще ничего не потеряно, ты знаешь. Впереди у нас еще несколько чудесных лет. – Она прижимала его руку к груди. – Я не хочу сказать, что когда-нибудь смогу занять место Дженевы. Я знаю, это невозможно – ничто не может сравниться с первой любовью. Я это понимаю, как никто другой. Виктор Ривьера был для меня богом, я восхищалась им, но Виктор и Дженева мертвы, а мы живы. Мы хорошие друзья, ты и я, и мы подходим друг другу. В нашем возрасте этого вполне достаточно, не так ли 4?
Кармелита неожиданно нахмурилась и покачала головой.
– О Каппи, как бы я хотела оставаться такой же красивой, какой я была в молодости. Я хочу понравиться тебе. Но я слишком толстая, мои волосы поседели, а лицо покрылось морщинами. – Она рассмеялась и добавила: – Ты говорил мне, что твои глаза не так остры, как прежде. Может быть, ты меня и не очень хорошо видишь? Я буду заботиться о тебе, Каппи. Как только ты поправишься, я приготовлю тебе что-нибудь из моих знаменитых мексиканских блюд. Днем мы будем сидеть на южном дворике, а перед закатом вместе прогуляемся по окрестностям. Мы отлично заживем, querido. Пожалуйста, Каппи, открой глаза, – терпеливо повторяла она снова и снова.
Ровно в полдень девятнадцатого марта Кармелита стояла у изголовья кровати Каппи и как обычно просила его открыть глаза и посмотреть на нее. И произошло чудо – Каппи открыл глаза.
Был день святого Иосифа. Каждый год в этот день ласточки возвращались в Капистрано. Каппи Рикс вернулся домой.
Глава 46
Путешественнику или случайному прохожему в эту весну ранчо Линдо Виста показалось бы точно таким же, как всегда. Большой дом по-прежнему величественно высился на утесе. На фоне белых стен яркими пятнами выделялись акации и алые бугенвили, создавая причудливую картину. На южном дворике благоухали глицинии и кастильские розы.
У открытого кухонного окна сладко пели птицы. Альбатросы, вылетевшие из укромных гнезд на отвесных скалах, парили над утесами. Ровно и успокаивающе шумел океан.
Снаружи. Линдо Виста по-прежнему представлялось воплощением тишины и покоя, но жизнь за белой оградой гасиенды едва ли можно было назвать мирной.
Каппи Рикс уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы испытывать вину за собственное, как он считал, безделье, но еще не настолько хорошо, чтобы выполнять хоть какую-то работу. Он был слаб, как младенец. Человеку, который никогда в жизни не болел, трудно было свыкнуться со своей бес по мощностью. Капли стал раздражительным, он хотел одного – встать на ноги и заняться делом. Как раз сейчас он был очень нужен Берту, но приходилось лежать в постели, подобно выброшенному на берег киту. Кармелита выслушивала его жалобы, поддакивала, но не разрешала ему вставать даже на полчаса.
Сабелла была еще несчастнее Каппи.
Утренние недомогания первых месяцев беременности прошли, но фигура начала полнеть. Сабелла чувствовала, что становится непривлекательной. Она стала излишне нервной. Ее пугало даже дуновение ветерка. Она плохо спала, чувствовала себя нелюбимой, нежеланной и отвергнутой и всерьез подумывала броситься в океан и уплыть так далеко, чтобы не хватило сил вернуться.
Ей было совершенно необходимо ощущать прикосновение любящих рук мужа. Сейчас она редко виделась с Бертом. Большую часть времени он был далеко от дома, и она недоумевала, где он может быть и чем он занят. Когда же она видела его, Берт не находил для нее теплых слов. Он смотрел сквозь нее, будто не замечая.
